Не скажите, покачал головой Лавалье. Отказаться вы не можете. Ну если только предпочтете умереть, просто исчезнуть в наших подвалах. Вам их показали? Но если даже так случится
Он сделал театральную паузу, несколько секунд, давая ей прочувствовать сказанное. И она действительно ощутила вдруг леденящий выдох смерти, вместе с которым донеслось: «Зверррство!» и прошептала:
Вы не посмеете в то же время чувствуя, что посмеют. Вот возьмут и прямо из этой залы спустят в подвал, в одну из камер за решеткой. Теперь-то она понимала, что это тюремные камеры, и что ее специально провели сюда через подвал. И никто не узнает, куда она пропала. Она представила бессилие Николя, который, конечно, в поисках ее перевернет всю Францию, и ей стало безумно жалко его, себя, друзей
Нет, это невозможно, ее просто пугают. Надо взять себя в руки! И она действительно успокоилась, не предполагая, какой новый иезуитский удар готовит ей Лавалье.
Мало того, что вы умрете, мягким саваном обволакивал ее баритон, в глазах мужа вы еще предстанете шпионкой. Катрин изумленно вскинула голову. Видите ли, благодаря Элизе Христиани у меня имеются рабочие материалы секретных отчетов генерал-губернатора Восточной Сибири императору, писанные вашей рукой. Он ее, конечно, знает: вы же часто помогаете мужу, переписывая отчеты и донесения. Так что есть чему поверить. А потом, немного позже, я постараюсь, чтобы император ваш император! узнал, что его любимец-генерал работает на французскую разведку иначе как бы эти материалы оказались в моих руках.
О боже! В ее сердце вцепились когти ужаса, но тут же проскочила спасительная мысль: он говорит «я», «у меня», «в моих руках» значит, держит все у себя? Значит, не будет его исчезнет опасность! Катрин схватилась за сумочку, лежавшую на коленях, сунула в нее руку, и гладкая рукоять револьвера сама легла в ладонь.
Оставьте, мадам, свой лефоше в покое, четко произнес виконт. Я знаю, что вы превосходно стреляете, но я это делаю быстрее и лучше. В его руке неизвестно откуда появился небольшой тупорылый двуствольный пистолет, направленный на нее. Франсуа и Жанно были предупреждены, и я, честно говоря, удивился, что вы не попытались воспользоваться своим оружием.
Катрин снова пришлось брать себя в руки. Она изобразила удивление.
При чем тут оружие? Мне просто нужен носовой платок. Катрин достала из сумочки батистовый четырехугольник, отороченный кружевами, и вытерла под вуалью лоб, действительно покрывшийся испариной.
Н-ну, если так прошу извинить. Виконт положил револьвер на стол. Издержки профессии, знаете ли. Надо всегда быть начеку. Итак, мадам, вы поняли, чем вам грозит первый вариант отказа это ваше исчезновение и последующий позор сначала для вас, затем для вашего мужа. Нормальному человеку и этого достаточно, чтобы согласиться с моим предложением. Но, допустим, вы своей жизнью не дорожите, а что касается остального питаете надежду, что никто в шпионаж ваш и вашего мужа не поверит. Возможно, что и так, но карьера его в любом случае будет оборвана. Однако если и это вас не пугает, и вам нужны более сильные аргументы, всплывает история с отравленным письмом.
Виконт опять сделал паузу он явно был неравнодушен к театральным эффектам, при этом бесцеремонно разглядывая клиентку.
При чем тут письмо? внутренне напрягаясь, чтобы не поддаться давлению, которое она чувствовала всем своим существом, воскликнула Катрин. Мысли ее снова лихорадочно заметались в поисках выхода из западни.
Письмо было послано генералом Муравьевым! И французский суд может отправить его на гильотину! В устах Лавалье это прозвучало столь выспренне, что Катрин вдруг успокоилась и невольно усмехнулась, несмотря на всю драматичность ситуации.
