Я пока не знаю, но если ты мне поможешь
Алана почти не раздумывала.
Хорошо, я помогу, но при одном условии: больше никаких секретов. Говоришь мне все. По рукам?
Счастливая Кристина протянула матери руку.
По рукам.
Сассекс, поместье Солсберри, 2 ноября, 18:45
Красивая дама в сопровождении джентльмена спускалась по лестнице:
Боже, я готова съесть целого кабана.
Ты проспала всю ночь и полдня логично.
Это снотворное. Нужно было и тебе принять.
Мне не нужно, я с утра отлично поработал.
Пф, я бы удивилась, если б ты отдохнул.
Они закончили спуск и остановились у двери в залу. Лакей ждал знака от джентльмена, чтобы открыть им двери.
И постарайся на сей раз вести себя прилично.
Пф, ты постоянно забываешь, что я не одна из твоих моделек этот мир и мой тоже.
Джентльмен поморщился, повел плечами и кивнул. Лакей открыл дверь. Пара зашла в зал: низкорослый шатен в отлично сидящем смокинге и иссиня-черная брюнетка с роскошными формами в узком алом платье: Питер Девенпорт, восемнадцатый маркиз Солтлейн, и леди Дженифер Монтгомери.
Сассекс, поместье Солсберри, 2 ноября, 19:12
Дорогая, если ты не поторопишься он этого просто не увидит.
Мама, все. Кажется, я готова.
Кристина отошла от зеркала, повернулась лицом к матери и, раскинув руки, сделала пару оборотов. Алана прижала руку к сердцу ее Крисси сегодня была хороша как никогда. Легкое светло-зеленое платье они нашли ночью на чердаке, где хранились вещи покойной хозяйки поместья. Все, что могло подойти Алане, она давно снесла вниз и хранила на случай таких приемов в этой комнате, которую дядя Ланс отвел для них, назвав «комнатой девочек Хьюберта». Ночью, когда выяснилось, что для порабощения Питера Девенпорта Кристине и надеть-то нечего, сообщницы совершили набег на чердак, где ими был обнаружен настоящий клад, в смысле, склад пусть залежалых, помятых и местами надорванных, но все еще прекрасно сохранившихся вещей почти Кристининого размера. Судя по всему, в молодости супруга дяди Ланса была схожей конституции, что очень помогло девушке сейчас. Чуть прибрав в груди и отутюжив, Алана смогла обеспечить дочери идеально сидящее, облегающее сверху и расклешенное книзу юбкой-колоколом платье, к которому идеально подошла легкая, всего сто двенадцать бриллиантов, диадема покойной тети Бэллы. После долгих и продолжительных боев победу одержала Алана, и потому на Крисси были серебристые лодочки на восьмисантиметровых каблуках.
Мама, я должна быть ниже, а не выше. Ему будет некомфортно!
Золотко, он же мужчина. Ему и не должно быть комфортно, ему должно быть заманчиво!
Высокая прическа
Мама, ты с ума сошла! Я буду дылдой!
А куда сажать диадему?
добавила Крисси роста и стати. Она походила на юную императрицу Сисси из одноименного фильма в исполнении красавицы Роми Шнайдер. Мама разрешила Кристине накраситься, и теперь девушка выглядела не на восемнадцать, а на все двадцать пять. Ансамбль довершали длинные перчатки в тон и изящные сережки-капельки, подаренные Алане покойным мужем на их первую годовщину.
Ты красавица, дорогая! Мы как раз опаздываем обещаю, ты станешь гвоздем вечера!
Кристина еще раз придирчиво осмотрела себя в зеркало и, кивнув своему отражению, вышла в раскрытую матерью дверь.
Сассекс, поместье Солсберри, 2 ноября, 19:20
Боги, зачем? Зачем вы создали эти скучные вечера? И за что вы привели на них меня? О делах ни слова приличия. «Отдыхаем». А если я отдыхаю за работой?! Работая, я отдыхаю! И кайфую! Люблю я свою работу! И больше, чем вас всех, вместе взятых!..
Мысли Питера прервал смех Дженни.
