Больше всего на свете мне хотелось сейчас выпить чайку именно его, алкоголь я употребляю очень редко в последнее время и покемарить минуток так шестьсот. Ну, ладно, согласен на половину лишь бы никто меня не будил. Ведь мне подкинули еще одну задачу помочь Тагиру Халимову еще одному моему бывшему сослуживцу сформировать новую роту для батальона «Восток». Точнее, уже не батальона, а бригады. И мне совсем не хотелось тратить драгоценное время на неизвестно кого.
Товарищ майор, вот только не похожи они на реконструкторов, не отставал от меня Вася, Может, вы сами с ними поговорите?
Ладно, поговорю, вздохнул я. Сейчас только чуток почаевничаю, и минут через пятнадцать можешь их заводить. Только по одному не всем скопом.
Первый, представившийся как сержант Тувинского эскадрона Кызыл-оол Тулуш, и правда оказался самым натуральным тувинцем. По-русски говорил с акцентом, но на удивление грамотно, хотя извинился, мол, «у нас в Кызыле мало говорят по-русски». Но то, что он воевал, мне стало ясно сразу и то, что не «реконструктор», тоже. Более того, он представился кавалеристом, и об этом свидетельствовали кривоватые ноги и запах лошадиного пота он так и не успел помыться перед тем, как его начали допрашивать.
А, как говорил мистер Шерлок Холмс: «Если отбросить невозможное, то оставшаяся версия, какой бы невероятной она ни была, соответствует действительности». Сказать, что меня это шокировало это не сказать ничего. Но я не философ, я практик. И потому я прямо спросил его: не хочет ли он послужить в армии ДНР. Правда, для начала пришлось ему объяснять, что значит ДНР и с чем ее едят. Но как только он понял, что мы вновь воюем с наследниками нацистов, то сразу же попросился в наши славные ряды, в кавалерию. А узнав, что кавалерии у нас нет, без раздумий согласился послужить в пехоте.
Прежде чем его отпустить, я спросил его о том, знал ли он «ковпаковца» и «беляка» до Саур-Могилы. Оказалось, что нет. Я решил было, что в его случае мы несомненно имеем дело с чудом, но эти два уж точно ряженые. Чуть подумав, я велел Васю привести «ковпаковца». Это было достаточно популярный типаж среди реконструкторов подобным грешил даже мой младший зять, до недавнего времени ездивший почти каждое лето то на Черниговщину, то на Сумщину, а то и в Карпаты, дабы вспомнить о славных делах Сидора Артемьича.
Но ребята приятели моего зятя были похожи на старшего лейтенанта Студзинского так назвался новый допрашиваемый как болонки на матерого волка. Более того, то, чем он занимался, было мне знакомо, хоть моя специальность была, так сказать, смежной. И мне очень скоро стало ясно, что и он в самом деле тот, за кого себя выдает. Вот только как он попал сюда?! Становилось все чудесатее и чудесатее
На мой вопрос, не хотел бы он служить у нас, старлей сразу же согласился, тем более, в отличие от кавалериста Тулуша, я записал его тем, кем он был во время Великой Отечественной разведчиком.
«А ведь так мне удастся пополнить свою разведгруппу, подумал я. Тувинец и ковпаковец готовые разведчики с фронтовым опытом. Надо только поднатаскать их в умении разбираться в здешних реалиях, и можно смело отправлять их на задание. Ай да молодца это я о себе. Нашел-таки выход из сложного положения!»
Но беседу я свою еще не закончил и поинтересовался у Студзинского, сможет ли он поручиться за двух своих спутников. Старлей, немного подумав, сказал следующее:
Настоящие они, товарищ майор, даю вам честное комсомольское. Что Таныш так мы называем Кызыл-оола, что Андрей Фольмер. Хотя, конечно, мы с ним были бы на Гражданской по разные стороны баррикад. Но мне подсказывает чуйка, что ни один, ни другой никогда нас не предадут. Тем более поручик любит петлюровцев и их наследников ничуть не больше, чем я УПА.
И вот, наконец, я познакомился с поручиком Фольмером.
30 июля 2014 года, Донецкая Народная Республика, село Марьяновка.
