У меня есть пульс. Я, как и ты и твои соплеменники дышу кислородом. Видишь, я человек.
Только технически шепчу в ответ, не в силах оторвать ладонь от его вены. В голове по-прежнему звучат удары, неся за собой поток личностного удивления от открытия. Я и вправду никогда не задумывалась, хотя знала о том, что генетически они как мы, только совершеннее и родились другим путем. Не естественным. вы бесчувственные, неэмоциональныеумение дышать не делает вас автоматом людьми. Вы машины, я обращаюсь к нему, но говорю это скорее себе.
Это формальности не имеющие значения, интернал отпускает мою ладонь, разворачивает планшет к моему лицу и я опять вижу список дурацких вопросов. Голос интернала звучит угнетающе и неоспоримо, начнем.
Не спрашивает, утверждает. Он уверен, что у меня нет выбора. Но я считаю иначе.
5. Особенная
Последний вопрос и я покосившись на интернала, ставлю галочку и возвращаю ему планшет.
Дальше что? спрашиваю, ощущая как во мне подрастает наглость. Страхи к нему притупляются. Пока я ему нужна, все будет в порядке. А мне нужно выиграть время.
Нужно определить прогрессию.
Я слабо представляю о чем он. Картина проясняется, когда вижу в его руках знакомый обруч с датчиками. Машинально стискиваю до скрипа зубы.
Садись поудобнее, бросает он, переключаясь на настройку оборудования.
Легко сказать. Из удобств только жесткий стул. Интерналы не особо тяготели к комфорту. У меня от одной только спинки этой мебели уже болела поясница, но стараюсь принять наиболее комфортное положение, насколько возможно. Он заносит над моей головой обруч и опускает его. Зажмуриваюсь в ожидании, когда в мои виски вонзятся тонкие иглы.
Расслабься, опять слышу голос с металлическим отзвуком.
Просто киваю, задерживаю дыхание и после укола, от которого помутнение бежит по венам, выдыхаю.
Боковым зрением наблюдаю за ним. Он периодически поднимает голову, посматривая на меня. Я пытаюсь угадать хоть частично, что у него в голове. Насколько вообще эти ублюдки способны понимать, что перед ними живой человек, а не компьютер, из которого можно бесконечно сканировать данные.
Странное напряжение скользит по его лицу.
Что-то не так? спрашиваю, прикасаясь к своему горлу. По-прежнему чувствую жажду. От прикрепленного ко мне оборудования она усиливается.
Ни так, он едва ли не бросает планшет на стол, в два шага оказывается рядом и рывком срывает с моей головы обруч. Резко разорванный контакт с системой, как удар металлического хлыста. Вскрикиваю. За ним закрывается дверь. Я остаюсь одна.
Немного помедлив приближаюсь к двери, представляющую собой глянцевую гладкую поверхность без ручек. Провожу по ней ладонью, толкаю. Не поддается. Он запер меня. Логично. Пошатываясь, обхожу помещение средних размеров. Это не та комната в которой я очнулась ранее. Здесь почти нет мебели, только два стула, железный стол и кое-какое оборудование. Маленькая вентиляция под потолком. Все предусмотрел, чудовище.
Опустившись на пол, вытягиваю ноги и облокачиваюсь спиной на бетонную стену. Тут довольно душно, холод стены немного спасает. Меня мутит и я ненадолго отключаюсь. Теряюсь во времени, просыпаюсь от звона металла. Он принес мне еду. Опустил на столешницу железную тарелку с пюре и куском мяса. Рядом поставил воду. Приборов нет.
Как мне есть?
Не отвечает, просто уходит. Возвращается, швырнув мне коробку влажных салфеток. Намек понятен. Он мне не доверяет даже столовые приборы.
Кое-как я справляюсь с пищей и с его возвращением на моей голове опять оказывается обруч. Весь процесс длится бесконечно долго и я наконец расслабляюсь, но не из-за привыкания, а нехватки у меня сил. Система словно выкачивает из меня энергию. Внутренняя усталость подтачивает, вызывая онемения в конечностях. Интернал мрачнеет на глазах.
