Конце не выносимо. Последнее тридцатое повторение даётся не всегда, но я закрываю глаза и жму. ТРИД-ЦА-ТЬ. Все сделал. Опять ноги. 20 сгибаний для подвздошно-поясничной мышцы. Снова руки. Толчок блока вверх 12 раз. Левая слабее правой, начинаю с нее. В конце самое болезненное и неприятное. Разработка тазобедренного сустава на шведской стенке. Год назад мне поставили диагноз коксартроз 3-4 степени, нужна замена сустава. Но для этого нет ни времени, ни денег. Денег даже не в плане операции, я узнавал, можно получить квоту. А в плане того, что я не смогу работать почти полгода. И буду получать в это время минималку по больничному. А этого точно не хватит И каким-то чудом, так уже было много раз, всегда в непростой ситуации, вдруг откуда-то неожиданно находилось решение. Надо было только очень сильно захотеть. Это решение подсказала мне моя племянница Софья. Она кинолог. Софья вспомнила, что у нее была аудиозапись лекции про служебных собак как раз с такой проблемой, и там рассказывалось о способе её решения. Я прослушал лекцию и на её основе разработал для себя упражнения. Прямой перенос, понятное дело, был невозможен. Суть этого метода был в том, что нужно очень хорошо укрепить связки и мышцы вокруг сустава, создать своего рода бандаж. Я не могу до конца быть уверен, что все правильно понял, и сделал, специалистам я эти упражнения не показывал, но мои упражнения стали мне помогать. Бегать как раньше, я, конечно, не стал, но ходить могу даже очень быстро. Все, 6 раз с хрустом «сломал» ногу на шведской стенке, уже 12.32. Надо быстро идти на работу. Снова светофор. Быстро пробегаю мимо курилки. Теперь раздеться, помыть руки. 12.48. Теперь обед. Та же или очень похожая котлета, два куска зернового хлеба, немного чефира. Яблоко. 13.00 встаю. На ходу выпиваю воду. Входит бригадир. Успел.
Крыска, успела, запрыгнула на безопасную полочку, подумал я про себя с иронией. Работа опять побежала с темпом 12 клапанов в час.
А что, что тебе здесь не нравится. Это дисциплина, начал я мысленный разговор сам собой, потому что стало сразу скучно.
Не нравится, иди и ищи, где нравится, я вспомнил про то, как я мыкался перед этой работой. Про стройку, на которой проработал три месяца и ничего не получил. Щемящий запах безденежья как-то сразу испортил мне настроений.
Надо сменить тему для размышления, на следующие два часа, до перерыва, подумал я. В цехе в это время постоянно что-то стукало, от ударов резиновым молотком по оцинкованному железу, казалось, дрожали стены. Но я уже научился не замечать этого шума и даже использовать его для погружения в свою динамическую медитацию.
Нужно, что-то светлое, подумал я
И приносящее деньги, рациональная и прагматичная часть меня решила вмешаться в разговор. Здесь как-то само собой, как фон, задающий размышления, зазвучали мои стихи, которые я написал два года назад.
Мелькают секунды, минуты, года,
А жизнь где то там, вдалеке от тебя.
Как выбраться к ней?
Подобраться поближе?
Живою водой утолить жажду жизни?
Как? Как? Пока не знаю как, эту фразу я даже пробубнил себе под нос.
Стоп. Я же потом ещё что-то написал, сказал я, пытаясь вспомнить.
Но жизнь не река, но жизнь не вода.
А жизнь это наши с тобою дела.
Ты делай побольше,
Ты в деле купайся,
Ты делом своим, как водой, упивайся.
Тогда сама жизнь в тебе заживёт,
И в мёртвой душе райский сад зацветёт.
Было бы здорово, подумал я, представляя, как в моей душе, похожей сейчас на узкий карцер, сквозь решётку пролезают цветущие ветки сакуры, а где-то сверху появляется яркое солнце.
Сон, стихи это все ИСС изменённые состояния сознания. Я уверен, что это зашифрованная информация, идущая из подсознания. За полупрозрачной шторой расплывчатых и неясных образов скрывается инсайт. И ключ к этому пониманию в том, чтобы суметь удержать всю эту расплывчатую картину и получше её рассмотреть. Представление солнца и сакуры как-то сразу меня оживили, и я вспомнил мысли, которые часто крутились у меня в голове. За этими размышлениями я стал припоминать ещё одно своё стихотворение, которое, как кусочек, отколовшийся от первых двух, прекрасно к ним подходил.
