Анатолий Дмитриевич всегда выделялся среди товарищей нарочитой солидностью, своеобразием и независимостью суждений. Однако всё это уживалось с редкостной подвижностью, с неудержимой тягой к всякого рода опытам, рискованным затеям. Возможно поэтому, едва достигнув 22 лет, Анатолий Дмитриевич расстался с наземной радиотехнической частью, в которой служил, и перешёл на должность преподавателя в Высшей школе вспомогательных служб Красного воздушного флота (КВФ) в г. Москве, где служит с марта 1924 г. по март 1925 г., где руководит электролабораторией и преподаёт (Морозов, 1979. С. 22).
Илл. 6. В Крыму. А. Д. Алексеев [19251926 гг.]. Из домашнего архива Д. А. Алексеева
В марте 1925 г. феврале 1926 г. Алексеев (илл. 6, 7) служит инструктором по радио 1-го разряда в Севастопольской военной авиационной школе морских лётчиков (с 1923 г. по 1928 г. Высшая школа красных морских лётчиков имени Л. Д. Троцкого; в настоящее время Ейское высшее военное авиационное училище (ЕВВАУ) имени дважды Героя Советского Союза лётчика-космонавта СССР В. М. Комарова).
Затем Алексеев вновь руководит лабораторией Военной школы вспомогательных служб КВФ. Выпускниками этой школы, в то время, когда в ней служил Анатолий Дмитриевич, были Иван Васильевич Доронин (19031951), Сигизмунд Александрович Леваневский (19021937), Анатолий Васильевич Ляпидевский (19081983), Матвей Ильич Козлов (19021981) и другие будущие полярные лётчики. В 1924 г. окончил школу, а затем командовал одним из учебных отрядов будущий ас полярной авиации Василий Сергеевич Молоков (18951982) (Бойко, 2016. С. 17).
С мая 1928 г. Анатолий Дмитриевич лётчик-наблюдатель 60-й авиационной эскадрильи Морских сил Чёрного моря (г. Севастополь). Сам он так вспоминал об этом периоде службы: «Жизнь в Севастополе. Тихая и размеренная. Пользование всеми благами жизни. Разумное потребление вина и науки. Встреча с Чухновским, о котором я слышал раньше» (РГАЭ. Ф. 1147).
Попав в авиацию, Алексеев убедился, что героическая профессия авиатора ещё очень юна. Что пилоту за штурвалом не хватает очень многого прежде всего «зрения». Конечно, не в буквальном смысле слова: лётчики не способны были в то время управлять своими машинами так же уверенно, как капитаны управляют морскими кораблями, проводя их днём и ночью сквозь штормы и туманы. Обо всём этом думали черноморские авиаторы, в числе которых были Чухновский и Алексеев (Морозов, 1979. С. 22).
Илл. 7. А. Д. Алексеев [19251926 гг.]. Из домашнего архива Д. А. Алексеева
Алексеев считал, что техническая вооружённость навигационного дела в воздухе должна колоссально возрасти за счёт радиосвязи, электромагнитные волны должны стать тем «зрением» авиатора, с помощью которого он сможет видеть землю сквозь облака и туман, сквозь ночную тьму. Радио поможет водителям крылатых кораблей определять своё местонахождение над любой точкой планеты. Первейшим помощником пилота обязан стать аэронавигатор, которого тогда по старинке называли лётчик-наблюдатель, сокращённо лётнаб.
Такую точку зрения лётнаба Алексеева полностью разделял пилот Борис Григорьевич Чухновский (18981975) командир одного из отрядов ВВС Черноморского флота. На маневрах 1927 г. Чухновский остался доволен новым подчинённым. Алексеев, всегда спокойный и рассудительный, обеспечил надёжную связь всех самолётов в воздухе между собой и с наземным командным пунктом (Морозов, 1979. С. 2223).
2. Спасение экипажа дирижабля «Италия» (1928 г.)
В 1928 г. А. Д. Алексеев вошёл в качестве лётчика-наблюдателя (штурмана) в состав экипажа Б. Г. Чухновского, направленного на поиски и спасение людей с дирижабля «Италия», потерпевшего аварию в Центральной Арктике.
