Ты чего, ненормальная. что ли?
Не фиг материться! Дети кругом!
. Марина, не оглядываясь, проследовала к своему подъезду. Лестница была на удивление чистой. Стены, конечно, облупились, вдоль и поперёк на них пестрели чьи-то разноцветные автографы от признания в любви до откровенных ругательств. Марина поднялась на третий этаж и замерла возле нужной двери. Дверь была старой. Облезлой. На фоне соседних по площадке дверей, металлических, аккуратных и даже красивых, она выглядела весьма непритязательно. Звонок был вырван из стены и висел на тонком проводке. Марина всё-таки нажала старую кнопку и прислушалась.
К ним стучать надо, звонок не работает Услышала Марина позади себя чей-то голос и оглянулась.
По лестнице, приветливо улыбаясь, лёгкими шагами поднимался священник средних лет с букетом пышных гладиолусов в руках. Марина не в первый раз в жизни видела священника. Над детским домом, в котором она выросла, шествовали прихожане ближайшего храма, и священники появлялись часто. Особенно на праздники, светские и церковные. Этих гостей детдомовцы всегда любили: они приносили подарки, иногда давали какие-то немудреные концерты. А самое главное, скрашивали монотонное существование закрытого детского учреждения. Изредка священники крестили совсем маленьких детишек, только что принятых в детский дом. Быть участниками этого священного действия стремились все, кто был в это время на месте и дети, и взрослые, включая работников кухни и дворника. Ничего удивительного для Марины в этом не было. Но встретить священнослужителя здесь, на лестничной площадке она никак не ожидала. Взглянув на него ещё раз, она успокоилась, признав в нём настоятеля городского храма отца Михаила, знакомого ей с малолетства. Нечленораздельно буркнув ему «здрасьте», Марина постучала в ободранную дверь осторожно, словно извиняясь.
Батюшка не сдержал улыбки.
Тебе к Валентине надо?
У меня смотровая на свободную комнату.
Священник окинул Марину неопределённым взглядом, подошёл и неожиданно сильно забарабанил крепким кулаком в ободранную дверь.
Валентина! Открывай! Гости к тебе!
За дверью послышалось какое-то движение, лязгнула задвижка и перекошенная дверь, тяжело цепляясь за пол, отворилась, явив миру опухшее лицо сильно пьющей женщины с остатками синяка под глазом, переливающимися всеми цветами радуги.
Здравствуйте, отец Михаил, Нисколько не удивившись, и не заметив цветов в его руках, поздоровалась она. Что стряслось? Она без особого любопытства посмотрела на Марину.
К вам девушка со смотровой. Достучаться не могла.
Ну, дождались С неопределённой интонацией произнесла Валентина.
Марина беспомощно оглянулась на священника. Взгляд у девушки был такой испуганный и растерянный, и выражал такую мольбу, что отец Михаил вошёл вслед за ней в прихожую.
Стойкий пивной запах, смешанный с табаком ударил в нос. Из тесной прихожей был виден кухонный стол с остатками многодневного пиршества и грязное окно с закопченной тюлевой занавеской. Все дверные проёмы квартиры зияли пустотой, вечерний сумрак выползал из комнат, скрывая их содержимое. Одна-единственная, по-видимому, кухонная дверь, старая, облезлая, с оторванной металлической ручкой, болтавшейся на одном гвозде, сиротливо прижималась к стене прихожей, делая её узкое пространство ещё более тесным.
Вы что, так без дверей и живёте? Удивился отец Михаил.
Валентина пожала плечами.
А на что они нам? Замки всё время ломаются. Мы Ваське из двенадцатой квартиры давным-давно их сбагрили. Не за так, конечно И Валентина многозначительно подмигнула Марине.
Как же девушка жить тут с вами будет без дверей?
Ну, девушка захочет поставить её право. Никто возражать не будет. Твоя комната там. Указала Валентина на ближайший проём.
Марина переступила порог и звонко присвистнула. Опять растерянно и беспомощно оглянулась на отца Михаила. Комната была захламлена, повсюду валялись какие-то коробки и пластиковые бутылки из-под пива. В углу стоял маленький диванчик, на котором лежало скомканное лоскутное одеяло. Здесь явно кто-то жил.
