Доля правды в твоих словах есть, но лишь доля, многое мы выбираем сами, парировал Макар. А тебе удобно так думать, чтобы валить вину за промахи на обстоятельства. Наверняка в удачах ты, Кира, видишь лишь свои заслуги.
А вот и нет! Может, я не хотела рождаться женщиной. Меня не спросили. Как быть с входящими характеристиками? Дано: место рождения, семья, пол, внешность, характер, предрасположенность к болезням. У меня, например, генетическая склонность к полноте, и я ничего с этим поделать не могу. А имя? Родители мечтали о мальчике, были уверены, что именно его носит мама, Кириллом назвали. А тут я, как чёрт из табакерки! Здрасьте! Вот и хожу теперь в отместку Кирой.
Хм, ерунда! скривился Макар. Поработай с исходниками, исправь, что не нравится, и живи, как хочется. Имя уж проще простого поменять.
Наивные рассуждения. Дауны, ДЦП, уродцы, умственно отсталые
Это крайности, исключения. Не вали всё в кучу.
Ладно, допустим. Не о наследственности разговор, а о принятии решений в повседневной жизни. Выбора у человека как не было при рождении, так и не появляется. Думаешь, самоубийца не захотел бы жить, если бы у него всё было чики-пуки?
И что? У меня, положим, тоже не всё гладко, но я же не кидаюсь с крыши! возмутился Макар. В этом и был его выбор. Не захотел лямку тянуть, вот и прыгнул. Ты не убедительна, Кира. Любишь удобные формулировки. Я отвечаю за свои поступки.
Его лицо пошло пятнами. Володя забеспокоился и пнул девушку под столом ногой. Она кинула на него возмущённый взгляд.
Меня спасает весёлость, продолжила рассуждать неугомонная Кира. Когда с юмором глядишь на проблему, то она вроде меньше становится. Так ведь? Она прищурилась на друзей, ожидая одобрения, и они её поддержали.
Макар с трудом дождался окончания ужина. Стендаперша сильно раздражала его своей глупой трескотнёй. Ещё и подвезти до дома попросила. Отказать Макар не смог, утешая себя тем, что после погоняет по ночной Москве в одиночестве.
Кира заметно нервничала в машине.
«Девочка решила, что ей светит свидание, усмехался про себя Макар. Ты ошиблась, милая, расслабься, ты не в моём вкусе. И в прежние-то времена не позарился бы. А уж теперь и подавно».
Автомобиль мчался по Ленинградке, как вдруг Макар почувствовал сильную дурноту. В глазах потемнело, он перестал видеть дорогу. В последнюю секунду перед тем, как отключиться, он успел вдавить педаль тормоза.
Глава 2
Где-то за гранью
Яркий свет ослепил глаза. Авария? Он разбился и умер?
Макар потёр веки руками, вскинул взгляд и зажмурился. На безупречно чистом небе беспощадно палил огненный диск солнца. Вокруг, насколько хватало глаз, оранжевая равнина, дрожащий горячий воздух, безжизненная пустыня.
Ботинки утонули, и нагретый песок обжигал щиколотки. Лицо и макушка опасно накалились.
Макар крутился на месте, не понимая, что происходит. Секунду назад он нёсся по проспекту в своём автомобиле. А теперь? Это не может быть реальностью. Сон? Обморок? Но до чего же отчётливы ощущения! Невыносимая жара!
На нём были джинсы, льняной пиджак и летняя рубашка. Её-то Макар и снял, чтобы намотать на голову. Поднял ворот пиджака, стоило максимально закрыть кожу от солнца. Пожалел, что носки коротковаты, песок так и норовил забиться под штанины.
А дальше что? Надо куда-то двигаться. Куда? Он снова повертелся, прикидывая, в какой стороне может быть север. Ориентиром выступало только солнце. Решив, какой курс принять, Макар тронулся с места.
«Это, безусловно, не физическое перемещение. Что-то случилось там, на Ленинградке». Думать было бесполезно, само собой разрешится.
Надо же! Оказалось, Макар и не догадывался, что такое физические муки, зубная и головная боль не в счёт. Он глядел на часы, стрелка двигалась неравномерно: то еле тащилась, то ускорялась. Понять, сколько времени он идёт, было невозможно. А самое странное, что солнце не меняло своего положения. От реальности были только они, муки его изнемогающего от жары тела.
