Меня зовут Груман, Владимир Владимирович. Я Игрок. Груман разжал пальцы, и сигарета растаяла в воздухе. Путин сел на постель.
Вы остановили время. Груман кивнул.
Как это?
Я постараюсь объяснить, разумеется, если вы готовы слушать, Владимир Владимирович. Груман пригладил волосы, и перед ним появилась чашка кофе, наполовину заполненная коричневатой пышной пенкой. Вы Альфийцы делаете хороший кофе Владимир Владимирович. Я бы бывал у вас только за тем, чтобы выпить кофе. Груман сделал глоток и блаженно закрыл глаза. Мы никуда не торопимся, Владимир Владимирович. Танцевать на минном поле «джангу» может только кретин, поэтому мы, не будем принимать скоропалительных решений. Не так ли? Владимир Владимирович встревожено посмотрел на молчащий телефон. Груман заметил.
Текущий временной поток размыт, Владимир Владимирович. Он неоднозначен, успокойтесь. Путин вспылил.
Чушь! Господин Груман! Какая неоднозначность? Ракеты! Груман пожал плечами.
Ну, они могут и не долететь, Владимир Владимирович. Или улететь совсем не туда, куда должны были лететь. Или не взорваться, или вернуться назад к шахтам пусков. На все моя воля! Груман шутливо поднял руки вверх, но вдруг его лицо стало свирепым. Ваша цивилизация Груман показал пальцами кавычки «Разумных» существ давно прошла порог Карно. Вы уничтожите себя при любом раскладе! В любых вариациях! При любом исходе! Груман придвинулся к Путину ближе и жестко посмотрел в глаза.
Вы двадцать лет работали во внешней разведке. Скажите мне, пожалуйста, сколько раз ядерное оружие оказывалось в руках круглых идиотов, и принятие решения о том жить, или умереть миллиардам людей было отдано на откуп одному человеку? Путин устало опустил плечи.
Я знаю шесть
Одиннадцать! Владимир Владимирович! Одиннадцать! Во времена Карибского Кризиса Хрущев отдал право принятие решения о запуске командиру подводной лодки. Полковнику! Груман передернул плечами. Четыре года назад адмирал ВМФ Соединенных Штатов обзванивал министров обороны сорока стран с «радостным» известием о том, что ему удалось перекодировать боеголовки, и неадекватного решения по запуску не будет! Было?
Владимир Владимирович кивнул. Груман оскалился. Однажды радары РВСН приняли стаи перелетных птиц за активные цели, и вы были готовы к ответно встречному удару! Было?
Было. Владимир Владимирович был подавлен. У него возникло ощущение, Что этот морок. Некий Игрок Груман хлестал его по щекам.
Он бы отдан? Груман пылал гневом. Владимир Владимирович устало вытер лицо полотенцем. Миллиарды людей спали в своих кроватях. Видели сладкие сны и ждали радостного пробуждения, не понимая вовсе, что оно может так и не настать.
Да, он был отдан. Груман устало вздохнул.
Запуск ракет остановил кто-то из генералов, у которого были внуки, и он хотел оставить им хотя бы одну ставку на выживание. Владимир Владимирович поднял на Грумана удивленный взгляд.
Вы странно говорите, господин Груман. У нас говорят «шанс». Груман снова пожал плечами.
Вы просто не знаете и не понимаете, всего, что происходит, Владимир Владимирович. На вас уже было совершено двенадцать покушений это означает, то, что вы играете против нисходящего потока и ваш противник весьма серьезен. Конечно, вы ни в чем не виноваты, и, руководствуетесь лишь той информацией, которую в состоянии осознать и осмыслить. Вы интуитивно чувствуете противника, и прячете своих дочерей и внуков, потому, что они являются вашими «точками уязвимости». Вас же учили приемам влияния и вербовки! Не так ли?
Шестнадцать, господин Груман.
Что «шестнадцать»?
Шестнадцать покушений Владимир Владимирович бросил полотенце на постель, подошел к кофе-машине и сделал еще чашку кофе. Беседа, на самом деле предполагалась быть долгой.
