Заходи, заходи, радостно произнес майор, начиная открывать вторую банку. Настоящей армейской тушенкой тебя угощу. Такой точно не ел.
Самсамыч с интересом оглядел стены комнаты, увешанные картинками и фотографиями лошадей, -Вы, что коней любите?
Как их не любить, если это моя профессия, закончив открывать банки, Груша вставил в них вилки и отвинтив крышку с зеленой армейской фляжки, разлил из нее в стаканы чуть мутноватой жидкости, отчего по комнате сразу пошел сладковато-бражный запах. Я же на кавалеристском факультете учусь.
А, что разве еще есть кавалерия, с недоверием посмотрел на него Самсамыч.
А как же без нее, развел руками майор, Я вот до академии, эскадроном командовал. А закончу, батальон получу, а года через два, глядишь и полк. Ладно, про кавалерию это будет второй тост, он протянул стакан Самсамычу, А теперь давай за знакомство. И давай на ты. Зови меня просто, Груша. А к тебе, как лучше обращаться?
Самсамыч.
Они чокнулись и выпили.
Давай, давай на тушеночку налегай, Груша пододвинул поближе банку и еще разлил по стаканам из фляжки.
Не, не, не. Мне хватит. У меня завтра первый рабочий день, попытался прикрыть стакан рукой Самсамыч.
Так, мы же за кавалерию не выпили. «Я ведь обидеться могу», обиженно произнес Груша.
Ну, если только за кавалерию, обреченно согласился Самсамыч.
Они чокнулись и выпили по второй.
Ты давай, давай тушеночкой ее, тушеночкой. Она быстро нейтрализует алкоголь, пододвинул ему свою банку майор. А я тебе, друг Самсамыч, сейчас кое-что покажу.
Груша встал, подошел к шкафу и открыв его, стал что-то доставать с легким звоном: «Только не смотри пока. Я скажу, когда».
Теперь можно, радостно объявил он.
Самсамыч оглянулся. Груша стоял с гордым видом, а на ногах у него, прямо на треники были надеты высокие, до блеска начищенные хромовые сапоги с серебристыми шпорами и маленькими, золотистыми колесиками на конце. Майор прошел по комнате. Колесики мелодично зазвенели в такт шагов.
Это я к выпускному параду, по случаю окончания академии пошил у одного известного сапожника.
Груша вернулся к столу. Отвинтил крышку на фляжке и налил еще по полстакана.
Третий тост. Обязательный в кавалерии. Еще с гусарских времен: «За бабс!», Поднял он свой стакан.
Нет. Я больше не буду. Мне уже много, отодвинулся назад Самсамыч.
Ну, что я зря сапоги надел, что ли, с упреком произнес Груша и взяв стакан Самсамыча, отлил из него немного в свой, Ну, хотя бы чуть- чуть выпить надо.
Кавалерийские традиции соблюдать, это святое. Или ты меня не уважаешь?
Уважаю, уважаю, вздохнув, согласился Самсамыч, беря стакан.
Они выпили. Самсамыч поднялся, чувствуя, что захмелел и неуверенной походкой пошел к двери.
Ты, куда, -окликнул его майор, Мы еще за твою медицины не выпили. Был у нас в полку один доктор. Прекрасный кстати ветеринар. Никто его перепить не мог. Кони его очень уважали.
Груша, я хирург. Я не ветеринар, обернулся Самсамыч и показал ему свои руки, У меня руки не должны дрожать. Можно я пойду спать?
Можно, с сожалением покивал в ответ Груша, А все равно, хорошо посидели.
Хорошо, согласился Самсамыч и вышел за дверь.
***
В восемь утра, Самсамыч подошел к проходной клиники. В это же самое время, ворота автоматически раздвинулись и через них на территорию проехал черный представительский лимузин, а следом за ним дорогой внедорожник. «Наверное випа привезли», подумал Самсамыч, прикладывая брелок к считывателю турникета. Но какое же было его удивления, когда, подойдя к хирургическому корпусу, он увидел с десятка два черных, почти одинаковых лимузинов, припаркованных напротив входа, а из внедорожника, который подъехавшего к главному входу, вылез чуть полноватый мужчина, с одутловатым лицом в зеленом кителе, полувоенного образца. Он медленно поднялся по лестнице и оглянувшись на следом идущего Самсамыча, посмотрел на него каким-то тяжелым, бычьим взглядом.
