Понял теперь, почему я успокоиться не хочу? спросил Илюшка, когда развалины Отработки остались позади и они вошли в русский сектор.
Понял, не дурак, дурак бы не понял механически отшутился Илья Ильич, думая о своём.
И, не желая разговора на тягостную тему, спросил:
А что за девчонка к тебе подлетела?
Так, случайная знакомая здешняя. В «Дембель» она порой заходит, вокруг парней вертится, а приткнуться не может. Я её и запомнил только потому, ну я тебе говорил, что запоминаю всех, с кем хоть раз поговорить довелось. А так, считай, мы и не знакомы.
А чего ж приткнуться не может? Внешность у неё хороша, даже если всё это макияж, то нестандартный, на заказ делан. На такую парни липнуть должны.
Так она же не проститутка, а из тех дур, кто хочет семью и любовь до гроба. А семьи в том мире остались, тут прочную семью редко встретишь, такую, чтобы в прежнюю жизнь корни не уходили. Опять же, возраст. Молодая девушка из себя инженю корчить не станет, значит этой не меньше пятидесяти лет. Я имею в виду тех, прижизненных лет. Да небось ещё и старой девой была Нет, я от таких стремглав бегу.
Ясно протянул Илья Ильич и добавил невпопад: А Цитадель мы с тобой возьмём. Кажется, понял я, в чём тут секрет.
Глава пятая
К удивлению Ильи Ильича, сын остался безразличен к обещанию взять Цитадель силами двоих человек. Они пришли домой, попили чаю и улеглись спать, так и не обсудив свежеизобретённый план. Илье Ильичу пришлось на следующий день напоминать сыну о своих словах.
Все новички думают, что им удастся Цитадель нахрапом взять, снисходительно объяснил Илюшка. Я тоже так полагал. И тоже первым делом начал придумывать, как бы под стены тихой сапой подкопаться. Только ничего не получится, там и без нас рыли. Нихиль разгребать милое дело, хоть на километр рой, туннель выходит ровный, гладкий и никуда не ведущий. Ну, скажем так, фундамент Цитадели глубже уходит, а уж его тебе даже поцарапать не удастся.
А если взорвать?
Мощность взрывчатки зависит от того, сколько ты в неё денег вложил. У защитников денег больше. Так что взрывай не взрывай, а стена будет стоять как стояла. Фейерверк получится знатный, это верно, а больше ничего.
Понятно. Я ждал чего-нибудь подобного. В конце концов, всё, что тут есть материального, существует лишь благодаря мнемонам, значит и отталкиваться следует от мнемонов в чистом виде, а не от их материального воплощения.
Красиво излагаешь, улыбнулся сын. Мы эту нехитрую премудрость на своих шкурах постигали во время Афганского прорыва. Потому и выискиваются способы не силой прорваться, а обманом. Серёга, вон, собирается с трапеции прыгать. Знает, что ничего не получится, а мудрует, расчёты какие-то приводит, запаздывание высчитывает Поможет ему это запаздывание против лома нет приёма.
Есть.
Другой лом, что ли? Где ты такую прорву денег возьмёшь?
Зачем лом? Достаточно спицы если знать, куда ткнуть.
А ты уже, конечно, знаешь. Давай рассказывай, что ты сумел за один день вызнать
Когда Илья Ильич коротко в трёх словах изложил свой план, Илюшка долго молчал, затем сказал:
Всё равно ничего не получится. Нутром чую, что-то здесь не так.
Илья Ильич пожал плечами и не ответил.
Помолчали. Потом, под незначащие разговоры, позавтракали. Никогда в реальной жизни Илье Ильичу не удавалось нормально пожарить яичницу с ветчиной, и сейчас, когда ничего он не жарил, а лишь придумывал, глазунья получилась разом горелая и недожаренная. Съели какая вышла, но кофе, убийственно крепкий и сладкий, делал уже Илюшка.
Дорожных мастеров им не надо, повара из меня не получится, подвёл итог молчанию Илья Ильич. Пойду в управдомы.
Илюшка протянул руку, вытащил из ниоткуда газетный лист, бегло просмотрел, затем предложил:
Ну что, хочешь посмотреть, как люди деньги зарабатывают? Сегодня полуфинал чемпионата по греческому боксу. Билеты мне по карману, так что пошли, я тебя приглашаю.
