Очень много лет Алексей Петрович не бывал в этих краях. Строительство новых перерабатывающих заводов в Средней Азии и на Кавказе крепко держало его своими бесконечными проблемами. Но сейчас возникла острая необходимость побывать самому и здесь.
А на Дальнем Востоке стоял период осенних дождей. На улицах Хабаровска дождь падал непрерывным потоком на успевшие оголиться деревья. Разбухший, посеревший Амур скрыл в мутных водах свои отмели. На площади перед аэропортом потоки воды раскатывались по асфальту, и прицеливающийся к посадочной дорожке самолёт с трудом угадывался в пелене дождя.
Ещё подгоняли к борту лайнера трап, ещё не успели замолкнуть двигатели, а к самолёту уже подбегал запыхавшийся старик. Он бежал через всё лётное поле, потеряв где-то головной убор, дождь скатывался по его лицу и мокрым плечам, коварная одышка душила его, но он успел во время. Старик нетерпеливо переступал с ноги на ногу и пристально вглядывался в лица ежившихся под ливнем пассажиров, осторожно спускавшихся по скользким ступеням трапа. Наконец, он взмахнул рукой и крикнул сорвавшимся голосом:
Алёша!
Алексей Петрович, услышал его голос, рванулся вперёд, чуть было не упал, поскользнувшись на мокрых ступенях, но старик подхватил его, они крепко обнялись и замерли надолго, загораживая другим пассажирам дорогу. Но никто на них не сердился, над их головами щёлкали замки чужих зонтов, люди спешили к автобусу, стоявшему неподалёку. Наконец, встречавший спохватился, раскрыл над головой Алексея Петровича большой зонт и, обняв его за плечи, повлёк за собой в сторону машины, стоявшей в стороне прямо у кромки лётного поля.
А за стариками, чуть снисходительно улыбаясь, шёл Сакен, который прилетел на Дальний Восток вместе со своим шефом. Как и положено верному ординарцу, он шёл позади, никому не навязывая своего общества, но готовый в любой момент прийти на помощь.
Завидев их, из чёрной «Волги» выскочил водитель, натянув на голову капюшон непромокаемой куртки, подхватил из рук Алексея Петровича тяжёлый портфель, Сакен сел рядом с водителем, старики на заднем сидении. Они освободились от мокрых плащей и снова обнялись, вглядываясь в лица друг друга. Машина неслась по загородному шоссе, и стрелки «дворников» суетились по мокрым стёклам.
Да Как жизнь быстро пролетелаСтолько лет
Тридцать девять, Алёша Я вчера подсчитал. Какие мы с тобой молодые были, когда сюда приехали
Почёта было много, а умения ни на грош
А помнишь, как у рогожного знамени клятву давали?
Рогожное знамя!.. Ведь было такое! Его давали
Самому отстающему участку на комбинате! И мы с тобой тогда поклялись, что выведем свой цех в передовые!
Вот с того всё и началось Алексей Петрович на секунду задумался, потом встрепенулся. А помнишь. Иван, как ты меня на охоте из проруби вытащил?
Ерунда!
Не скажи! А какая здесь охота была! Нигде я больше такой охоты не видал, как здесь на Дальнем Востоке Помнишь, как выезжали все ты, я, Колька Снегирёв Кстати, где сейчас Снегирёв, не знаешь? Я во время войны его из виду потерял
Да у нас Колька Где же ему ещё быть! И Василий Фёдоров у нас Как с войны вернулся, так и работает на комбинате Без руки, правда И Клава Седова Институт закончила, лет двадцать как центральной лабораторией командует Помнят все тебя Ждут. Слушай, я что-то забыл Ты когда с Дальнего Востока уехал?
В сорок четвёртом Осенью.
А меня в начале сорок пятого прямо с фронта отозвали Сначала на твоё место, потом главным инженером, а с пятидесятого вот директорствую
Да Кивнул Алексей Петрович Я всегда вашим комбинатом интересовался, он для меня так и остался родным А в пятидесятые как он гремел! Лучший в отрасли!
