Муравьев разозлился. Почувствовал, как лицо запылало от прилившей крови. Отбросил погасшую сигариллу и обеими руками вцепился в трость, словно собрался обрушить ее на противника.
Генера-ал, почти пропела женщина, остыньте. Я не хотела вас обидеть.
Муравьев осадил себя. Передохнул.
Не все патриоты у нас квасные, хрипло сказал он, а тем более лакейские. Есть и настоящие радетели за Отечество.
Есть, есть, и вы один из них, снова засмеялась она, однако совершенно другим смехом. В нем теперь не было сарказма и даже проскользнуло что-то похожее на дружелюбие. А за десять лет, генерал, вы почти нисколько не изменились.
Десять лет? насторожился он.
Ну почти десять. Время так быстро летит!
И теперь он узнал ее. По этой фразе, которую она не раз говорила с неповторимой чувственной интонацией после бурной ночи в спальне начальника Четвертого отделения Черноморской линии генерал-майора Муравьева.
Алиша произнес он как-то неопределенно, не то утверждая, не то спрашивая.
2
Жанно и Франсуа провели Катрин сначала по железной винтовой лестнице вниз, в подвал, а там по лабиринту освещенных факелами коридоров с каменными стенами, в которых были проемы на манер дверных, но двери заменяли железные решетки с висячими замками. Глухие помещения за решетками пустовали, и только в одном что-то шевельнулось, когда они проходили мимо, оглянувшись, Катрин увидела заросшее косматой бородой лицо, прильнувшее к решетке, и пальцы рук, вцепившиеся в прутья. Вслед им раздалось рычание, в котором можно было разобрать слово «зверство». В голове промелькнуло: «замок Иф», «Эдмон Дантес» у себя дома, в шато Ришмон дАдур, Катрин как раз успела прочитать роман «Граф Монте-Кристо», и в памяти легко всплывали мрачные картины тюремного замка, в котором 14 лет томился невиновный заключенный.
Ей стало зябко, но тут они подошли к еще одной винтовой лестнице, по которой поднялись на площадку перед дубовой лакированной дверью; за дверью оказалась небольшая зала. Она была пуста, если не считать письменного стола с вольтеровским креслом за ним и простого стула на некотором расстоянии перед ним. За спинкой кресла виднелась еще одна дверь.
Тайные агенты а Катрин не сомневалась, что попала в руки тайной полиции, ведь, пожалуй, об этом предупреждал ее комиссар Коленкур, усадили задержанную на стул и встали за спиной.
Скрипнула дверь за креслом, и в залу вошел широкогрудый невысокий мужчина средних лет. Зачесанные назад прямые темные с проседью волосы открывали высокий лоб с залысинами, под кустистыми бровями светились умные глаза. Тонкий нос с горбинкой слегка нависал над большим, похожим на жабий, ртом. На левой стороне груди коричневого сюртука красовалась серебряная пятилучевая звезда Ордена Почетного легиона на алой ленте с желто-красной розеткой знак командора Ордена.
Вошедший наклонил голову, видимо, здороваясь с Катрин (она кивнула в ответ), и мановением руки отпустил агентов. Она услышала, как за спиной удалились мягкие шаги и щелкнула замком входная дверь. Командор Ордена опустился в вольтеровское кресло и откинулся на высокую прямую спинку.
Может быть, для начала месье представится? спросила Катрин, смело взглянув в глаза незнакомца.
Виконт де Лавалье, мягко скользнул в уши глубокий баритон. Шеф специального отдела Сюртэ Женераль. Вам это о чем-нибудь говорит?
О да! Ведь это вы подсылали ко мне Анри Дюбуа и, скорее всего, ваше задание выполняла в нашей семье Элиза Христиани? Катрин решила играть в открытую, собственно, что ей терять? Правда, у меня сложилось впечатление, что они ничего не знали друг о друге.
Лавалье помедлил с ответом, возможно, тоже решал, как себя вести.
Насчет Дюбуа отрицать не стану, и они действительно не были знакомы, но почему вы решили, что Элиза Христиани тоже наш агент?
