Елена Кочешкова
Огонь и ветер
Дикие Земли
1
Видели бы вы свои рожи, мальчики! Патрик негромко фыркнул и хлопнул нас обоих по плечам. Мне прилетело по левому, а Фарру по правому.
Не смешно, холодно процедил Высочество, и я нервно ухмыльнулся. Хотя вообще-то да, смешно нам не было. Совсем.
Это ты так думаешь, Фаре, сказал Патрик. На самом деле посмеяться есть над чем. Но я, так уж и быть, не стану. Эта девочка обставила вас обоих. И правильно сделала. Я бы на ее месте сбежал еще раньше. От вас двоих, таких прекрасных.
Его темный силуэт качнулся в сторону, а потом я услышал громкий стук, как будто кто-то брякнул о стол бутылкой.
Вина?
Почему бы и нет.
Феррестрийское? обреченно спросил я.
Нет, местное, ответил Патрик. Но очень хорошее. Лично выбирал. Так как?
Фарр круто развернулся и вышел из кабинета, яростно хлопнув дверью.
Ясно, промолвил его дядя как будто без малейшего огорчения. Кое-кому нужно охладить горячую голову. А ты, Лиан?
А я решил не отказываться. Плохого вина в этом доме действительно не держали, внутри же у меня было слишком пусто и гулко как после удара по затылку. Я все еще не мог до конца осознать то, что произошло.
Она в самом деле уехала.
Моя Айна, которая никогда не была моей. И в этот раз не стала.
Я отчаянно сжал в кулаке кольцо с синим камнем, надеясь телесной болью затушить боль в сердце.
Как твои глаза? спросил Патрик, наливая вино.
Неожиданный вопрос привел меня в чувство быстрее, чем любые неприятные ощущения. Глаза? Этим утром я о них вовсе не думал.
Не знаю Как обычно. Пока не рискну выйти куда-то дальше берега.
И надеть туфли, отметил принц без насмешки.
Ну, без них удобней.
Босыми ногами я мог «видеть», куда иду. Поэтому надевал обувь, только когда без нее было никак не обойтись.
Понимаю. Патрик взял меня за локоть и направил в кресло. То самое, у камина, которое я теперь и в полной темноте узнал бы на ощупь. Он вручил мне кубок с вином и сказал, не скрывая разочарования: Плохо. Слишком медленно. Я полагал, к этому дню ты уже сможешь рассмотреть в зеркале свое лицо вплоть до шрамов.
Я только вздохнул. Пригубил вино и тут же вернул его на столик. Внутри и так все горело огнем.
М-да, продолжал принц. Дальше смысла ждать, похоже, нет. Надо что-то делать И, знаешь, мне это кажется сейчас важней твоих сердечных ран. Не согласен? Он заметил, как я нахмурился. Ох, Лиан Если честно, ты выглядишь так, будто тебе тоже надо поколотить мешок с песком.
Какой еще мешок? мрачно спросил я. Поколотить кого-нибудь хотелось, это уж точно.
В саду есть площадка для тренировок с деревянным оружием. Там он и висит. Отличный такой куль, полный песка. Крепкий и совершенно бесчувственный. Уверен, мой мальчик сейчас рядом с ним выбивает свою обиду, чтобы ненароком не выместить ее на ком-нибудь из нас. Хотя, полагаю, он бы охотно поставил тебя на место этого мешка. Порой я очень удивляюсь, как вы еще не добавили друг другу по парочке новых шрамов.
Я промолчал. Все думали, будто я не помню, как мы с Фарром впервые встретились, но эти воспоминания мне отшибло только на первые несколько дней, а потом они вернулись. Так что насчет шрамов сказать сложно, а вот поубивать друг друга мы не только хотели, но и пробовали. Мне тогда чудом удалось сдержаться и не придушить наследничка.
Как ты думаешь, спросил я словно между прочим, куда Айна могла поехать?
Да мало ли куда, уклончиво ответил Патрик. В мире так много прекрасных мест. В том числе Феррестре, где она ничего, кроме твоего дома, увидеть не успела.
Я снова хлебнул вина, совсем не ощутив его вкуса, и покачал головой. Нет, через это проклятое ущелье Айна точно не поедет, как бы сильно ей ни хотелось побывать в феррестрийских апельсиновых рощах. Патрик просто пытался отбрехаться, и я догадывался почему.
Она не хочет, чтобы мы знали, да?
Конечно, не хочет, дурья башка. Если бы хотела, пришла бы и сказала каждому из вас лично. Себе принц тоже плеснул вина в кубок и сел прямо на стол. Я по-прежнему видел немногое, но это мог разглядеть.