Здравствуйте, растерявшись от неожиданности произнес, чуть запнувшись Самсамыч, узнав в смотревшем на него, известного на всю страну телеведущего политических шоу.
Телеведущий взглянул на него и зевнув, отвернулся и прошел через автоматически открывшуюся дверь внутрь. Самсамыч подождал немного и прошел следом. Телеведущий уже стоял у дверей лифта в сопровождении плотного вида санитара в белом халате, из-под которого выглядывали ноги, одетые в синий камуфляж и солдатские берцы. Они вошли в кабину лифта, двери бесшумно закрылись и на информационном окошке над его дверью забегали номера этажей, мимо которых проезжал лифт. На цифре девять, он остановился.
«Странно, а почему на девятом? У випов палаты кажется на четвертом, подумал Самсамыч, вспомнив вчерашнюю экскурсию профессора Климовича.
Поднявшись на второй этаж, он поздоровался с дежурившим у входа, уже другим капитаном. Тот козырнул в ответ и провел его в конец коридора, открыв дверь с табличкой «Совещательная». Здесь в несколько рядов стояли стулья, на которых сидело человек десять мужчин и женщин в белых медицинских халатах, молча уткнувшись в смартфоны.
Присаживайтесь на свободное место, указал рукой на стул капитан. Профессор сейчас подойдет.
Здравствуйте, тихо произнес Самсамыч, присев на край стула.
Народ молча посмотрел на него и покивав головами, снова вернулся к смартфону.
Ну, что товарищи, быстро проведем летучку и за работу, вошел в комнату в распахнутом халате профессор. Он присел за стол, стоящий перед рядами стульев, и оглядел выложенные в два ряда одинаковые папки. Взяв одну, он протянул ее в сторону сидящих, Доктор Иртеньев. Ваш наряд на сегодня.
Здесь, привстал со стула бородатый мужчина в очках и подойдя к профессору, забрал папку, Могу идти в операционную?
Нет, подождите. Климович обвел взглядом сидящих и остановившись на Самсамыче. Улыбнувшись ему, он сделал знак рукой, чтобы тот встал.
Хочу представить вам коллеги, нового члена нашего коллектива, доктора Самсонова. Прошу любить и жаловать. Поприветствуем его.
Народ в зале негромко поаплодировал, и профессор вернулся к раздаче папок-нарядов.
Когда последний из хирургов дневной смены ушел, Климович подозвал к себе Самсамыча и протянул ему папку с надписью крупными буквами САМСОНОВ.
Троих тебе пока сегодня выбрал. Ознакомься.
Самсамыч открыл папку и прочитал фамилию первого, генерал Пупин. Немного удивившись, он открыл дело второго. Депутан Мильштейн. Третьим был, как раз тот самый телеведущий, встретившийся ему сегодня у входа, Владимир Пометов.
Я не понял, вопросительно посмотрел на профессора Самсамыч, Вы мне, что випов даете? Я с импортными нейростимуляторами совсем мало работал. И кандидатская у меня по отечественным.
Извини. Не стал тебя вчера в детали нашего госзаказа посвящать. Профессор встал из-за стола и взяв Самсамыча под локоть подвел его к окну. Внизу, к стоящим на парковке черным лимузинам, выходя из дверей клиники, направлялись солидного вида люди, кто в дорогих костюмах, кто в генеральских мундирах. Водители, вылезали из авто, услужливо открывая перед ними задние двери.
Они, все эти, которые на машинах сюда приехали, теперь и есть наш основной контингентом.
Что они-то же наркоманы и алкоголики, удивленно посмотрел на профессора Самсамыч.
Вряд ли, пожал плечами профессор. Просто они раньше навставляли себе в мозги импортных стимуляторы. А теперь концепция в стране изменилась в сторону импортоземещения. Вот им с самого верха и приказали поменять на наши.
Профессор достал из кармана небольшой пластиковый пакет, в котором лежал нейростимулятор и вытянул руку к окну, чтобы лучше видно было, Но эти, конечно, уже более современные, чем те, которые ты ставил у себя в райбольницы бомжам и пьяницам.