Оказалось профессиональный праздник, День знаний. Сорок пять лет педагогического стажа и всевозможные заслуженные звания. Так и получили мы с Рысом приглашение на торжественный вечерний чай с пирогами. Отказываться было неудобно. Дикая я всё-таки женщина, еще не научилась лавировать в социуме, легкой змейкой проскальзывая мимо
11.
После экзерсисов в тире, закончившихся приглашением какого-то лихого капитана, отстреливающего мишени по соседству, на дружеский ужин, я-таки отправилась в кондитерскую за тортиком для бабушки. Знаем мы эти ужины сначала ручки целуют, а потом ка-а-ак прыгнут. Я пока к такому развитию событий не готова. Да и капитан был так себе, несколько потасканный. Ну не люблю я предметы, бывшие в употреблении, пусть даже и с такими выразительными глазками.
Проходите, Авочка, проходите (Авочка это я, как вам? Вообще-то мое имя Авия, ударение на любой гласной, чего уж там). Проходи, Рысик (этот с большим удовольствием).
Добрый вечер, Евгения Павловна. В квартире вкусно пахнет сдобой, чаем на травках и немного аптекой. Старые, но ухоженные шкафы и шкафчики эклектично перемешаны с новомодными элементами интерьера. На всех поверхностях и блестящих, и матовых ни пылинки, из красного угла таращится ТВ-глаз, слегка прикрытый чем-то кружевным. На стенах парочка пейзажей, изображающих родные поля и березки, а фотография только одна с симпатичной, смеющейся в объектив девахой.
Это моя дочь, Авочка. в голосе бабушки печаль, поди редко навещает, засранка.
Похожа на вас, стараюсь обойти больную тему, не задавая лишних вопросов. Не люблю я никаких слез и соплей.
Пойдемте чай пить, пирожки остывают! встрепенулась наша Павловна. Мне пришлось придержать живо откликнувшегося на призыв Рысика, дабы он, стремясь в гостеприимно распахнутую дверь, не повалил хозяйку. В коридорчике образовалась небольшая давка, насмешившая всех участников торжества.
Пирожки были хороши, с капустами и еще с какими-то невычурными дарами наших полей. Таких в супермаркетах не напекут, тут требуется что-то особенное, что-то, что называется «душа». Даже мой ушастый гурман чамкал кусочки заботливо разломленного пирожка из тарелки под столом. Но были, были и попытки посадить его на табуреточку.
12.
Памятуя о глупом положении, в котором я непременно должна была оказаться до очередной встречи с моим психологом (дошла, матушка давно ты в окопчике не сиживала, по колено в грязи и вторичной органике), быстренько рассмотрела несколько подходящих вариантов. Посчитав все «за» и «против», остановилась на курсах дизайна интерьера. Познания в этой области у меня минимальны, зато поле для экспериментов имеется.
Что характерно, тяга к облагораживанию окружающего пространства в конкретных объемах оказалась присуща только женскому полу. В группе несколько мучающихся наличием свободного времени домохозяек, студентки с активной жизненной позицией, которая, по молодости лет, так и пёрла у них изо всех щелей, и парочка восьмиклассниц, забившихся в уголок. Чтобы не быть совсем уж белой вороной в конкретной социальной группе, вернее не мозолить своим великолепием глаза окружающим, пришлось проскользнуть на «камчатку» и затаиться. Этим искусством я владею, излишнего внимания избежать удалось легко. Правда, в какой-то момент, обнаружила, что меня исподтишка изучают глазки-савраски одной из школьниц. Я подмигнула юному созданию, после чего та поспешно отвела взгляд.
Первое занятие оказалось так себе, преподавательница то и дело отвлекалась на глупые вопросы домохозяек типа «а где эта штучка включается?» и «почему у меня мышка не работает?». Зато, будет о чем сладостно побеседовать с господином психологом. Собой я осталась вполне довольна и мышка у меня работала, и штучка включалась. Пришлось, правда, немножко завозиться перед уходом, чтобы уйти также незаметно, после всех, попрощавшись только с преподавательницей, запирающей дверь.
