* * *
Как мы приходим к вере?
Часто это происходит в сложных, критических ситуациях, когда уже нет надежды на самого себя или на помощь со стороны знакомых и близких. Когда не на кого или не на что опереться, а собственные силы и возможности уже исчерпаны.
И тогда мы начинаем просить о помощи. Мы слишком слабы и беззащитны в этом мире и чувствуем, что все происходящее не может быть просто стечением обстоятельств. Обязательно есть кто-то или что-то являющееся причиной и объяснением происходящего. И если к нам действительно приходит помощь, наша вера расцветает. Мы торжествуем от ее истинности, мы благодарны кому-то или чему-то, мы верим в то, что нашли точку опоры в своей жизни, верим, что помощь не оставит нас и впредь. Мы готовы делиться этим счастьем с окружающими, рассказывая, проповедуя, записывая и передавая из поколения в поколение чудесные истории спасения, которое пришло в тот момент, когда уже не было никаких надежд.
Я ни в коем случае не хочу говорить о том, какая религия верна, а какая нет. Какое вероучение действительно приведет к спасению, а какое является заблуждением. Не мне судить. Это слишком личное для каждого. Любая попытка опровергнуть веру это то, что на юридическом языке называется «оскорблением чувств верующих». Убежден, что так и есть, вне зависимости от того, во что верит человек: в Бога, духов, коммунизм или в эклектическое нечто. В человеческой психологии вера и религия играют определяющую роль.
Религия упорядочивает все вокруг. Ведь мы по-прежнему зависим от множества событий, которые для нас являются полной неожиданностью и создают в нашем сознании пугающий хаос. Мы живем в мире неопределенности. Любая смерть или трагедия в конечном счете неожиданна. И хотя мы понимаем, что наша 99‐летняя бабушка может умереть в любую минуту, эта минута настает совсем не тогда, когда мы предполагаем. Мы аккуратно рассчитываем срок появления нашего ребенка на свет, но вмешиваются обстоятельства, которые перечеркивают все наши расчеты, и чадо появляется на свет на две недели раньше положенного срока. Вы вытаскиваете на экзамене билет именно по той теме, которую пропустили из-за того, что ваша собака наелась какой-то гадости и ее пришлось везти к ветеринару, и застреваете в лифте именно в тот момент, когда опаздываете на свидание, в результате чего от вас уходит потенциальная возлюбленная.
Несмотря на достижения нашей цивилизации, человечество по-прежнему не властно над обстоятельствами и не способно изменить те силы, которые постоянно вмешиваются в нашу жизнь, а все технологическое могущество в результате направлено нами на покорение самих себя.
Множество книг и работ написано мудрейшими представителями человечества, которые пытались объяснить, как именно мы должны относиться к этому миру и как найти себя в окружающем хаосе. Главный вывод, который мы можем вынести из всего этого многообразия мудрости, заключается в том, что, если мы хотим лучшей жизни, но не можем изменить Вселенную, мы должны измениться сами или изменить свое отношение к происходящему. От того, как именно мы интерпретируем происходящее с нами, зависит, сможем ли мы достигнуть внутренней гармонии, а значит, испытать счастье и радость от собственной жизни.
Все эти условия реализуются в полной мере, когда человек обретает веру и начинает исповедовать ту или иную религию, которая является уже сформированной системой коллективной веры, дающей готовые ответы на все существующие вопросы и освобождающей человека от необходимости их самостоятельного поиска.
Для того чтобы сделать хаотические силы окружающей природы доступными для управления или хотя бы понимания, люди создали мифы и верования. Одна из основных функций каждой культуры заключается в том, чтобы защитить членов общества от хаоса, помочь им поверить в собственную важность и в конечный успех своего существования. Эскимосы, охотники из бассейна Амазонки, индейцы племени навахо, китайцы, австралийские аборигены, жители Нью-Йорка все они не сомневаются в том, что именно им выпало счастье жить в центре Вселенной и что божьим промыслом им предначертано светлое будущее. Действительно, без веры в свои особые привилегии было бы трудно преодолевать превратности существования[19],
пишет в своей уникальной книге «Поток» великолепный специалист по психологии оптимального переживания, человек, который систематизировал методы переживания человеком счастья Михай Чиксентмихайи (19342021).
Во что же нам верить?
Конечно, большую роль играет контекст прихода к вере. Ведь, в конце концов, человек хоть приблизительно должен представлять, на что или на кого именно можно надеяться, к кому обращаться за помощью или где искать смысл происходящего.
Вряд ли эвенку, выросшему в своей традиции и встретившему в тайге медведя, придет в голову обращаться к Аллаху или сесть медитировать, стремясь избавить себя от страданий. Или молодой аргентинке из ревностной католической семьи просить о женихе у духов Байкала.
Скорее эвенк призовет духов, которые у него сидят на плечах или спрятались в амулетах, а католичка вознесет молитвы ко Христу, Деве Марии или, на худой конец, к святому Валентину, даже если последний раз она была в храме пять лет назад, а принимала причастие только во время конфирмации.
Во что же нам верить?
Предмет нашей веры не берется из ниоткуда. С самого детства мы усваиваем идеи своего окружения, черпаем их в истории семьи или страны, узнаем о них из общения с теми, кто для нас являлся авторитетом. И если в зрелом возрасте мы встречаемся с новым учением, то интерпретируем и соединяем его постулаты со своим жизненным опытом и теми идеями, которые впитали в детстве.
В свое время, занимаясь изучением православных основ предпринимательской деятельности в России, я познакомился с достаточно успешным бизнесменом, здоровенным рыжим мужчиной, полным идей и энергии. Назовем его Тарас. Он активно помогал в строительстве и ремонте православных храмов, часто приглашал к себе батюшек, с которыми активно спорил, упрекая их в недостаточной вере, и писал письма патриарху, где излагал, как именно следует построить православную Россию.
Будучи отставным офицером и пройдя нелегкую службу в каких-то непростых войсках, поучаствовав в реальной войне, Тарас точно знал ценность человеческой жизни и что далеко не все в ней зависит от самого человека. Он активно проповедовал веру в Бога и необходимость следовать Его заповедям. Корил греховность современного мира, полного дьявольских соблазнов.
Одно меня смущало доказывая свою правоту, даже если с ним никто не спорил, Тарас обращался к недавнему советскому прошлому. Говорил о православии и одновременно, с горячностью, мог сказать:
Ну помните, ведь был же у нас Моральный кодекс строителя коммунизма, ну там же все было сказано!
Его нисколько не смущало, что христианство и марксизм два учения, которые рисуют мир абсолютно по-разному, что марксизм, базируясь на материализме, полностью отрицает саму возможность существования Бога. В конце концов, что такая эклектика попросту алогична. При этом Тарас был абсолютно целостным в своей вере. Он для меня всегда был ярким примером того, как человек сформировал личную трактовку веры, опираясь и на собственный опыт, и на традиции семьи (он родился в глубокой деревне, где, невзирая на советский строй, в красном углу сохранились образа, оберегаемые бабушкой будущего офицера-предпринимателя).