Исходя из различий с индустриализмом, можно предположить также такие параметры нового общества, как демассивизация и деиерархизация цивилизации, деконцентрация производства и населения, резкий рост информационного обмена, диверсификация деятельности, установление непосредственных (не опосредованных рынком и бюрократией) связей производителей и потребителей, полицентричные, самоуправленческие политические системы, экологическая реконструкция экономики и др.»1.
Речь идет о том, что признаки новой социальной системы будут выражать иные фундаментальные положения развития индивида. Например, если анализируемое общество не вариант индустриального, то необходимо преодоление важнейших черт прежней формации. Узкая специализация в трудовой деятельности необходимо будет вытесняться многофункциональностью, воспроизводство по шаблонам, как черта конвейерной системы креативным отношением к своим обязанностям. Кроме того, «вертикальные формальные отношения управления сетевыми горизонтальными неформальными связями, бюрократическая государственность манипуляцией с одной стороны и самоуправлением с другой»2.
Однако даже поверхностный анализ современных высокоразвитых социальных систем позволяет сделать вывод о том, что организационные основы общества по-прежнему содержат элементы индустриального социума. Несмотря на достигнутые успехи по развитию гражданского общества, личность остается важнейшей структурной частью государства. Причем самым знаменательным явлением начала нового тысячелетия становится все более сильно проявляющийся процесс контроля над личностью. Ужесточение законодательства после терактов 11 сентября 2001 года в самой либеральной системе США не позволяют вести речь о генезисе формирования истинно свободной личности. Если добавить то, что индивид, получающий электронные носители информации в виде вживленных чипов, то вряд ли имеются основания для разговоров о свободе личности.
Мы не станем пространно доказывать ту истину, согласно которой человек не только физическое тело, живущее материальными интересами, хотя миллионы сторонников материалистического мировоззрения именно так и относятся к себе и окружающей реальности. Однако при всей противоречивости отношения к основному вопросу философии, спрашивающего о признании приоритета материального или идеального, и те и другие согласно в том, что человек развивается в совокупности факторов, имя которым есть жизнь. Объективная оценка уровня ее прогресса возможна только при комплексном подходе к человеку и окружающей его реальности.
Вполне обоснованным будет критерий оценки развития человеческого общества, предполагающего учет материального фактора, то есть уровня обеспеченности материальными благами и благополучием. Ведь нельзя игнорировать то, что за последние десятилетия новые технологии обеспечили невероятное развитие материального производства. Отсюда, можно ожидать решения проблемы с голодом и нищетой, выступающих важнейшими факторами социально-политического и культурного развития народов мира. То есть предполагается, что техногенная цивилизация, использующая информационные технологии последних поколений, «завалит» человеческий мир дешевым хлебом, молоком, одеждой и обеспечит жильем. Тогда не будет сомнений относительно того, что постиндустриальное общество представляет собой новый этап в развитии цивилизации.
Однако так ли это на самом деле, произошел ли переход в новое качественное и количественно состояние человечества? Ответом будет решительное нет! Согласно данным, в настоящее время при населении Земли более 6 миллиардов человек, одна треть его устойчиво голодает, т.е. регулярно недополучает нужные организму питательные вещества. Следующая третья часть населения испытывает постоянную нехватку питьевой воды, причем вторая треть употребляет некачественную воду, не отвечающую санитарным нормам. Поэтому все более реалистическими становится прогноз ученых о том, что скоро люди начнут воевать не столько за нефть и энергоносители, сколько за питьевую воду. Причем проблема нехватки чистой воды касается не только народов стран Азии и Африки. Сотни миллионов горожан в развитых странах и России потребляют воду из водопроводов, которая имеет мало общего с природной родниковой водой. Однако органы санэпидемнадзора не бьют тревогу, так как нет иных альтернатив. Водоемы загрязнены давно, и горожане потребляют «чистую» воду, прошедшую через ступени очистки. Да, она не представляют опасности человеческому организму, однако «окультуренная» вода, по сути, мертва.
Итак, знакомая для историков картина двойственного мира: на одной стороне высокоразвитая цивилизация египетская, римская, великобританская, на другой народы и общества, за счет которых процветала мировая империя. Сегодня это население США, потребляющее почти половину мировых ресурсов Земли и живущее в роскоши за счет печатания сотен миллиардов бумажных долларов. Другой полюс представляет население Пакистана, Афганистана, Эфиопии, где материальное положение людей за последние десятилетия не улучшилось, а в социокультурном аспекте резко ухудшилось.
Несмотря на регулярные саммиты глав ведущих стран мира, где произносятся великое множество красивых речей о нищете, необходимости помощь отстающим народам, разрыв между двумя полюсами не уменьшается. Как указывает А. А. Стуканов, «разрыв в уровне доходов на душу населения между богатыми и бедными странами огромен и продолжает расти. В 1948 г. отношение этого уровня в США к развивающемуся миру в целом составляло 16:1. В 1993 г. этот разрыв стал уже 23:1. Более того, экономический рост в развивающемся мире идет в основном всего в нескольких странах (наиболее быстро в Южной Корее и Сингапуре). В ряде других (Замбия, Сомали и др.) уровень доходов на душу населения сегодня ниже, чем 40 лет назад»3.
Естественно, что природа человеческого бытия зависит от социально-экономических условий всей страны. Несмотря на разные варианты оценки к проблеме бедности, она в развивающихся странах означает отсутствие доступа к самым основным жизненным ресурсам: пище, питьевой воде, медикаментам, начальному образованию. Совсем другая ситуация в высокоразвитых странах, где голод в современных условиях перестал быть социальным явлением. Граждане, независимо от социального происхождения получают всеобщее начальное образование, питьевая вода легкодоступна и система здравоохранения охватывает подавляющее большинство населения. Причем для более богатых стран гораздо актуальнее другой аспект бедности социальное исключение. Возникшее во второй половине прошлого века оно выражает собой отторжение части общества от социокультурного участия личности. Это проявляется в «цветных» кварталах США и районах европейских городов, где живут эмигранты. В последующем данная, пока развивающаяся проблема для богатых стран может стать ключевой, если иметь в виду падение рождаемости коренного населения Европы.
Таким образом, обоснованным можно считать существование двух групп бедности: социальная бедность в промышленно развитых странах, и бедность в самом буквальном смысле слова в развивающихся. «Именно вторая группа является объектом, на который направляется международная гуманитарная помощь, поскольку считается, что промышленные страны в состоянии мобилизовать собственные ресурсы для решения своих проблем. Для многих других стран недостаток внутренних ресурсов делает невозможной эффективную борьбу с бедностью, даже если они к этому стремятся. И именно на эту группу стран направлено большинство программ Всемирного банка.