Дружил, -горько усмехнулся Достоевский: -А он мне удружил! и выпил.
Горький потянулся за бутылкой, но Достоевский ловко ее перехватил и налил себе. Куприн, нахмурясь, разлил остатки вина товарищам.
Дал я Гоголю почитать рукопись второго тома романа про князя Мышкина. А он мне про мертвых душ. Встретились у него, чтобы обсудить, -Достоевский глотнул вина: -Николай Васильевич, если эту змею подколодную можно так назвать, заявил, будто я написал роман прямо про него! Грешен, не сдержался и обозвал его произведение жалкой писаниной. Выпьем! и мэтр чокнулся с начинающими коллегами. Пустую бутылку он отправил под стол: -Закажите еще. Хороший портвейн. Эй, Гриша, принеси нам такого же!
Куприн за спинкой кресла сделал отмашку лакею, чтобы не приносил, а Пришвин заинтересованно спросил: И что дальше случилось, Федор Михайлович?
Дальше? Этот Гоголь-хрен-моголь обиделся за свой роман и с криком: -«Рукописи не горят!» бросил рукопись в печку. Да не свою, сука, а мою! Идиот!
В молчании допили вино.
Над чем нынче работаете, Федор Михайлович? поинтересовался Пришвин.
Замыслил роман про убийство. Тему подсказал знакомый следователь. Мрачно, конечно, но сам Питер навевает своими ветрами темные мысли.
Ах, как интересно! воскликнул Горький.
И свежо, -скривился в улыбке Куприн.
Расскажите, расскажите, Федор Михайлович! попросил Пришвин.
Достоевский оглянулся на сервант, ожидая вина, но лакей предусмотрительно скрылся в прихожей. Остались лишь три пары восторженных ожидающих глаз.
Ладно, согласно кивнул мэтр: -Место действия, конечно, самый захудалый переулок. В маленькой квартирке обнаружили тела двух убиенных старушек-хозяек. Не просто задушенных или заколотых ножом, а зарубленных топором. Кровавое преступление!
Я представил, и мне страшно, -вздрогнул Пришвин.
За что же их так, божьих одуванчиков? перекрестился Горький.
А чем они занимались? заинтересовался Куприн.
Ссужали деньги местным гопникам под проценты.
Да-а, полно подозреваемых, -хмыкнул Куприн.
А вот и нет! Под подозрение попали только двое мелкий чиновник Свидригайлов и студент Раскольников. Отпечатки пальцев первого остались на брошенном возле трупов топоре, а второго видели близ квартиры старушек примерно во время убийства. И у обоих был мотив. Один безумно влюбился в некую бедную местную девицу, обремененную большим семейством, хотя она и занималась проституцией. Почему-то жаждал погасить ее долг у старушек.
Благородный человек! -одобрил Пришвин.
Или добивался ее благосклонности, -заметил Куприн.
Вот только денег у него не было, -продолжил Достоевский: -На допросе он показал, что в ближайшей мясной лавке украл топор и принес процентщицам в качестве залога. Отсюда его отпечатки на топоре. Но те залог не приняли, они рассорились, и он убежал в гневе. А топор остался. Свидригайлов признает кражу топора, однако считает, будто ничего не должен, так как вещь вернется к владельцу. Упорно стоит на своем.
Но остается главным подозреваемым, -отметил Горький: -А что со студентом?
Тот еще тип, вольнодумец. В его каморке на стене написано «Тварь я дрожащая или право имею?». Вполне может и убить. Уверяет, будто приходил к дому старушек просить денег, но в квартиру зайти не решился ведь и так задолжал целый рубль. Понял, что не дадут ничего. Алиби нет. Порфирий, следователь, уж какое психологическое воздействие оказывал, но не сознается.
Знаю я сие психологическое воздействие, -взмахнул руками Горький: -Не раз задерживали, пока бродил по Руси. Сначала стращают каторгой, затем обещают малый срок в тюрьме, лишь бы сознался в каком-либо преступлении. А студент молодец не сознается.
Может, он реально псих? Предположил Горький.
Достоевский недовольно поморщился: -Шизофрения странный предмет, ты вроде бы один, а вроде бы нет, -Уж ему-то об этом более всех известно. Вольнодумец, повешенный, но в последний момент помилованный, и прожигающий дарованную жизнь в картах да пьянстве.
Так о ком вы будете писать? спросил Пришвин.
