После пятидесяти наш герой понял, что женщинам он все также нравится, но вот дать им уже ничего не мог. Если раньше, пока были силы, все свои недостатки Виктор компенсировал добротным сексом, и женщины какое-то время мирились с его никчёмностью, то с годами пыл угас. Остался только богатый опыт. А его к делу не пришьёшь.
Безусловно, женщины идут и на более странные мезальянсы, но рано или поздно ничем не подкрепляемые отношения безоговорочно разваливаются. Поскольку Виктору была необходима та, которая будет о нем заботиться, он постоянно искал решения. Молодых девушек он избегал. Понимал, что нужна либо потенция, либо деньги. Ни того, ни другого у него не было. Стареющие мадам, где можно было как-то пропетлять и удержаться на жалости, были хорошим вариантом. Но от одной мысли удовлетворять их страсти без потенции ему было не по себе. Виктор не ханжа. Мог хоть как достучаться до сердца дамы и сделать ее счастливой, но этот вариант откладывал на потом. Потому как верил в свою звезду.
И звёзды сошлись! Он встретил прекрасную женщину Светлану. Одинокая, госслужащая, на хорошем посту, в меру интересная, дом полная чаша. Живёт одна с дочкой тринадцати лет. Внешне не королева, конечно. Скорее мышь серая. Но одевается со вкусом, и Виктору было с ней не стыдно выходить в свет. Виктор влился в ее жизнь, как горячий нож в масло. Его откровения об импотенции, поданные в правильном ключе, вызвали дополнительный прилив жалости и вкупе с рассказами о тяжелой судьбе непризнанного гения сделали свое дело. А дело двигалось к свадьбе. Более того, Светлана очень переживала, что ее доченька встретит в штыки ухажера, но все получилось совершенно наоборот. Виктор сумел найти ключики к сердцу ребенка, и, когда он перебрался в их дом, девочка души в Викторе не чаяла.
***
Павел! У Виктора серьезное подселение. Не мог бы ты помолиться о нем? сказала Глаша, выныривая из одной ей ведомых далей.
Ох, с удовольствием. ответил я и, повернувшись к Виктору, хотел задать дежурный вопрос о его готовности и желании
А кто такая Алла? вдруг спросила Глаша, глядя на пожёванного бонвивана и останавливая меня жестом.
Это дочь моей будущей жены. тихим голосом ответил Виктор, сведя глаза к носу.
Сколько ей лет?
Тринадцать. как-то с вызовом ответил престарелый бездельник.
То есть вы планируете склонить эту девочку к тайному сожительству? холодным тоном без единой эмоции спросила Глафира.
Я буквально почувствовал, как выдохнул ангел в углу. Выдохнул и расслабился. Я мгновенно переключил зрение и уставился на пушистого посланника Небес.
Почему ты молчал? грозно спросил я, глядя в его глаза. Зачем весь этот цирк?
Я не мог вмешиваться напрямую. ответил он, с достоинством расправляя крылья. Все, что было в моей власти, это надоумить этого людя прийти к вам. Все остальное было бы нарушением закона и вмешательством надприродных сил в канву бытия. Бог отдал этот мир вам. А вы его отдали на откуп диаволу. Так что как-то сами
Мне показалось, что в словах ангела прозвучали обида и раздражение. Но это вряд ли Он же ангел.
Я вернулся и услышал окончание Глашиного монолога:
неужели вы не верите в воздаяние за всякий грех? Неужели вы думаете, что Бог не читает ваших мыслей? Он даже сейчас смотрит на вас! говорила Глаша, вколачивая каждое слово в голову этого несчастья. Опасного, следует признать, несчастья. И в конце добавила: Во Имя Иисуса Христа, я запрещаю вам даже помышлять о совращении этого дитя. выпалила она и перевела взгляд на меня. Давай! Можешь у него даже не спрашивать, что он хочет. Здесь другие законы работают.
Лучше было бы ему, если бы мельничный жёрнов повесили ему на шею и бросили его в море, нежели, чтобы он соблазнил одного из малых сих20. проговорил я слова Писания. И, обернувшись к Виктору, немного не рассчитав силы, выдал слова молитвы.