Вдохновлённый успешными полётами в высоких широтах дирижабля «Норвегия» под руководством Руала Амундсена (Roald Amundsen) (18721928), где он был командиром экипажа, известный итальянский конструктор генерал Умберто Нобиле (Umberto Nobile) (18851978) (илл. 8) задумал совершить несколько маршрутов на дирижабле «Италия» в советском секторе Арктики. Одним из участников обсуждения этого проекта стал знаменитый советский полярный исследователь, директор Института по изучению Севера Рудольф Лазаревич Самойлович (18811939) (илл. 9). В марте 1928 г. он встретился с У. Нобиле в Берлине, чтобы подробно выяснить его планы.
Самойлович считал, что авиадвигатели «Италии» недостаточно мощные, чтобы она могла свободно маневрировать при штормовых ветрах. Ещё больше беспокоило его намерение итальянцев высадить с дирижабля экспедиционную группу на Северной Земле. По мнению учёного, шансов поднять эту группу обратно на борт после проведения исследований очень мало. Однако Нобиле остался при своём мнении.
Экспедиция на «Италии» ставила перед собой непомерно большие задачи: 1) высадить группу на архипелаге Северная Земля и определить его конфигурацию; 2) обследовать Северную Гренландию и часть Канадского архипелага; 3) высадить десант на Северном полюсе и выполнить там обширную научную программу.
Илл. 8. Итальянский конструктор дирижаблей генерал Умберто Нобиле. Фото из открытых источников
15 мая 1928 г. экипаж дирижабля начал свой первый арктический полёт. Взяв старт в Кингс-Бее на Шпицбергене, Нобиле обогнул Землю Франца-Иосифа и взял курс на Северную Землю. Однако обнаружить таинственный архипелаг из-за тумана не удалось, и дирижабль вернулся обратно. Спустя неделю, использованную на проверку аппарата и отдых команды, «Италия» вновь поднялась в воздух, чтобы достичь Северного полюса и установить там (или сбросить) флаг своей страны. Это удалось сделать 23 мая, после чего воздушный корабль повернул на Шпицберген. На обратном пути произошла катастрофа.
По невыясненным причинам, аппарат, летевший на высоте 300 метров, начал неожиданно падать. Всё произошло очень быстро. При ударе об лёд пассажирская гондола оторвалась от корпуса. Десять человек выбросило на льдину, а облегчённый дирижабль взмыл вверх, унося шестерых членов экипажа, оставшихся в моторных гондолах. Через 20 минут в той стороне, где он скрылся, поднялся столб пламени и дыма.
Один из тех, кого выбросило на лёд, был мёртв, а у руководителя полёта Нобиле были сломаны нога и рука, сильно разбита голова. Переломы конечностей получили ещё два человека.
Только на девятый день слабый сигнал запасной радиостанции был пойман советским радиолюбителем Николаем Рейнгольдовичем Шмидтом (19061942) из Северодвинской губернии [ныне Архангельская область. Авт.]. Вечером 3 июня 1928 г., между 21 и 22 часами, через неделю после катастрофы дирижабля «Италия», Николай Шмидт на самодельный одноламповый приёмник-сверхрегенератор через сильные помехи принял и записал в свой журнал обрывки фраз радиограммы о помощи: «Италия Нобиле SOS SOS SOS..». Он понял, что это сигнал бедствия итальянской экспедиции Умберто Нобиле на дирижабле «Италия» (Italia) и дал телеграмму в Москву, в «Общество друзей радио». Шмидта просили продолжать наблюдения в эфире. Сведения о Нобиле немедленно были переданы Комитету помощи «Италии», который был организован при ОСОАВИАХИМе и возглавлялся Иосифом Станиславовичом Уншлихтом (18791938), а оттуда через Совнарком в итальянское консульство (Григорьева, 1986. С. 75).
Илл. 9. Советский полярный исследователь, директор Института по изучению Севера Рудольф Лазаревич Самойлович. Фото из открытых источников
В это время Чухновский и Алексеев приехали в Москву, хлопоча о посылке самолёта в Карское море для нужд Комсеверпути, что намечалось на вторую половину июля август 1928 г. Друзья предвидели, что оба они намного раньше понадобятся для оказания помощи итальянцам они были уверены, что дирижабль, ненадёжное сооружение по конструктивным своим принципам, вряд ли выдержит неизбежную схватку с воздушной стихией высоких широт. Вскоре их предположение оправдалось. Однажды утром Алексеев, размахивая свежей газетой, разбудил ещё сонного Чухновского: «Вставайте, командир, нас требует к себе Арктика!» Двух часов не прошло, как друзья явились в комитет помощи «Италии» (Морозов, 1979. С. 24).