Тогда давай обнимемся, чтобы не разлететься в разные стороны. Я не хочу тебя потерять.
Дива и жрица обнялись, постояли некоторое время молча, затем Матильда что-то пробормотала, и тут произошло нечто такое, чего они никак не могли предвидеть. Их фигуры сначала расплющило в горизонтальную плоскость, затем в вертикальную, потом вся эта двумерная проекция наклонилась и распалась на ряд плоскостей-фрагментов, которые повисли в воздухе. В каждом из фрагментов были запечатаны плоские силуэты обнявшейся пары. Все трансформации сопровождались металлическим жужжанием, после чего наступила мертвая тишина.
Первое повеление
Фати! раздался голос Матильды.
Это был не совсем ее голос, а словно его металлически-цифровая копия. Плоскости с проекциями обнявшейся пары тут же завибрировали и отозвались такими же металлическими отзвуками эха, но не протяжными, как бывает в горах, а короткими резкими импульсами:
Ти, Ти, Ти, Ти.
Матильда! откликнулся голос Итфат, и тоже раскатился отрывками эха:
Льда, льда, льда, льда.
Фати, мы зависли! вновь закричала Матильда.
Исли, исли, исли, исли.
Ах-ха-ха-ха! ни с того ни с сего рассмеялась Итфат.
Ахаха, ахаха, ахаха, ахаха подхватило эхо.
Картина повисших проекций, вместе с нереалистичными голосами, была настолько зловещей, что смех с ней едва ли вязался. Можно было подумать, жрица сошла с ума.
Фати, ты меня пугаешь! крикнула Матильда
Аешь, аешь, аешь, аешь.
Отклей нас!
Лейнас, лейнас, лейнас, лейнас, почему Итфат употребила такой термин, было тоже непонятно и странно.
Я не могу пошевелиться!
Иться, иться, иться, иться.
Весело!
Есело, есело, есело, есело, продолжала в том же духе Итфат. Вспомни про бантик!
Нтик, нтик, нтик, нтик.
На последних отзвуках эха, проекции вдруг схлопнулись вместе, и дива со жрицей свалились на пол, уже в своем первозданном виде.
Прямо жуть! Жуть прямо! воскликнула Матильда, поднимаясь на ноги.
Есело, есело, есело, есело, Итфат задергалась, как механическая кукла, а затем внезапно смолкла и застыла.
Матильда, потеряв дар речи, уставилась на нее. Но жрица вдруг отмерла, взглянула на испуганную диву, и рассмеялась.
Фати, прекрати меня пугать! закричала Матильда. Нашла время шутить шутки! Мы едва живы остались!
У-ля-ля! Итфат встряхнула головой, поморгала, попрыгала, словно проверяя, все ли на месте.
Ладно-ладно, Тили! она потрогала уже готовую обидеться диву. Главное, мы это снова мы, и мы вместе!
Как ты можешь еще веселиться? негодовала Матильда. У нас ничего не получилось, и мы чуть не застряли где-то. А если бы мы застряли навсегда? Неужели тебе не было страшно?
Наоборот, если становится очень страшно, пусть лучше будет очень весело.
Фати, ты меня удивляешь. У тебя проявляются качества, о которых я не знаю.
Я и сама о них не знаю, сказала Итфат. Я себя забыла, а теперь вспоминаю.
Как это, ты себя забыла?
Во мне что-то есть. Есть что-то, чего я не знаю, но чувствую.
Чувствуешь то, чего не знаешь! Шикарное чувство. Мне бы так. Я вот о себе все знаю.
Ты не права. Не знаешь. Никто не может все о себе знать.
Хела! Фати, ты иногда выдаешь такие мысли, от которых в жар бросает.
А что я такого сказала?
Вот ты сказала, а мне теперь думай, чего я о себе не знаю.
Я ведь тоже от себя такого не ожидала, что рассмеюсь, вместо того чтобы испугаться. Это вышло сначала спонтанно, а потом намеренно, сказала Итфат.
Как это, сначала спонтанно, а потом намеренно? спросила Матильда.
Это когда подчиняешься первому порыву, который идет откуда-то из глубины твоего Я, минуя мыслительный центр.
Минуя, говоришь, мыслительный центр?
Когда что-то идет из тебя, как безмолвное повеление, без слов и объяснений. И когда не успеваешь сообразить, что это и почему, а просто повинуешься. И лишь потом понимаешь, что повеление было верным.