Поручик Фольмер Андрей Иванович
Значит, как вы говорите, вас зовут? задумчиво произнес человек лет примерно сорока пяти или пятидесяти, в униформе с разноцветными разводами (как мне объяснили, она называется камуфляжкой, и носят ее здесь многие, даже цивильные и женщины).
А угодил я сюда не без помощи Ариадны. Она, попав к своим, похлопотала за нас, и мы оказались в отдельном помещении, а не вместе с украинскими пленными. Кормили нас вполне сносно, сказать по-честному, я и на фронте не всегда так питался. А то, что меня и моих спутников весь день допрашивали, так я на это не обижался у нас в полку поступили бы точно так же, тем более, то, что мы рассказывали, было весьма и весьма странным и непонятным. Я бы, например, не поверил ни одному нашему слову.
На вопрос моего визави а его мне сегодня задавали уже несколько раз я терпеливо ответил:
Да, я поручик Андрей Иванович Фольмер, место моей службы Вооруженные Силы Юга России, 13-я пехотная дивизия 2-го армейского корпуса генерал-лейтенанта Слащева. Во всяком случае, до недавнего времени я служил именно там.
Расскажите немного о себе, устало сказал человек в камуфляжке.
На этот вопрос я тоже уже сегодня отвечал несколько раз, но набравшись терпения, снова начал свой рассказ:
Родился я в Санкт-Петербурге в тысяча восемьсот девяносто шестом году. Родители мои Иоганн Себастьян Фольмер и Анна Паула Фольмер, по-русски Иван Евгеньевич и Анна Иосифовна. Мое имя при рождении Андреас Ойген Фольмер. Этим именем меня крестили в евангелическом храме Святой Анны на Кирочной.
И где вы там жили, на этой самой Кирочной?
В доходном доме Бака. Это тоже на Кирочной. Знаете, такой, с балконами и крытыми галереями между корпусами. У него еще две такие симпатичные башенки.
А какая там станция метро поблизости?
Такого вопроса мне еще не задавали, и я посмотрел на моего визави с недоумением:
Метро, господин
Можете называть меня «товарищ майор».
Когда меня допрашивали в Севастополе, товарищ майор, такой комбинации товарищ и майор и вообразить было невозможно. Ну не любили большевики ни офицеров, ни звания. Впрочем, и звания такого майор не существует в русской императорской армии с восьмидесятых годов прошлого девятнадцатого века. Но вернемся к метро метро я знаю по Парижу, был там с родителями в двенадцатом году. Это в тысяча девятьсот двенадцатом, вспомнил я, что уже на дворе две тысячи четырнадцатый. Метро было во французской столице, и в Лондоне, который мы тоже посетили, оно называлось андерграунд, а вот в Петрограде ничего такого не было. Ходили слухи, что, дескать, не мешало бы построить подземку в Москве, но они так и остались слухами Рядом с нами была церковь Козьмы и Дамиана храм лейб-гвардии Саперного батальона. Там еще стоял памятник саперам, погибшим во время войн парящий бронзовый орел над гранитным постаментом.
Теперь там уже есть метро, устало произнес майор. А вот ни храма, ни памятника нет. Впрочем, продолжайте, поручик.
Учился я сначала в Анненшуле, там же, при кирхе. Потом, в 1910 году, родители неожиданно приняли православие, и меня перевели в русскую гимназию
Расскажите лучше про свою военную карьеру.
Я закончил ускоренные офицерские курсы в 1915 году и оказался в 8-й армии генерала Брусилова в чине прапорщика. Участвовал во взятии Перемышля, за храбрость (хотя какая там храбрость просто мне повезло) был досрочно произведен в чин подпоручика. А потом было Великое отступление.
Слыхал о таком, покачал головой майор.
В шестнадцатом году участвовал в Луцком прорыве его еще именовали Брусиловским. Тогда же получил чин поручика и орден Святого Георгия четвертой степени. После февральского переворота остался в армии, тогда же был награжден Георгиевским крестом третьей степени согласно решению Временного правительства, офицеры могли получать солдатские медали, а солдаты ордена. В декабре того же года часть наша была расформирована, и я оказался в Киеве, где в восемнадцатом году примкнул к генералу Федору Артуровичу Келлеру. Но как вам, возможно, известно, Скоропадский вынудил графа уйти в отставку, а после бегства гетмана с немцами пришли петлюровцы и убили как самого генерала, так и множество других русских офицеров.