И тут же замолчал, словно сказал какую-то неловкость, и какой-то холодок пробежал между ними. Алексей Петрович искоса посмотрел на притихшего друга и снова крепко обнял его.
Сакен поглядывал на них через зеркало водителя и улыбался.
Вот, Иван Кириллыч, кивнул в его сторону Алексей Петрович. Мой аспирант, Сакен Мамедов Между прочим, изобрёл очень дешёвый и экономичный способ извлечения жиров из сточных вод и использования их на корм скоту Теряем ведь тысячи тонн
Сакен грустно улыбнулся.
Способ изобрели. Осталась мелочь внедрить в производство
Да с этим тяжело, кивнул Соколов. Может, ты, Иван, возьмёшься?
Подумать надо Покачал головой Иван Кириллович. Взвесить.
Экономический эффект пять миллионов!
Своя голова дороже пяти миллионов
И тут в машине повисла тишина.
На следующий день Алексей Петрович, расстроенный и мрачный, проходил по цехам комбината. Его сопровождали Иван Кириллович, Сакен и несколько человек из Управления. Остановились у рабочего места одной из аппаратчиц. Соколов что-то поискал глазами с одной стороны агрегата, с другой, и не найдя нужного, спросил:
Скажите, как Вы определяете температуру внутри аппарата?
Так очень просто же! Весело отозвалась работница. Я рукой любой градус чувствую! Двадцать лет на этом месте сижу Вот здесь надо трогать, вот так Она взяла руку Соколова и приложила к корпусу агрегата. Здесь я Вам все градусы назову точно, как термометр!
Соколов быстро взглянул на директора.
Так сколько раз я эти термометры просил! Суетливо начал оправдываться тот. Где только не искал! Это ведь не только у нас, это везде такая история, по всей отрасли Нет измерительной техники, не хватает Даже разговаривать никто не хочет
Алексей Петрович не дослушал и пошёл дальше, бросив через плечо Сакену.
Вызывай Кондакова. Лучше него в технологии никто не разберётся
Дождь всё также поливал дальневосточную землю, не давая ей ни часа на отдых. Во дворе комбината висел большой плакат с объявлением о «Дне Качества», и холодный ветер трепал его раскисшие, надорванные края
В распахнутые ворота одна за другой въезжали продуктовые автомашины, поднимались на пандус перед цехом реализации. Грузчики в замусоленной спецодежде привычно загружали коробки и ящики с бутылками масла, с разными сортами маргарина, майонеза. Едва одна машина съезжала с пандуса вниз, на её место тотчас же разворачивалась другая
А посреди двора кисло под дождём импортное оборудование, обшитое давно подгнивающими досками. Установка горбилась и тянулась по двору на добрый десяток метров и оттого была похожа на тело какого- то доисторического динозавра. Перед этим фантастическим чудовищем неподвижно стоял Алексей Петрович. Стоял очень давно. Вода с его промокшей кепки стекала ручьями не только на старческую шею и за воротник провисшего плаща, но и скатывалась по его лицу. Но в бесцветные стариковские глаза она не попадала. Глаза Соколова были сухи.
Из окна своего огромного директорского кабинета смотрел на него Иван Кириллович. Он также очень долго стоял у окна, так долго, что затекли спина и ноги. Он немного пошевелил занемевшими плечами, потёр ноющее от ревматизма колено и вернулся к своему столу. Медленно опустился в кресло и только после этого крепко прижал пальцем дёргающееся в тике веко.
Потом, совсем чужие, они сидели на стульях по разные стороны кабинета и не смотрели друг на друга.
Два миллиона инвалютных рублей Два миллиона Алексей Петрович провёл ладонью по своему лицу. Я сам настоял, чтобы эта установка была передана вашему комбинату!
Иван Кириллович ничего не ответил. Соколов встал, прошёлся по кабинету.
Ну, вот что Тон его внезапно изменился, стал властным и безапелляционным. В конце первого квартала будущего года установка должна работать. Я не знаю, как ты это сделаешь, но она должна работать, чего бы это ни стоило!