Да мы вообще не прописаны на этом участке. Здесь только Анатолич проживает. Мы при всем желании не сможем ни за кого проголосовать.
Мне Светлана Николаевна сказала никого не пускать, упиралась Эльвира и продолжала держать оборону.
А кто такая эта Светлана Николаевна? попробовала выяснить председатель избирательной комиссии.
Для Эльвиры не существовало никаких вертикалей власти. Она не понимала, что выборный штаб кандидата, в котором я работала бригадиром, и избирательная комиссия это совершенно разные структуры, никак не связанные между собой. Она уважала только того, кто напрямую платил ей деньги. Поэтому она презрительным тоном ответила женщине, что если она не знает Светлану Николаевну, то что она вообще забыла в избирательной комиссии? Надо поставить вопрос о ее соответствии должности! Бедная женщина чуть в обморок не упала. Потом немного пришла в себя и пошла звонить своему непосредственному руководству, чтобы прояснить ситуацию.
В этот момент к подъезду подъехало такси, из которого вышли четыре немолодые, но вполне себе привлекательные женщины с пакетами в руках. Мужики с пивом, увидев дам, обрадовались, стали обниматься, рассказывать, что не могут попасть в подъезд. Женщины никак не понимали, что происходит, смеялись, громко разговаривали, сообщили, что привезли много продуктов и сейчас забабахают шикарную вечеринку. Эльвира, наблюдая за всем этим в проеме подъездной двери, еще сильнее уверилась в своих подозрениях:
Тааак! Подкрепление, значит, вызвали! Теперь еще эти шаболды хотят за Петрова проголосовать! Не пущу!
В этот момент к толпе перед подъездом подъехала полицейская машина. Молодой сотрудник, который сегодня уже надцать раз бы на этом избирательном участке, вышел из машины с лицом, на котором жирным шрифтом отпечаталось его сожаление о выборе профессии. Он подошел к Эльвире и попытался выяснить, что происходит? Эльвира уже была на взводе и выражалась исключительно на матерном языке.
Из ее путанного объяснения полицейский понял, что каких-то мужиков подкупили пивом, и они хотят всей толпой проголосовать за кандидата в депутаты Петрова. Для усиления оппозиционных настроений они вызвали своих шаболд, и если не пресечь их попытку попасть на участок, то приедет Светлана Николаевна и тогда всем вообще капец.
Полицейский попросил Эльвиру пропустить его внутрь, в подъезд. Там он переговорил с председателем избирательной комиссии, которая, естественно, озвучила ему иную точку зрения на происходящее. В итоге полицейский вызвал еще одну машину и сказал, что мужикам, их дамам и Эльвире надо срочно проехать в полицейский участок.
В маленьком тесном кабинете полицейского мужики и их женщины сидели и писали объяснительные на листочках, кое-как пристроив их на коленках, а Эльвира давала показания полицейскому под диктовку. Она по-прежнему с трудом подбирала слова из нормативной лексики, но полицейский матерный язык тоже хорошо знал, поэтому без труда переводил его и транслировал на бумагу.
Одна из женщин переспросила: «Так и писать, что мы не шаболды?» Полицейский, едва сдерживая смех, кивнул в знак согласия. Эльвира открыла было рот, чтобы возразить, но полицейский быстро пресек ее попытку, сказав, что род занятий этих женщин сейчас ему не интересен.
Когда полицейский закончил брать объяснительные, он милостиво всех отпустил, посоветовав разойтись по домам. Мужики и их женщины толпой вышли из полицейского участка и направились в сторону «холостяцкой берлоги», размахивая бутылями с теплым пивом и пакетами с едой. Эльвира немного остыла в процессе дачи показаний, плелась в хвосте этой компании и ныла о том, что потеряла кучу времени. Пока она была в полиции, конкуренты запросто могли организовать «карусель» и проголосовать за Петрова.