Ах, демоны побрали бы мою слепоту! Все минувшие дни я только и ждал, что зрение вернется ко мне окончательно и я смогу увидеть Айну. Увидеть, наконец, ее лицо. Не размытое пятно, как видел сейчас все лица, а каждую его черточку. И особенно глаза. Мне было так важно заглянуть в них! Но увы
Ступай-ка ты, в самом деле, в сад, сказал Патрик, заметив, как яростно я сжал челюсти. Пусть Фарр поучит тебя колотить мешок. Иногда это полезней, чем жечь все вокруг направо и налево. Идем, провожу тебя.
Погулять я и правда был не прочь, но только не в компании разгневанного Высочества. И даже не с Патриком. Больше всего мне хотелось просто спрятаться в самой гуще старых деревьев и оставаться там до тех пор, пока не пройдет то самое желание испепелить все вокруг.
Совершенно неуместное в этом доме.
Прошло почти две недели, как мы приехали в Янтарный Утес, и за это время я вполне привык называть хозяев замка по именам, не думая всякий раз о том, что судьба свела меня со столь высокородными людьми. Я очень быстро осознал, почему Айна так упорно пыталась затащить меня сюда. Здесь было столько любви и света, что хватало всем. Поначалу я еще пытался найти этому объяснение, но очень быстро попустился: в конце концов, какая разница, почему Патрик и Элея приняли в свой дом нелепого чужака? Главное, что не пытались переделать на свой лад и извлечь выгоду. Мне было тут хорошо, хотя иногда разговоры с хозяином дома и доводили меня до исступления он вечно лез туда, куда я никого не хотел пускать. Хвала богам, Айна этого не слышала! Впрочем, она все равно всегда знала обо мне гораздо больше, чем стоило.
В той части сада, куда привел меня Патрик, царили тишина и покой. Журчал поблизости небольшой ручей, пахло травами. Я узнал мяту, грачиный глаз, ласкуницу и еще парочку растений из тех, что хорошо добавлять в отвары от тоски и душевной боли.
Славное место. Как раз для меня.
Оставшись один, я сел под каким-то деревом, прислонился спиной к широкому стволу и закрыл глаза. Мне хотелось отдохнуть от всех этих цветных пятен и силуэтов, которые никак не становились чем-то более четким. Но еще больше от своих мыслей. Вот только они никуда не делись. Наоборот, вонзились в мое сознание сотнями острых лезвий. А потом я как наяву услышал голос отца.
«Ничтожество, с презрением бросил он. Ты просто ничтожество. Ты никогда ничего не добьешься, выродок. Ты никто и ничто».
Конечно Где Айна, и где Лиан Даэл, этот слепой уродец. Фарр был тысячу раз прав, когда говорил, что я просто сопляк и безумец, которого она пожалела. За каким рогатым демоном ей сдался такой огрызок?
Я обхватил голову руками, до боли вцепился пальцами в волосы.
Рядом с Патриком было легче. Рядом с ним все казалось проще и даже смешнее, но, едва он уходил, все менялось. Мысли-лезвия не оставляли на мне живого места.
Старая нянька, которая воспитывала меня в раннем детстве, любила повторять, что я, как и все Даэлы, родился под темной звездой. Помню, когда был совсем маленьким, я жутко пугался этих слов. Но потом привык, как привыкают к постоянной ноющей боли. Под темной так под темной. Это не мешало мне гонять бабочек в саду, есть сладкие пирожные и замирать от счастья у мамы на коленях. Мама про темную звезду не поминала никогда. Она называла меня золотым мальчиком и говорила, что я ее счастье. Наверное, так говорят все мамы. День, когда ее не стало, обернулся для меня кошмаром. Именно тогда я впервые понял, о чем толковала нянька. Понял, что на самом деле проклят.
После маминой смерти никто и никогда больше не обнимал меня так крепко и так нежно.
Пока я не встретил Айну.
Она не знала, что я убийца. И о моем проклятии не знала. Я надеялся, что про мой дар она не узнает тоже, но это было бы слишком хорошо. До сих пор не понимаю, почему он не отпугнул ее. Не помешал стать моим другом и больше, чем другом. Хотя об этом она, похоже, долго не догадывалась довольно нелепо ждать серьезных чувств от мальчишки, которому едва сравнялось девять. Я и сам тогда не осознавал до конца, как много для меня значит эта девочка с темными глазами, полными тревоги. Мне просто хотелось, чтобы она оставалась рядом. Всегда. Но я своими руками разрушил то, что судьба подарила нам. Тогда, у порога этой клятой Башни, я прекрасно понимал необратимость своего выбора, однако мне казалось, будто я все делаю верно.