Значит, вы сели на последнюю парту, не звонили по телефону сами, не отвечали на звонки, не шуршали и не задавали вопросов?
Нет, я вела себя прилично.
И вам сразу всё было понятно?
Не совсем, доктор. Но я решила, что дома, в спокойной обстановке, со всем непонятным разберусь сама, вот же пристал.
То есть, вы считаете неудобным задать вопрос, ответ на который вами уже оплачен, или не хотите привлекать к себе внимание посторонних?
Второе.
Подумайте.
Пожалуй, оба варианта.
А как вы себя чувствовали в новом коллективе?
Немного по-дурацки, но не критично.
У вас не было раздражения на кого-либо из присутствующих?
Ну не до такой степени, чтобы захотелось пристрелить.
Как сейчас, например?
Доктор, мне кажется, что самое глупое из рекомендованный вами положений, всегда ждет меня в этом кабинете.
Это потому, что я достойный соперник.
Мы же сотрудничаем.
Этот аспект напрочь исключить никогда нельзя. Тем более, что инициатива исходит от вас, опять этот эскулап за свое. Надо его свернуть со знакомой тропинки.
А какой еще аспект нельзя исключить напрочь?
Сексуальный.
То есть я вроде как должна на вас запасть? Или вы на меня?
Эта тема для нашей следующей встречи. Батюшки, еще и эти игривые нотки.
Встречи? Доктор, я не верю, что вы обмолвились.
Хорошо, занятия.
Что-то мне сразу захотелось его пропустить, это занятие. Я, конечно, была готова к некоторому ковырянию в моем интимно-хозяйственном, но не до такой степени.
Но расстались мы хорошо, на оптимистической ноте. Видно, дела мои пошли на лад.
13.
Отпуск ещё не был изжит мной и до половины, как однажды утром весело пиликнул мобильник это я понадобилась родине, со всеми своими знаниями и умениями. Прощай, легкость бытия, психологическая перестройка личности и преобразование окружающего пространства в соответствии с освоенными дизайнерскими штучками. Здравствуйте, суровые окопные будни, кровища и грязь. Война она не прекращается ни на минуту, просто кому-то может показаться, что он в ней не участвует, но это заблуждение только до поры, до времени.
Перед полковником обозначенный легкой дымкой доисторический стакан с подстаканником и немного не к месту пахнет мятой. В углу лёгким звяком обозначающие временные отрезки основательные часы. Через длинный стол скользит на меня тонкая тёмная папка. Процесс скольжения сопровождается словом, то ли произнесенным, то ли подразумеваемым. Слово это «объект». Папочка замирает на краю столешницы, легкомысленно свесив уголок. «Доложить соображения в течение трех дней» «Есть. Разрешите идти?». Хорошо поговорили.
Ох, не любят нас, девушек, здесь, ох не любят. А без нас никак. И вот за это «никак» не любят ещё больше. Не могу отказать себе в удовольствии пройти до двери немного не по уставу ну, не совсем «от бедра», но и не строевым. Не сомневаюсь, что господин полковник провожает меня взглядом, который, даже с большой натяжкой, нельзя сейчас назвать добрым.
Этажом ниже находится кабинет, в котором мне следует обосноваться на какое-то время. В кабинете два стола, один из которых пуст, а другой не то чтобы полон, но по некоторым признакам обжит, два окна, шкафчик, сейф и кое-какая оргтехника. Свободный стол для меня, в ящиках чисто, никаких демонстративно забытых мужских журналов и средств интимной защиты. Запираю дверь изнутри, согласно инструкциям по работе с оперативными материалами, и открываю, наконец, папку.
Вот те раз! С фотографии, пришпиленной к листочкам с текстом, смотрит на меня с ленивой улыбочкой дочь моей душевной соседки Евгении Павловны. Ну, конечно «ты знал, ты знал, противный», как в том анекдоте Нужно отдать должное нашим аналитикам, добрым сказочникам и мечтателям с неизлечимо больной фантазией, в лоб им копыто.