Может быть, пришло время разобраться в ситуации? Как вы считаете? Эрат один из самых сильных Игроков, и после порога Карно я не смогу сыграть реванш в одиночку. Путин поставил рядом со столом стул. Сел и поставил чашку кофе перед собой. Все выглядело дико. Выморочно. Иллюзорно. Ему казалось, что он видит кошмар, и никак не может проснуться.
Эрат, Груман, Игроки, Потоки Кто вы? Он медленно помешивал кофе в чашке. И зачем вам я? Груман снял плащ. Сложил аккуратно и положил на край стола. У вас жарко, Владимир Владимирович. Не, сочтите за дурное поведение. Мы боги. С вашего позволения. Путин не отреагировал. Иллюзия как иллюзия. Бред. Нужно завтра сказать врачу.
Я знаю только одного бога, господин Груман. Груман устало махнул рукой.
Ваша вера и ваши боги это способ выживания на территориях с особым климатом и ресурсами. Всего лишь способ организации социума. Я не говорю, что это не важно. Это очень важно и объясню почему чуть позже. Но, мы боги реальные. Настоящие. Железобетонные! Груман гулко постучал кулаком по столу.
Вы иллюзия, господин, Груман. Я просто вижу кошмарный сон. Путин сделал глоток кофе и посмотрел своему собеседнику в глаза.
Иллюзии легко проникают в реальность, Владимир Владимирович. Да физическая реальность раскроит вам череп, если вы перепутаете топор с лебяжьим пером. Но. Груман осмотрелся. Указал на герань на подоконнике. Хотите, я вашими руками переставлю цветок на каминную полку? Если я иллюзия, то проснувшись вы увидите цветок не тронутым. Не так ли?
Давайте попробуем. Владимир Владимирович, сделал глоток, и посмотрел на часы. Они беседовали с Груманом почти двадцать минут. Он чувствовал время, но сейчас это чувство, почему-то ему изменяло. Он глубоко вздохнул. Да, во времени он всегда ориентировался на то, что происходило «снаружи». Теперь он на самом деле чувствовал, что «снаружи» не происходит ничего. Какая-то бестолковая серая муть. Тягучая и липкая словно «подводка» к развязке в фильме ужасов.
Хотя бы оставили аспирин. Мелькнула где то мысль. На самом краю сознания.
Кто ваши высшие внутренние авторитеты, Владимир Владимирович? Груман пристально смотрел в глаза президенту. Путин устало пожал плечами.
Как у всех. Отец. Мать. Груман нахмурил брови.
Кто из них для вас более авторитетен? Путин сделал глоток. Разговор, как ему казалось, приобретал уже и вовсе бредовый характер. Радовало только одно молчал телефон. Если бы случилось на самом деле то, о чем ему доложили он бы звонил не переставая.
Мать, пожалуй. Владимир Владимирович, выпил остатки кофе и снова посмотрел на часы. Сердечко постукивало после двух чашек кофе слишком явно, не в здоровый унисон, и происходящее в спальне уже меньше было похоже на галлюцинацию. Он нажал на скрытую под столешницей кнопку вызова охраны. Молчание. Посмотрел на глазки камер. Огоньки, которые указывали на то, что камеры работают были выключены. Он слушал Грумана в пол-уха. Все, что происходило объяснить было невозможно. Ничем и никак.
Если вам приснится мать и попросит в честь отца перенести герань с подоконника на камин. Вы это сделаете? Владимир Владимирович пожал плечами. Встал и положил вторую пустую чашку в раковину. Отметил, что в сервизе оставалось еще три. Мыть посуду не хотелось. Хотя Груман, даже в виде бреда вдруг стал интересен. Может быть, этот самый Груман снится ему в образе столь мудрого и злого советчика именно потому, что его мозг пытается разрешить вопросы самостоятельно? Может быть, хотя: камеры, телефон, кнопка. Не клеилось.
Нет, не сделаю, господин Груман. Это всего лишь сон. Груман хитро улыбнулся. Владимир Владимирович сел напротив. Посмотрел в лицо Грумана внимательнее. Оно не было четким, как у нормальных людей, с которыми он обычно общался. Его «материальность» все-таки вызывала сомнения, но насколько он знал галлюцинации и бред более чем материальны и зримы. Их боятся. От них сходят с ума. От Грумана Владимир Владимирович начал уставать. Если он уставал от бреда значит бредом этот Груман, пожалуй, не являлся. Хотя