Вы, должно быть, начитались готических романов, месье, с горечью сказала она, если полагаете, что боевой русский генерал из мести кому-либо может написать письмо такого содержания. Даже жене врага. Про чиновников не скажу, но русские офицеры, сколько я их знаю, люди высокой чести и благородства. Вот французский аристократ, особенно мелкого пошиба, на подобную подлость способен вполне. Она заметила, как непроизвольно дернулась щека виконта, и злорадно подумала: так тебе и надо, сукин сын, мерзавец! И закончила: Фальшивка она и есть фальшивка.
Фальшивка?! Вы видели само письмо?
Видела. Разумеется, копию. Фотографическую копию, подчеркнула она. Почерк и подпись мужа даже не подделаны, а просто неизвестно чьи.
Ах, Аллар, Аллар, покачал головой виконт. Придется указать префекту полиции на нарушение тайны следствия.
Какая может быть тайна, если дело закрыто?
Вам и это известно? Однако следствие можно всегда возобновить в связи с новыми обстоятельствами, вкрадчиво, но с нажимом произнес он.
Страх опять проснулся и царапнул коготком сердце Катрин. Она кашлянула, чтобы не выдать вспышку боли от этой царапины.
Какие еще новые обстоятельства?
Ну как же! А появление генерала Муравьева на территории Франции это же просто подарок правосудию! О прочем умолчу, но смею заверить: имеется и еще кое-что.
Вы отлично знаете, месье, что мой муж никого не убивал, сказала Катрин. Она безмерно устала от нескончаемого плетения виконтом правды и лжи; ей так захотелось, чтобы все как можно быстрее закончилось, что она уже готова была согласиться стать шпионкой. Подумаешь, потом расскажет все Николя, и они вместе что-нибудь придумают. Однако, прикинув за и против, решила бороться до конца. И о женитьбе Анри Дюбуа мы понятия не имели. Он исчез после неудачного покушения на Охотском тракте. Муж даже не знал, что Анри там был.
Об этом ему могла сказать Элиза, возразил Лавалье.
Могла, согласилась Катрин. Но муж не стал бы таиться, а немедленно со мной объяснился. Как и по всему остальному, о чем написано в письме. Не такой он человек, чтобы играть в тайны и секреты. Она спешила высказаться, только бы защитить Николя от угрозы. С судом над ним у вас ничего не выйдет: он легко докажет, что письма не писал, для этого есть графологи. Разумеется, вы можете устроить покушение на него в Европе, но генерал Муравьев не рядовой военный, он правитель половины России, его убийство станет грандиозным скандалом, и вам вряд ли хочется подставлять свою карьеру под этот топор. Тем более что смерть Муравьева мало что изменит на Амуре и Тихом океане, а вы ведь этого добиваетесь у генерала есть прекрасные помощники, которые продолжат его дело
Лавалье глядел на Катрин со все возрастающим интересом она это видела по его глазам, и когда остановилась передохнуть, даже подтолкнул ее:
Я слушаю вас, мадам.
Так что ваши более сильные аргументы, виконт, оказались гораздо более слабыми. Катрин вздохнула, помолчала. Лавалье терпеливо ждал. Но умирать мне, честно говоря, не хочется Она горестно покачала головой. Только вот не пойму, какой вам будет прок от сведений, которые смогу собрать я, это такая мелочь!..
Что вы, мадам! Как у нас говорят, и самая прекрасная девушка Франции может дать только то, что у нее есть. Хороший разведчик, собирая разные сведения, даже мелкие, сопоставляя их с другими, может делать очень важные выводы. Я не должен вам этого говорить, так как методы разведки открыты только для служебного пользования, но мне совсем не хочется, чтобы вас грызла совесть. Успокойте ее: ваш вклад в наш анализ будет столь мал, что вряд ли можно считать его преступлением, так, на уровне светской болтовни. В столичных салонах выбалтывают куда более серьезную информацию.
Благодарю за заботу о моей совести, со всей иронией, на какую была сейчас способна, откликнулась Катрин.