Интересно. У меня тоже бывает нечто подобное, сказала Матильда.
Ты тоже следуешь первому повелению? спросила Итфат.
Да, иногда.
Вот и я, сначала последовала, а потом поняла, что повеление подсказывает мне способ выйти из оцепенения. А заодно и тебе напомнить про бантик, чтобы ты нас вернула обратно так же, как мы там оказались, уж не знаю где это там.
Выходит, ты спектакль здесь разыграла? удивилась Матильда.
Ага-ага, сказала Итфат. Что такое спектакль?
Кино, которое играют, но не снимают.
Почему-почему не снимают?
Чтобы было как в жизни, по-настоящему.
А кино разве не настоящее?
Ну, кино это как бы копия спектакля.
А спектакль, это копия жизни?
Да, в некотором роде. Фати, ты опять что-то пытаешься вспомнить?
Странно, получается цепочка: жизнь, спектакль, кино, сказала Итфат. А я припоминаю, меня учили, что все наоборот: сначала создается замысел, потом по замыслу крутится действо, а потом уже действо воплощается в жизнь. Все наоборот!
Какой замысел, кем создается? спросила Матильда.
Помнишь, о чем мы говорили: что было, что есть, и что могло бы быть это все кино. Сначала отснято, потом происходит.
А! Модели-не-модели.
Кино это модель, а жизнь, то есть реальность воплощение модели. Мы сейчас находимся в кино.
В модели реальности?
Да, или в метареальности, по словам Преддверия.
И нам надо выбраться в реальность, в жизнь.
Верно.
Но как?
Пока не знаю, сказала Итфат. Интуитивно чувствую, что требуется каким-то образом пройти обратную цепочку: кино, спектакль, жизнь.
Звучит слишком абстрактно, сказала Матильда. Нам бы что-нибудь конкретное предпринять.
Но видишь, Тили, идея перемещения по страницам реальности не сработала.
Да, почему-то одним лишь усилием воли не получается, даже в мегалите. Надо что-то другое. Что-то другое надо.
А о чем тебе говорит твое первое повеление?
Есть один вариант, который мы еще не испробовали.
Они переглянулись.
Я угадала? спросила Итфат.
Зеркало
Осталась еще другая сторона, сказала Матильда.
Где все колышется? спросила Итфат.
Да, надо попробовать. Попробовать надо.
Хоть и страшно?
Здесь все что ни случается, все страшно!
И тут, будто в подтверждение сказанного, в мегалите запустились какие-то движения и звуки.
Опять что-то начинается! воскликнула Матильда.
Тили, не забывай, поосторожнее с мыслями, сказала Итфат.
Куда же мне девать свои мысли? Я же не могу ни о чем не думать и ничего не говорить!
Есть просто мысли, а есть установки. Мысленные установки оказывают влияние на реальность.
Какие такие установки?
Это когда выносишь вердикт, что реальность такая и такая.
Вердикт? А что я особенного сказала-а-а-а?! не успела Матильда договорить, как пол пришел в круговое движение.
Вернее, было не совсем понятно, что вращается: пол относительно стен, или стены относительно пола. Дива и жрица инстинктивно ринулись к выходу, но дверной проем оказался загорожен черной стеной. Движение сопровождалось зловещим тиканьем, как будто внутри мегалита работал часовой механизм: чики-чики-чики-така, чики-чики-чики-така.
Наряду с обратным вращением пола и стен, с каждым ударом главного такта перемещались еще и колонны, двигаясь рывками, подобно стрелкам кварцевых часов. Цилиндр в центре зала оставался недвижим, но ухватиться за него было невозможно, так что дива со жрицей держались друг за дружку, не зная, куда себя деть. Внезапно все прекратилось и замерло.
Первой пришла в себя Итфат.
Я насчитала двенадцать ударов, сказала она.
У тебя еще хватило хладнокровия считать! воскликнула Матильда. Я чуть не описалась!
Ах-ха-ха, Тили! рассмеялась жрица. Это бы вряд ли сейчас помогло!
Тебе все смешно! Как ты так можешь?
Ладно-ладно, давай посмотрим, не открылась ли дверь.
Они направились к выходу. Дверной проем и в самом деле был свободен. Подруги выбрались наружу, и тут же обе вскрикнули от неожиданности. В окружающей среде что-то изменилось. Все было по-прежнему и на месте, но соотношение длительности движения и времени стало иным. Дива и жрица двигались как в замедленной съемке, и только их голоса звучали в нормальном темпе.