Бокс вроде английское изобретение, произнёс Илья Ильич. Ну, ещё о французском боксе я слыхал, и кикбоксинге не знаю, что это такое. А про греческий не слыхал.
А теперь не только услышишь, но и поглядишь. Илюшка поднялся, показывая, что следует поспешить. Занятная штука.
Илья Ильич покорно встал и пошёл. Собственно говоря, он готов был идти куда угодно, лишь бы рядом с сыном. Не хочет Илюшка говорить о делах не надо, время терпит.
Спортивный зал находился в центре города, там, где в диком смешении сливались все сектора. Жилых домов в этом районе не замечалось, зато сплошняком жались всевозможные стадионы, концертные залы, строгие музейные здания и блистающие огнями кабаре короче, всё то, что не требует особого знания языков. Одни только театры предпочитали располагаться в национальных секторах, хотя чуть ли не каждый второй житель города мёртвых был полиглотом.
Слушай, озадаченно спросил Илья Ильич, замерев перед ампирным зданием с лепной надписью «Европейское искусство», а что, собственно говоря, тут выставлено? Подлинники все в том мире остались.
Авторские копии, пояснил Илюшка. А есть и новые произведения, которые уже здесь созданы. Художники-то, те, кто не забыт, все у нас. Кое-кто бросил работать, а другие пишут. Для души или на заказ, кто как захочет. Можно заказать собственный портрет работы Ван Дейка всего полтораста мнемонов, я узнавал.
Под Ван Дейка или сам Ван Дейк будет писать? уточнил Илья Ильич.
Сам. Тут с этим строго, подделки определяются на раз.
Потом надо будет сходить, посмотреть Дорого это?
Нет, какие-то гроши. Художники тут все знаменитые, им наши лямишки не нужны, так что берётся только на поддержание музея, чтобы экспонаты не рассыпались, ну и смотрителям кое-что перепадает.
А ты говорил, работы нет. Чтобы смотрителем в музее быть, многого не нужно.
Ага. Только мест таких раз-два и обчёлся. И каждое занято уже сто лет как. Экскурсию можно заказать за две лямишки, доктор искусствоведения будет по залам водить, лично тебе всё рассказывать. Ему ведь тоже хочется свои знания к делу приложить, да и лямишки не лишними будут, если этот профессор помер лет полтораста назад. Сочинения его век не переиздаются, да и не читает их почти никто, вот он и мыкается здесь, ни живой, ни мёртвый, перебивается с хлеба на квас.
Лямишки нелишки задумчиво пробормотал Илья Ильич. Любопытно получается, гуманитар здесь худо-бедно, но имеет больше шансов прокормиться, нежели технарь.
Ясно дело, согласился сын. Тела-то у нас умерли, а души покуда нет. А гуманитар, он к душе ближе. Только давай всё-таки пойдём. Хочется соревнования тебе показать. Очень поучительное зрелище.
Что я, бокса не видел? пожал плечами Илья Ильич, но послушно двинулся за Илюшкой.
При входе в здание и в обширном вестибюле коловращалась небольшая, но суетливая толпа. При виде вошедших к ним кинулось разом несколько человек, но Илюшка небрежным движением мизинца остановил их всех.
Тотализатор, пояснил он небрежно. И без того сплошная ограбиловка, а уж с жучками связываться вовсе гиблое дело. Что-то не слыхал я, чтобы на этих тотализаторах кто-нибудь разбогател, кроме владельцев. Пошли
Под завистливыми взглядами собравшихся Илюшка выудил из кошеля блестящий мнемон. На мгновение зажал меж ладонями, сказал:
Твой.
Поберёг бы, посоветовал Илья Ильич. Теперь у тебя таких монет изрядно поубавится.
Будет тебе, грубовато сказал сын. Сам же не любишь мемориалы. Пошли.
Билеты где покупать?
При входе в зал. Билетёров там нет, мы же входим в частные владения, и значит, либо заплатим, сколько положено, либо просто не войдём.
Илюшка продемонстрировал пустым дверям зажатый кулак, и они вошли в зал, где было довольно много народу, хотя и не такая прорва, как ожидалось Илье Ильичу. Во всяком случае, места у самого ринга нашлись.