Твои показания ухудшились, он откидывается на спинку стула, скрещивает руки на груди, меня не устраивает результат.
В ответ молча пожимаю плечами. Слабость накатывает волнами, в голове полное безразличие ко всему.
Настройся, жестко бросает он, поправляя на мне оборудование.
Я не могу, плохо себя чувствую, ловлю на себе ледяной взгляд без намека на понимание. Быстро, но слабым голосом добавляю, за последние несколько суток меня неоднократно накачивали препаратами, я толком не спала и эта система просто меня убивает. Не знаю, что с ней ни так, но меня мутит.
Он дослушивает, пристально изучает мои черты, безразлично отворачивается. Слышу как он сухо произносит:
Мне нужны данные.
А мне нужно отдохнуть и хотя бы какой-то комфорт, заявляю из последних сил, сколько времени будут проходить эти опыты?
Мысленно представляю, что длится вся тягомотина будет долго и от этого дергается глаз. Конечно, все могло быть хуже, но уже сейчас во мне растет болезненная апатия с физической измотанностью.
Зависит от того, как быстро будут получены нужные сведения.
А что потом? зачем-то спрашиваю я и тут же сталкиваюсь с холодными глазами. Их лед сковывает меня и по затылку бежит змейка дрожи. Абстрагируюсь, выношу свое предложение, мне нужны более комфортные условия. Я хочу в душ, свежую одежду и кровать.
Это все? Закончила? светлая бровь выразительно изгибается. Он опускает подбородок к экрану гаджета, теряя ко мне интерес.
Еще сутки отдыха, поджимаю губы, выстраиваю аргумент, иначе мне будет еще хуже и ты с меня вообще ничего не получишь.
Интернал поднимает на меня взор и меня словно пронзают ледяные стрелы. Я буквально вижу как его зрачки сужаются и расширяются, словно сканирует. Недоволен и раздражен. Помещение наполняется чем-то едким и тяжелым. Кислород пропитывается металлом и интернал шумно встает на ноги. Рука тянется к моей голове, точнее к обручу с датчиками.
Я сама сниму! поспешно выговариваю, пытаюсь увернуться, но его пальцы уже сжались на фиксаторе и я морально приготовилась.
Ахаю и делаю лихорадочный вздох. Потирая виски, зло шепчу захлопнувшейся двери:
Чудовище. Как же я вас ненавижу.
Я снова одна и опять заперта. Ненависть и злоба желчью подкатывают к горлу и душат. Смотрю на решетку вентиляции под потолком. Туда даже мой нос не пролезет.
Решаю мне нужно уговорить его выпустить меня отсюда.
Давить на жалость бесполезно, но ему же нужны от меня результаты. Если сработает, то буду стараться показывать продуктивность. От кочевников, с которыми я долго жила, слышала множество слухов про психологию интерналов. В городе некоторые из них подтвердились. Один рассказывал про прямолинейность мыслительных процессов элиты. Интерналы думали как компьютерная система. Все сводилось к вычислениям по заявленным данным. Они не были гибкими. В этом плане мы люди их превосходили. Жаль, что во всем остальном сильно уступали, поэтому интерналы и победили, обратив наши города в колонии и навязав свои правила.
Некоторые люди сбежали от созданной системы, став кочевниками, избегающими колоний, живущих по правилам верховенства совета десятерых. Я выросла среди кочевников, не помня как к ним прибилась.
В памяти всплыл короткий эпизод из детства.
Я нахожу в походном сундуке моей названной матери пачку старых потертых картинок. Последние остатки былой цивилизации. Рассматриваю. На них так много зеленого и синего. Узнаю небо, но оно другое, голубое с белоснежно-пушистыми комочками.
Мы привыкли его видеть задымленным и желтеющим. Говорили, что оно такое из-за засухи. Интерналы создали систему выращивания растений в новых условиях, но сама природа не часто поливала почву дождем. Только в такие редкие мгновения небосвод преображался, наполняясь розовыми оттенками.