А разве нет?
Лавалье пропустил вопрос мимо ушей, направив диалог в свое русло:
Вы недавно побывали в шато Дю-Буа и, конечно, узнали о письме генерала Муравьева
Это не его письмо! резко прервала его Катрин.
Лавалье с интересом посмотрел на нее:
Хорошо. Об этом поговорим чуть позже. А пока
А пока, господин виконт, я хочу знать, решительно перебила его Катрин, на каком основании меня, подданную Российской империи, ничем не нарушившую законов Франции, хватают, как преступницу, применяя насилие и обездвиживающие средства, привозят в неизвестное место против моей воли и, похоже, собираются подвергнуть допросу? Я буду жаловаться императору французов!
Ой-ой-ой, сколько неподдельного пафоса! Сколько экспрессии! воскликнул, не повышая голоса, Лавалье. И продолжил проникновенно: Мадам, мои подчиненные не причинили вам ни малейшего вреда. Я в этом абсолютно уверен. Только небольшое неудобство в виде эфира, чтобы не привлекать ненужного подчеркиваю: для вас ненужного внимания. Ведь если бы вздумали кричать а вы обязательно стали бы звать на помощь, вас пришлось бы объявить проституткой, обокравшей клиента. Согласитесь, неприятного в этом было бы намного больше, чем в десятиминутном обмороке.
Катрин была настолько ошарашена вероятностью объявления ее проституткой, что не нашлась, что сказать, однако ее возмущение не имело границ. Она разводила руками и открывала рот, но слов не было.
Виконт подождал, пока задержанная немного успокоится, и неторопливо сказал:
Хочу пояснить в отношении жалобы. Жаловаться императору французов это, разумеется, ваше право. В теории. А на практике оно появится у вас в зависимости от того, чем закончится наша встреча.
Вы мне угрожаете?! снова вскинулась Катрин.
Нет. Информирую. Но давайте продолжим. Итак, историю с письмом вы уже знаете. Знаете, что источником информации о вас послужила Христиани А все-таки почему вы решили, что она наш агент? Раз уж мы начали, давайте говорить начистоту.
Я не решила просто предположила. Вспомнила, как она интересовалась делами мужа, его планами Как рвалась в поездку на Камчатку. Я-то думала жажда романтики, а теперь поняла: ей важно было своими глазами увидеть состояние дорог и самой Камчатки. А тут и открытие Невельского подоспело. Вы ведь знаете об этом открытии?
Разумеется, кивнул Лавалье. Я узнал о нем раньше вашего императора. Я имею в виду российского.
Ну вот!.. Прочитав письмо и вспомнив некоторые факты, я все сопоставила и пришла к выводу
Да вы прирожденная разведчица! восхищенно рокотнул баритон виконта. Но, понимаете ли, дело в том, что мадемуазель Христиани не является нашим штатным агентом. Как бы это сказать Она нам помогала по нашей просьбе, вернее, по поручению своего мецената, которого весьма убедительно попросили мы. А теперь меценат потребовал ее возвращения в Европу, у него большие виды на ее концертную деятельность. И ей нужна замена!
Произнеся последнюю фразу с явным восклицанием, Лавалье уставился своими умными черными глазами на Катрин, несомненно рассчитывая на определенную реакцию. И Катрин не обманула его ожиданий.
Вы хотите, чтобы я заменила Элизу, и полагаете, что я соглашусь?!
Но вы же умная женщина, мадам, и должны понимать, что выхода у вас нет.
В бархатном голосе виконта металлической струной прозвенела торжествующая нотка, а может быть, это Катрин только показалось, но у нее внутри, где-то чуть ниже сердца, зародился и быстро стал расти комочек злости, подобный холодному снежку, на который налипали новые порции снега (вспомнилось, как они с Мишей Волконским лепили снежную бабу). Ну, мы еще посмотрим, кто кого, подумала она, и от этой дерзкой мысли ей стало легче и веселее.
Выход есть всегда, сказала Катрин и улыбнулась.