Мне время не хватает никогда.
Дела, дела, дела, дела
Я с временем хотел договориться:
Ты дай побольше сделать мне.
Но время как всегда неумолимо,
Тик-так, тик-так и нет его.
Я время даже экономил, два дела сразу, стразу три
Но время, как всегда, неумолимо
Тик-так, тик-так и нет его.
Как время мне достать, занять, купить?
Как время в руки получить?
Ответ мне подсказал будильник, звоня под утро в тишине:
Продай ты душу делу своему, на эти деньги купишь время.
Я помню, как этот последний стих родился из сна, разорванного звуком будильника. Последние слова похожи на сделку с дьяволом. Но это лишь слова, рождённые образами, живущими в моей голове. Я уже давно понял, что добро и зло так тесно связаны и переплетены между собой, что невозможно понять, где кончается одно и начинается другое. И чем ближе истина, тем связь добра и зла становится прочней и монолитней. Поэтому создаётся впечатление, что дьявол состоит на службе у Бога и выполняет за него всю грязную работу. Именно поэтому последние строчки моего стихотворения меня совсем не пугают. Я чувствую, что за ними стоит инсайт, но пока я его не вижу. Но главное дело. Дело. Дело. Все крутится вокруг слова ДЕЛО,
А что такое своё дело? Эту фразу я проговорил почти вслух, чтобы выделить эту тему рассуждения.
На эту тему у меня нет ни стихов, ни хороших мыслей сразу же вырвалась фраза, как будто кто-то своей невидимой рукой прочертил красную линию, за которую нельзя.
В голове стало тихо, как будто кто-то погасил свет или неожиданно выключил компьютер.
С этого момента будет тяжело, вспомнил я тот тупик, в который заходил уже не раз. Серая, сырая, жёсткая стена до неба выросла передо мной Свежий запах цемента, исходящий от нее, говорил о том, что мой тюремщик еле успел закончить своё дело.
Снова хлопнула дверь. Ребята побежали на перекур. Уже 15.00. Третий десяти минутный перерыв. У меня по режиму ПП3. Третий и последний приём пищи.
Ничего себе я улетел. Похоже, снова поймал Дзен, подумал я.
За этими размышлениями я не заметил, как собрал 20 клапанов и чуть не прозевал ПП3. Быстро открываю рюкзак. Последняя котлета в фольге и два куска зернового хлеба, как могут, помогают мне побыстрее их прожевать. 300 миллилитров чефира. Яблоко Уже находу заливаю воду в рот, чтобы его прополоскать
Эмаль надо беречь, зубы сегодня дорогие, повторил я про себя, чтобы не упустить эту вроде бы бесполезную процедуру.
Снова хлопок двери. Ребята пришли с перекура. 15.10. Я вскакиваю, но бригадира нет. Все равно лучше не расслабляться. На меня смотрят две видеокамеры. А кто смотрит в них, я не знаю. Может никто, а может Тогда моя зарплата может похудеть. А я и так в большом долгу перед своей семьёй. Иногда хочется просто избить самого себя, но это, к сожалению, не поможет. Я сделал ещё глоток воды и прервал эту линию размышлений.
В предыдущие два часа я собрал 20 клапанов, это на четыре клапана меньше плана. Что я делал 20 минут? Начал я аудит предыдущей двухчасовой работы.
По-моему, я просто сидел и смотрел в отверстие клапана. Да А что подумают ребята? А что можно подумать о человеке, жующем котлеты на скорость и бегающем с хромой ногой на тренировку? Задал я сам себе риторический вопрос. Этот вопрос прозвучал, как точка, как звук захлопнувшейся двери.
Не важно. Я делаю свою работу и ни к кому не лезу. Все эта мыслетропинка опять уводила меня в сторону.
На чем я остановился в момент, когда хлопнула дверь? Я снова решил вернуться к своим размышлениям.
Работа снова закипела. Дима, работник нашего цеха, с каким-то ожесточением стал править огромный круглый клапан, доходящий ему до пояса, резиновым молотком. От этих ударов и грубых слов, которых изрыгали его голосовые связки, в цехе снова задрожали стены.