Виктора начало загибать. Он опустил голову к коленям и принял противоестественную позу. Вдруг голова его стала выворачиваться, и мне пришлось переключать зрение. Картинка, открывшаяся мне, почему-то напомнила полотна Иеронима Босха21. Гнойный бес стоял над склоненным телом и давил своими лапищами на какие-то нервные центры этому несчастному. При этом белоснежный пушистик равнодушно взирал на разворачивающуюся трагедию. Просто стоял и смотрел. Как таксист с привокзальной площади на носящихся мимо пассажиров. Философски. Мне стало не до выяснений отношений с ангелами.
Во Имя Иисуса Христа, дух нечистый, я запрещаю тебе убивать его! выпалил я и добавил на древнем давно забытом языке что-то вроде: Я лишаю тебе власти над его душой, разумом и плотью. Пошёл вон от него!
Бес ослабил хватку и посмотрел на меня.
Да кому он нужен? проворчал демон своей пастью. Он же хуже животного. В нем нет смысла.
А кто тебе дал право судить и распоряжаться, обезьяна? спросил я строго.
Он! просто ответил бес и ткнул своим когтистым пальцем в тушку Виктора. Виктор при этом скрючился еще больше и затрясся, как от удара током.
Я! Павел, сын Всевышнего, запрещаю тебе вредить этому человеку прорычал я.
Ладно, ладно. Нет так нет. смиренно проворчал бесяра. Только он не человек. Он людь.
Я решил, что пора заканчивать эту беседу. Не выходя из подпространства, протянул руку и сгреб эту мерзость в кулак. Прошептав в свой кулак координаты, перекрестил содержимое и дунул на него. Уменьшенный до размеров шарика для пинг-понга бес пулей отправился туда, где ни один Макар никогда не пас своих телят. Одним словом, очень далеко. Проследив за траекторией движения, я вынырнул в реальность.
Куда это ты его? спросила Глаша настороженно. Она знала, что беса этого нельзя было отправлять в небытие.
Я все помню! Его путь лежит в пограничье. ответил я.
Ох матерь Божья вздохнула Глафира. Его же там
А куда мне его надо было? В небытие нельзя. Тут такие не нужны. Вот пусть там помаринуется.
Тебе не кажется, что ты сильно жестоко с ним обошёлся? спросила Глаша.
Я пожал плечами. Пусть там наверху разбираются. Захотят вытащат, не захотят развоплотят. Мое дело телячье. Виктор распрямился и потирал шею.
Что вы со мной тут делали. Все болит. Будто меня побили. А у вас есть лицензия на такие манипуляции? начал было он, получив свободу.
Сейчас пройдет. сказала Глафира, и в ее голосе не было ни сострадания, ни даже сочувствия. Виктор! Прощайте! Вам пора.
Что значит пора? возмутился озадаченный тип. Я еще ничего не успел спросить
Мы с Глашей переглянулись, и я понял, Виктор ничего не помнит. Это было чудесно.
Мы не сможем вам помочь! Вам следует с этой проблемой обратиться к другим специалистам. проворковала Глаша с улыбкой. Это не наш профиль.
Аферисты! Я так и знал. Вам бы только деньги с людей драть начал распаляться Виктор.
Я могу вам все вернуть. Напомните, сколько вы нам дали денег? спросил я, мило улыбаясь.
А потраченное время ничего не стоит по-вашему? цепляясь за возможность, выпалил он.
Я взял его под руку, открыл дверь в приемную и, не отпуская, проводил до двери в коридор. Открыл ее и указал жестом на дверной проем.
Всего вам самого доброго! Пусть милость и благодать Божья будут для вас безграничны. с улыбкой выдал я и подтолкнул этого людя к выходу.
Виктор, как зачарованный, еле переставляя ноги, вынес свою тушку в коридор. Я закрыл дверь и произнёс молитву запрета на посещение этому телу. Потом выдохнул и вернулся к Глаше.
Ну и тип
Да уж согласилась Глаша. Знаешь, после него хочется в душ и долго-долго тереться самой жесткой мочалкой. Чтобы ни молекулы его не осталось.
Так! А где этот перистый ханжа? сказал я, вспомнив об ангеле.
Исчез сразу, как ты выставил Виктора. ответила Глафира.