И еще эта самопровозглашенная шотландская королева, Мария Стюарт местного разлива. Красное платье, красные туфли, красная помада Может, она коммунистка? Вот если б она пила еще и красное вино это было бы стильно надо ей подсказать. Но нет, леди хлещет шотландский вискарь. И почти не пьянеет в этом надо отдать ей должное. Но умело притворяется. Наговорит все, что думает, а потом: упс, была пьяна, я не я, и фраза не моя
Зачем она тебе? Тебе же даже спать с ней не особо хочется
Ну не она, так другая, такая же. У этой хоть собачки нет и брата/отца/племянника-оболтуса, которого надо учить/лечить/содержать. Да и своя она здесь
Мысли Питера прервал сопляк, опекавший вчера Кристину. Он бросился к двери, куда вошли две дамы. К Питеру приблизился Солсберри, с восторгом смотрящий вслед пацану.
Эх, молодость! Когда-то и я так бегал.
Это кто?
Ты что же, Питер, не узнал его? Это Луи, внук мой, сын моей Мэгги. Вот, хочу с Кристиной, дочкой покойного Хьюберта, его свести: ей восемнадцать, ему девятнадцать идеально!
Но Питер уже не слушал. Вернее, не слышал. Он смотрел туда, где Луи что-то говорил стройной девушке в зеленом платье с бриллиантовой диадемой в высокой прическе. Девушка мягко улыбалась. Боги, если бы не улыбка, он бы не сразу узнал ее.
Кристина. Как же ей идут деньги. И это зеленое платье. Опять зеленое
Только тогда оно было другого оттенка. Легкое, и рукава такие, как крылышки, или как там их женщины называют Он заметил ее, когда она, держа босоножки в одной руке, балансируя, пыталась перейти речку, прыгая с камня на камень. Она была похожа на бабочку. Такая нежная, хрупкая. Он любовался ею, стоя в тени деревьев у оконечности леса, выходящего к пруду, когда она резко взмахнула руками, вскрикнула и полетела в воду. Он почему-то сразу понял, что «бабочка» не умеет плавать, и бросился к ней.
Босоножки она тогда потеряла, «крылышки» некрасиво опали, облепив ее мокрые плечи, но она была жива, и это было главное. Потом они сидели на берегу, и он согревал ее, растирая ей руки. Позже прибежала прислуга с пледами, и он настоял, чтобы ей тоже дали бренди. Он тогда задержался на два дня придумал причину, чтобы иметь возможность незаметно узнавать о ее состоянии. Потому что не мог. Не мог забыть то ощущение рук, тела, души Боги! Да ощущение всего себя, когда она была в его руках!..
Педофил! Девочке четырнадцать! Совсем сдурел!
И он запретил себе думать о ней. Открыл дополнительный офис в Америке, и дела там пошли отлично. Тогда он сделал его головным и поселился за океаном у него появилась уважительная причина не посещать все эти мероприятия он мужчина, и он занят делом в двадцать первом веке это понимали даже аристократы. Раз в год он появлялся в Британии, убеждался в том, что «все в силе», и улетал в Америку «подальше от греха» от болезни под названием Кристина Линли.
Сассекс, поместье Солсберри, 2 ноября, 19:27
Кристина утвердительно кивнула Луи, поинтересовавшемуся, желает ли она сока. Она была рада, что он отошел это давало ей время спокойно оглядеться и найти Питера.
Она увидела его, и улыбка сошла с ее лица: он разговаривал с женщиной в красном.
ЕЕ. Она привез ЕЕ ДЖЕССИ.
КРАСИВУЮ.
ВЗРОСЛУЮ.
ВЫСОКУЮ.
С РОСКОШНОЙ ФИГУРОЙ.
С БОЛЬШИМИ СИСЬКАМИ!
СВОБОДНУЮ!
БОГАТУЮ!
МАТЬ ЕЕ, ДЖЕССИ МОНТГОМЕРИ!!!
И сейчас она светила этими своими достоинствами, и вся комната смотрела на это декольте, потому что это было красиво! У Джесси была офигительно красивая грудь, и она это знала. Как и все присутствующие здесь мужчины и женщины. Даже слепые. Даже неживые, изображенные на картинах и в мраморе.
А она, Кристина, просто идиотка. Как она могла подумать, что он, имея в руках такую жар-птицу, посмотрит на воробушка, пусть даже и в одолженных бриллиантах?
Но плакать нельзя. Вот он главный недостаток макияжа: потечет тушь, и дорожки будут видны на фоне пудры. Надо взять себя в руки и улыбаться. Через полчаса все сядут ужинать, и она, сославшись на головную боль, сможет сбежать в свою комнату. С ними за столом она не высидит.
Сассекс, поместье Солсберри, 2 ноября, 19:34
Луи наливал сок, когда к нему подошла красивая женщина лет сорока.