Губы потрескались, а языком трудно было пошевелить в пересохшем рту, горло дико першило, больно было даже дышать, воздух жёг слизистую. Поначалу Макар неразумно оставил лицо открытым, и оно вмиг обгорело. Теперь-то он догадался обмотать его рубашкой, но кожу уже было не спасти. Ткань, касаясь её, причиняла ужасную боль. Одежда от пота встала солёным колом. Мокрой она не была, вмиг высыхала на солнце.
Жажда, какой нет определения. Головная боль и полное отсутствие сил.
«Если это сон, зачем идти? Можно же просто упасть и ждать, что будет дальше», терзался он размышлениями, но остановиться не мог. Неведомая сила толкала его в спину.
Макар знал, что ночи в пустынях холодные, и он жаждал замёрзнуть, но пейзаж застыл, словно написанная жестоким художником картина.
«Надо проснуться, надо проснуться», бредил воспалённый разум.
Чёрная точка показалась на горизонте. Макар заморгал и с надеждой напряг зрение. Она быстро увеличивалась, что было странно. Никто не может так быстро передвигаться по песчаной поверхности.
Уже не точка, а полоса отделилась от горизонта. Птицы. Гул нарастал. Прямо на него неслась огромная стая. Пролетят мимо. И что? Что-то тревожное звучало в их криках.
Мгновение и Макара сбила с ног лавина пернатых чудовищ. Они били его крыльями и клевали острыми клювами. Он отмахивался руками, но это мало помогало.
Птицы улетели так же внезапно, как появились. Горячий песок жёг через одежду. Молодой человек с трудом поднялся на ослабшие ноги.
«Что за чертовщина!» мысленно выругался он и двинулся дальше.
Сон не заканчивался. Пустыня по-прежнему была бесконечной. Ночь не наступала. Страдания становились всё мучительней, к ним прибавились саднящие раны.
Как будто бы голос Девичий, тонкий, журчащий Тянет унылую песню. Макар обернулся вокруг, щуря красные, воспалённые глаза. Никого. А песня всё яснее, и слова можно разобрать:
Позабыт аромат шелковистых волос.
Ранят колкие стебли срезанных роз.
В фиалковых очах застыла слеза.
Померкла нежной кожи белизна.
От горестного предчувствия больно защемило сердце. Песок разверзся под его ногами, и Макар провалился в бездну.
Глава 3
Вероника
Глубокий сон медленно отпускал, послышались звуки железной дороги. Чья-то рука на его животе!
Макар резко открыл глаза. Светало. Он оглядывался по сторонам, видел незнакомую квартиру и никак не мог вспомнить, как тут оказался. Что с ним произошло? Кира спала, уткнувшись лбом в его плечо. Молодой человек чувствовал под одеялом теплоту её обнажённого тела.
В голове гудела пустота. Он болезненно скривился, брезгливо, но осторожно высвободился из объятий девушки и стал искать свою одежду. До тошноты хотелось бежать отсюда.
Ну ты чего? Кира томно потянулась. Только уснули.
«Только уснули?!»
Мне нужно в аэропорт, сипло ответил он, сглотнув пересохшим горлом, бабушку встретить.
Дверь захлопни. Она перевернулась на другой бок и сладко засопела.
Макар застыл с джинсами в руках, с ужасом глядя на спящую Киру. Волосы разметались по подушке женщина с картины Рубенса.
«И как меня угораздило?! болезненно скривился он. Может, ничего и не было?»
Макар с надеждой посмотрел вниз, будто ожидая ответа от своего члена. И тут окончательно сердце его упало. На полу валялись два использованных презерватива.
«Вот дерьмо! Сука!»
Больше года он не носил их с собой, значит, эти из запасов Киры.
Макар быстро оделся и вылетел из квартиры. В другой раз свежесть раннего утра приятно охладила бы его голову, но только не теперь. В груди копошилось мерзкое чувство предательства.
Самым разумным объяснением своего провала в памяти и бессознательных поступков Макар посчитал наркоту. Видимо, Кира была девушкой с секретиками и так уж сильно захотелось ей покувыркаться, что она незаметно подсыпала ему в бокал за ужином какого-то дерьма.