Решил, что Раскольников более интересный персонаж. Этакий маргинал. А психологическая дуэль с Порфирием, предчувствую, будет захватывающей! И преступление не останется без наказания. Вот такая фабула, -Достоевский с надеждой оглянулся на сервант, но никого не обнаружил: -Ладно, поеду в карточный клуб. Может, пару ломберов сыграю, -он встал и быстро удалился.
Ни тебе здравствуйте, ни вам до свидания, -хмыкнул Куприн: -Кто его в классики определил? Ведь в гимназиях изучают
Все же интересно, кто убийца? -вздохнул Пришвин: -Боюсь, мы этого не узнаем.
Горький рассмеялся: -Узнаем, когда станем классиками!
В зал вернулся лакей: -Господа, я принес вам свежую прессу, -и положил на стол газету.
Куприн начал ее лениво листать, вдруг задержался на какой-то заметке, внимательно прочитал и хлопнул ладонью по столу: -Сообщаю вкратце! Оказывается, мясник из ближайшей лавки решил занять у процентщиц 20 копеек, чтобы купить водки к обеду. Те потребовали вернуть 30 копеек. Мясник возмутился таким побором, разгорелся спор. А под рукой оказался топор. Он, конечно, взял 20 копеек да выпил за помин убиенных. Тут и полиция явилась.
Его отпечатки пальцев тоже оказались на топоре? предположил Горький.
Нет, мясник был в рабочих рукавицах. А взяли, я думаю, по доносу стукача.
Пришвин приподнялся: -Надо бы догнать Федора Михайловича, сообщить ему новость.
Сиди! остановил его Куприн: -Сам разберется со своей фабулой.
А чего сидеть-то? поднялся Горький: -Все равно, денег на портвейн нет. По домам
Как явились из заснеженного холодного города, так в него и удалились. Творить.
Четверг
В этот вечер народу в клубе было много, все жаждали поглазеть на приехавшего из-за границы Тургенева. Сам виновник торжества сидел в кресле у камина, а рядом расположились Толстой, Чехов и Белинский. Вокруг плотным полукругом стояли почитатели, внимали На столике между бокалами царицей возвышалась привезенная Тургеневым бутылка «Мадеры».
Иван Сергеевич Тургенев
Иван Сергеевич, как пишется за границей без нашей строгой цензуры? поинтересовался Белинский.
Да никак! Более всего Виардо мешает. А вот вырвался в Питер, и сразу творческие планы появились.
Ну-тес, ну-тес, -заинтересовался Чехов: -Поделитесь?
Тургенев почесал бородку: -Хочу написать о жизни крестьянского парня. Имя ему придумал Герасим. Немой с детства, но правдолюб, режет правду-матку в глаза окружающим.
Как это? Немой ведь, не понял Чехов.
Вы же тоже можете матерно выражаться жестами или взглядом, -пояснил Тургенев.
Чехов усмехнулся: -И никто ему не противился?
Так он амбал здоровенный, как говорится, арбуз в каждом кулаке! Никто и не возражает. Служит дворником при хозяйской усадьбе, так как более ничего не умеет, только пыль гонять. Хозяйка одинокая дева, вечерами садится к роялю поиграть Шопена и тихо материт настройщика. Возникает любовный треугольник хозяйка хочет Герасима, Герасим любит свою собачку Муму, а та любит гавкать на хозяйку.
Ты только зоофилией не увлекайся, -посоветовал Белинский, а Толстой подумал: -«Сочинит ведь такую мелодраму, что будут рыдать дети и дамы».
А собираешься ли ты на охоту? спросил Чехов.
Обязательно пойду! За границей даже в лес не сходишь кругом частные владения.
Поведай какой-нибудь случай про охоту, -попросил Чехов: -Мы особо не разбираемся
Что ж Давненько рассказывал мне знакомый прокурор
Толстой аж подпрыгнул в кресле: -Мне уже нравится! Излагай, Иван Сергеевич.
Воскресным летним днем помещик Сидоров, не буду называть настоящих имен действующих лиц, организовал охоту на лис в своем лесу. Участвовали многочисленные соседи, супруга хозяина Ольга и прокурор, хороший знакомый семьи. Охота удалась, весело гоняли всяческих зверей, пили, иногда закусывали, стреляли, отлично проводили время, пока загонщики не обнаружили в чаще тело Ольги. Она была убита двумя выстрелами в упор.