У тебя здесь кто-то квартирует? Спросил священник у хозяйки квартиры, которая без особого любопытства заглядывала в комнату из прихожей.
Так брательник Николая, мужа моего Он очередную зарплату пропил, его жена выгнала, вот он к нам и пришёл. А мы что не люди, что ли?
Отец Михаил покачал головой.
Придётся тебе просить другую смотровую, девушка. Здесь ты жить не сможешь.
Не дадут больше. Это последняя Обречённо произнесла Марина. Ей впервые стало по-настоящему страшно.
Ты где живёшь- то?
Нигде, пожала она плечами.
Как это?
Я детдомовская.
То-то мне твоё лицо знакомым показалось. Вспомнил теперь. Тебе даже ночевать негде?
Марина обречённо кивнула.
Негде. Третья смотровая и всё мимо. Пролёт фанеры над Парижем
И сокрушённо присвистнула.
Отец Михаил, размышляя, снова внимательно посмотрел на Марину. Что же делать с этим взъерошенным, испуганным цыплёнком? Не бросать же её здесь на произвол судьбы!
Тебя как зовут-то?
Марина, она сама не узнала своего голоса, такой он вдруг стал сиплый.
Ну, вот что, Марина. Здесь не место твои дела обсуждать. К нам сейчас пойдём. Мы живём на пятом этаже. Матушка моя дома сейчас. Ты её должна знать, она в детском доме частенько бывает. Ну, и поговорим. Расскажешь нам про свои дела. Пошли.
Отец Михаил открыл своим ключом дверь квартиры и хотел было пропустить неожиданную гостью вперёд, но Марина вдруг попятилась.
Я не могу к вам Я так одета
Ничего страшного. Пошли, пошли. Переоденешься у нас. У тебя ведь есть, что надеть?
Из кухни вышла улыбающаяся хозяйка дома.
Это Марина Отец Михаил передал жене букет цветов, поцеловал её.
Она благодарно и понимающе улыбнулась.
Неужто вспомнил? Надо же
А это жена моя Наталья. Наталья Владимировна.
Марина сразу её узнала.
Проходите, проходите Не стесняйтесь. Мы с Вами знакомы, кажется? В храме встречались?
Я из детского дома. Выпускница
Вот оно что Наталья Владимировна окинула её быстрым взглядом. Но ты ведь у меня не занималась? Она сразу перешла на «ты», как со старой знакомой.
Не-а Я спортом больше лыжами там Лёгкой атлетикой. Но все ваши представления всегда смотрела. Мне нравилось.
Вот и славно. Сейчас ужинать будем, я сегодня в честь нашего семейного праздника кое-что вкусненькое приготовила.
И она опять ласково посмотрела на мужа.
Он благодарно поцеловал её в лоб и, извинившись, удалился к себе.
Марина прошла вслед за хозяйкой в свободную столовую, в которой не было ничего лишнего: большой обеденный стол, стулья, простой диван, настенный телевизор, детские акварели на стенах. Необычной, непривычной была только большая икона Богородицы с лампадой, висевшая, как положено, в переднем углу.
Матушка Наталья, мне надо переодеться Умирая от неловкости, взмолилась Марина. У меня есть во что.
Проходи в эту комнату. У нас здесь девочки живут. А мальчишки напротив. Места много, перехватила её вопросительный взгляд матушка, две квартиры соединили, дали нам, как многодетным. У нас пятеро ребятишек, и для детей, и для нас места хватает.
Марина присвистнула.
Вот это да! Пятеро!
Матушка словно не услышала её свиста.
Ты переодевайся, не смущайся. У нас всё просто. Там на комоде зеркало есть и расчёска лежит. Сейчас ужинать будем. Я пока духовку включу, разогрею жаркое. Полдня возилась
Матушка ушла. Слышно было, как отец Михаил плескался в ванной. Марина быстро переоделась: стащила тесные джинсы, и надела нарядную летнюю юбку, длинную, с кружевами по подолу. Подходящей блузки в её гардеробе не было, пришлось натянуть тонкую футболку с какой-то длинной английской надписью на груди. Теперь она чувствовала себя значительно удобнее и успокоилась.