Демон смотрел на меня, его жёлтые глаза покрылись пеленой. Толстые руки опустились. А я встал напротив и начал бить кулаками. Медленно, рассчитывая каждый удар.
Раз! Два!
Три! проорала толпа. Четыре!
Они считали каждый мой удар, встречая особо жёсткие восторженным рёвом. Я бил ещё. Пот бежал по мне ручьём, мокрые волосы лезли в глаза, пыль от сломанных досок пола прилипала к телу.
Я ударил ещё раз. И тут рефери, Большой Маккарт грубо отпихнул меня. Я поскользнулся на собственном поту и чуть не упал.
Раз! начал считать он. Два! Три! Четыре!
Пять! раздалось со всех сторон.
Все эти богатенькие зрители стояли возле клетки, обхватив прутья руками. На пальцах у многих видны перстни с драгоценными камнями, у всех красные.
Я нашёл взглядом Лию. Она улыбалась.
Шесть! Семь!
Старый Герберт устало мотал головой.
Восемь! Девять! Десять!
Толпа зашумела, как море во время шторма. Старый Герберт рухнул на спину. Но перед тем как вырубиться, он посмотрел на меня и начал шептать.
И почему-то я это услышал:
Освободитель.
Но мне было некогда об этом задуматься. Все орали, забыв, что в начале боя меня освистали. Кто-то хлопал в ладоши, кто-то топал ногами об пол. Один охранник достал пушку и начал стрелять в потолок. Лицо довольное.
Другой тоже пальнул, но его засыпало искрами из лампы. А его сосед колотил прикладом винтовки по полу.
Судья, Большой Маккарт, взял меня за руку и вскинул её вверх. Жест, понятный каждому. Старый Герберт так и лежал. Крылья втягивались, цвет лица менялся, а глаза перестали светиться.
Алекс! Лия повисла у меня на шее. Где ты так научился? Вот это удары! она восторженно изобразила двоечку в воздухе. Бил и бил. Фаулер бы поседел от злости, если бы у него оставались волосы!
Меня радовали только первые десять побед в моей жизни, потом я воспринимал их, как должное. Но детская радость сестры передалась и мне. Я её подхватил и крутанул. Она ногами задела кого-то из секундантов Старого Герберта, склонившихся над побитым.
Мы его сделали, шепнул я.
Победа, почти такая же, как в первый раз. Я вытер пот со лба и оглядел толпу. Меня снимал оператор. Я подмигнул ему в камеру и стрельнул указательным пальцем, как делал всегда.
Надо же, раздалось с потолка. Бродяга с Нижнего Города начистил морду Старому Герберту. А что так тухло? Разве это не заслуживает пары хлопков?
Толпа заревела ещё громче. Те из богатеев, кто были рядом, просунули руки сквозь прутья клетки и начали хлопать по рингу. Вышли две девицы в узеньких трусиках. Одна поцеловала меня в щёку, прижавшись ко мне горячей грудью.
Вторая вручила мне нечто. Вроде бы это кубок, но больше походило на стеклянную супницу для борща. Высокий мужчина с проседью протиснулся через них и сунул мне микрофон.
Ты сделал Старого Герберта! сказал он. Как ощущения?
Охренеть, только и смог ответить я.
Старый Герберт поднялся и подковылял ко мне. Лицо опухло от ударов. Он что-то хотел сказать, но просто вытянул руку. Я слегка стукнул по ней, и побитый полудемон ушёл, прихрамывая и опираясь на секундантов.
Он почему-то назвал меня освободителем.
Самый странный бой в моей жизни.
Но вдруг шум толпы стих. На ринг поднялся седоволосый мужчина с аккуратной бородкой. Рядом с ним стояли охранники в броне и шлемах с красными визорами. Пушки они держали наготове.
Отличный бой, юноша, сказал седой, сверля меня колючим взглядом. Я впечатлён.
Он похлопал меня по плечу и ушёл. Едва он исчез, как толпа начала орать с удвоенной силой. А потом кто-то вообще поднял меня на руки и начал качать.
* * *
Через неделю новые бои, сказал мне мужик с толстыми щеками, отсчитывая обслюнявленным пальцем купюры. Платят больше.
Они красные и хрустящие, с чьим-то профилем. На каждой три нолика. И эта стопочка передо мной всё росла и росла.
Мы были в подвале. Я накинул старую футболку поверх потного тела, и теперь мёрз. Никакого душа не полагалось. А шорты, в которых я вышел на бой, похоже были моей повседневной одеждой.
Но судя по довольному лицу Лии, я получил хорошие деньги. И скоро мы заживём лучше.