Хозяин «холостяцкой берлоги», Анатолич, тоже немного остыл и воспринимал ситуацию как приключение. Он великодушно пообещал, что сейчас зайдет на участок, поскольку он один к нему имеет отношение по прописке, и проголосует за Иванова И.И. Его друзья стали выражать недовольство по этому поводу. Анатолич подмигнул им, давая понять, что это он для Эльвиры говорит, чтобы она отстала, а сам проголосует за кого-нибудь другого. Толпа смеялась и шутила на тему выборов. И только у Эльвиры на душе было нехорошо.
Я в этот момент уже подъезжала к злополучному избирательному участку, потому что оттуда позвонили в штаб нашего кандидата и попросили приехать и объясниться с работниками избирательной комиссии. Я зашла туда как раз в тот момент, когда Анатолич взял бюллетень и внимательно изучал списки кандидатов, выбирая, за кого бы отдать голос.
Здравствуйте! Я Светлана Николаевна из штаба Иванова Иван Ивановича, меня просили подъехать, начала говорить я.
Анатолич вздрогнул, как-то испуганно на меня посмотрел. Быстро поставил галочку напротив фамилии Иванова, бросил бюллетень в урну. Он счел за лучшее быстрее покинуть избирательный участок и укрыться в своей «холостяцкой берлоге».
Когда я вышла из избирательного участка, где принесла извинения за поведения Эльвиры и клятвенно пообещала, что никаких инцидентов больше не будет, я увидела бабулю на посту. Она сидела в кустах, ко мне спиной, и, как ни в чем не бывало, смотрела в бинокль. Меня она не заметила. Я сочла за лучшее быстро свернуть за угол дома и, пока ехала в штаб, непрестанно корила себя за опрометчивые обещания насчет дальнейших инцидентов.
ПРО ЛЮБОВНИКОВ
Любовники: цепная реакция
Ой-вей, просто ржу! И как это у вас получается?
Павел Яковлев/Яндекс.Дзен
На днях ко мне в гости приехала бывшая соседка Валентина образцовая домохозяйка, мама троих детей. Мы раньше вместе жили в одном подъезде, одалживали друг у друга соль, водили детей в один детский сад, останавливались поболтать, если встречались во дворе. Потом мы переехали и почти перестали с ней общаться. А тут она позвонила, говорит, я недалеко от твоего дома сейчас нахожусь. Спросила, можно ли зайти в гости? Я пригласила ее. Пока ждала, сварила кофе и достала припрятанную для особых случаев коробку конфет.
Валя, как всегда, выглядела несколько замученной, уставшей. Я была уверена, что она сейчас вывалит на меня все интересные истории, которые приключились с ее детьми, пока мы не виделись. Но бывшая соседка, прихлебывая кофе из чашки, сразу повернула беседу в неожиданное русло.
Ты представляешь, баба Маша с пятого этажа двух любовников себе завела!
Баба Маша??? Ей лет 65 или больше? И у нее же муж есть, ну, этот, дедушка, забыла, как его зовут! Он что? Умер?
Живее всех живых. Пьет, не просыхает. А она, чтобы его пьяную морду не видеть, устроилась посудомойкой в столовую на предприятии. А там мужики вахтовым методом работают и в эту столовую ходят обедать. Они уже всех столовских работниц в любовницы разобрали. А те и рады. У всех по две смены любовников.
Как это: по две смены?
Ну, одна смена на вахту приезжает, отрабатывает, потом уезжает. Приезжает другая смена. И вот у всех женщин любовники тоже посменно свои обязанности исполняют. Вахтовым методом, так сказать. А баба Маша еще выделывалась. Говорит, много кто ко мне подкатывал, но все некрасивые. А тут в одной смене вахтовиков попался красивый мужик, а потом в другой тоже красивый нашелся. Она выбрать не смогла, да и не принято там выбирать кого-то одного. Вот, чередует!
Валь, ну, она же в возрасте Неужели и такие нравятся мужчинам?
Валентина обиженно фыркнула:
Любви все возрасты покорны, не знаешь что ли!? Эх, жаль, я не такая, у меня принципы!