Если бы ты был под опекой одной из семей Охотников, сказал мужик, отвлёкшись от пересчёта денег. То смог бы записаться на Адский Забег.
А что это? спросил я.
Не знаешь, что это? он усмехнулся. Ничего. Без Лисса тебя туда не пустят. Старый Герберт побеждал в этом турнире, но он теперь старик.
Лия тщательно пересчитала толстую пачку и сунула её мне.
Всё твоё. Но тебе нужно в Райбат, не забывай, сказала она. А надо ещё к доктору, чтобы посмотрел твою голову. Ты что-нибудь вспомнил?
Ничего. Да не волнуйся ты, произнёс я. Главное, что мы победили.
И ты остался жив. В какой-то момент я подумала, что он тебя сейчас убьёт. Но ты силён, она засмеялась. Давай отпразднуем!
Если честно, я бы лучше пошёл домой и выспался. Но куда? Я всё ещё ничего не понимал. Если бы не Лия, я бы, наверное, попросту свихнулся. Но пока она здесь, мне плевать на каких-то демонов.
Тем более что их тоже можно бить и побеждать.
Мы вышли на улицу. Сейчас ночь или глубокий вечер. Туман настолько густой, что в нём почти ничего не видно. Лия перепрыгнула грязную вонючую лужу и протянула мне руку.
Помогу, сказала она. И не вздумай тут купаться.
Не собираюсь.
Я перебрался через зловонную жижу. Оттуда высунулись какие-то усики и направились в мою сторону. Не знаю, что это, и знать не хотел. Мы пошли дальше, через грязный проулок, заваленный мусором. Здесь так влажно, что даже кирпичи блестели. Кто-то в тумане громко кашлял.
Ирна! звал какой-то мужик. Ирна! Вернись!
Мы вышли на покрытую красной пылью улицу. Мимо нас проехала какая-то ржавая машина с огромным, болтающимся позади глушителем, выпуская целую тучу дыма, пахнущего не пойми чем. Через густой туман просвечивали вывески, но я не мог их прочитать.
Это больше походило на те закорючки, которые были во всяких фильмах про инопланетян, чем на буквы. Вывески светились ярко, но фонарей не было.
Стрёмный какой-то райончик.
И что дальше? спросил я.
Лия остановилась.
Я хотела предложить тебе завтра же подняться и идти в Райбат, расстроенно сказала она. Но лучше к доктору. Только дорого, придётся ещё один бой и уже тогда в Райбат. Но смотри сам, тебе решать.
Не понял.
Ну нам денег хватит только на что-то одно. Хороший доктор в Верхнем Городе стоит дорого, она показала наверх.
Я ничего там не увидел, кроме тумана наверху.
Не вести же тебя к ветеринару. Хотя, она улыбнулась. Дядя Гери тогда быстро поставил тебя на ноги. Но он вряд ли поможет тебе с головой. Но это завтра, Нижний Город закрыт на ночь, нас не выпустят.
Ты же предлагала отметить.
Точно.
Мы пошли дальше по этой влажной грязной улице, залитой вонючими лужами, которые сильно парили. Что-то капало сверху, Лия это осторожно обошла. Асфальт под этими каплями дымился.
Нам сюда! она подвела меня к небольшому зданию с отключённой вывеской и окнами настолько грязными, что за ними ничего не было видно.
Вроде закрыто, сказал я.
Постучи, попросила Лия.
Я стукнул в дверь дважды. На третий она открылась, и оттуда выглянул пожилой китаец с тонкими седыми усами и бородкой. При виде его мне сразу подумалось, что он похож на какого-то мастера боевых искусств. Он радостно засмеялся.
Я всё видел по сраному ящику, с сильным акцентом сказал он, обхватывая мою ладонь двумя своими. Молодец, Алекс, я в тебе не сомневался. Уделал большого рогатого мудилу!
Ещё бы, а я была совсем близко, похвасталась Лия. Видела, как он его бил. И вот, пришли отпраздновать, но
Она помрачнела.
Что случилось? спросил китаец настораживаясь.
Дядя Цзи, Фаулер отправил людей его избить. Они ударили Алекса по голове, и он, Лия показала мою голову. И он потерял почти всю память.
Ну и дела? Ты меня не помнишь? Это же я, Ло Цзы, мать мою за ногу! китаец посмотрел мне в глаза. Старый дядя Цзы, который научил тебя заваривать охрененный чай! Эх, он вздохнул и покачал головой. Такое могут лечить только в Верхнем Городе. Наши живодёры голову не лечат.