Но, конечно, следует признать, что описание последовательности зарождения, роста и постепенного угасания соответствует не столько принципу развития народов и государства, тем более не являясь безусловным принципом обязательной тенденции развития любого этноса, тем не менее эта теория хорошо описывает механизм идеологий. Именно идеологий, неважно политические они или религиозные, или имеют какое-то иное основание. Следует учитывать, что далеко не каждая идеология достигает своего пика развития и следовательно проходит все этапы описанные теорией. Многие из них могут просто закончить свое существование на начальной стадии, так и не приведя к пику. Идеологии не всегда становятся глобальными и далеко не всегда могут охватить весь этнос в целом, а тем более отразиться на общемировом уровне, хотя такое тоже происходит. Идеологии могут быть локальными и охватывать лишь небольшую часть этноса по территориальному или иному признаку. Говоря о том, что теория пассионарности описывает возможный механизм развития идеологий, однако следует помнить, что и в этом случае она не является безусловным и обязательным принципом развития. Как в случае с развитием этноса, так и в случае развития идеологии, этот принцип может проявляться как один из возможных вариантов сценария развития.
Основной ошибкой теории пассионарности является то, что ее пытаются поставить в качестве обязательного варианта развития любого этноса, а сам процесс исторического развития таким образом превращается в бесконечную череду пассионарных волн, возникающих, достигающих пика своего развития и угасающих этносов и популяций, которые непрерывно сменяют друг друга, когда одна "молодая" замещает "старую" отжившую свое. Но такое представление далеко от истины и не учитывает общую тенденцию развития общества, не учитывает исторических витков спирали ведущих от более примитивно организованных сообществ к более развитым. Если бы теория пассионарности была абсолютным правилом развития исторического развития, то мы подобно индейцам Северной Америки до сих пор находились бы на уровне разрозненных племен, которые воюют между собой занимая жизненное пространство и охотничьи угодья соседей, чтобы быть вытесненными в свою очередь другим окрепшим племенем.
Упомянутая выше спираль эволюционного развития общества так же не совсем правомочное определение. Спираль развития предполагает некий общий вектор направленности, который достигается постепенными шагами повторяющегося цикла событий, каждое из которых повторяет приблизительно предыдущее, но на новом более высоком уровне, а общая направленность остается неизменной и существует постоянный рост и возвышение. Это далеко не так. Как уже говорилось, ранее средневековье стало глубоким упадком и значительным шагом назад в развитии цивилизации, на восстановление до существовавшего две тысячи лет назад уровня, цивилизации потребовалось полторы тысячи лет. Считать прогрессом переход от античности к средневековью может только человек полностью игнорирующий все достижения цивилизации античного времени как культурные, так и технологические, так и общественные.
Средневековье от дикости к возрождению.
Пик индивидуализации.
Вернемся к средневековью. После разрушения античных империй, на их территориях начинают образовываться новые королевства. В сферу государственных образований начинают входить и те территории, которые раньше были серым пятном античных карт и представляли собой варварский мир. Впрочем, племена варваров периода краха империй, это далеко не разрозненные мелкие племена первобытного общества, несмотря на сохранение родоплеменного устройства во многих из них, большинство племен находится на стадии протогородов. Как уже уточнялось выше, термин "протогорода" в данном случае не подразумевает только состояние развития зарождающегося города наполовину крупного поселения, наполовину уже обретшего черты города и черты начальной государственности. Это скорее общее обозначение стадии развития общества между первичным объединением разрозненных первобытных племен в более крупные общественные формации, которые как могут быть привязаны к формирующемуся поселению превращающемуся в город-государство, так и оставаться союзом кочевых, или полуоседлых, или даже оседлых племен, так и иметь разные варианты состояния перехода от процесса формирования города до начала превращения этого процесса в формирование империи. Говоря о городах как о хорошо защищенных, укрепленных стенами крупных поселениях, которые являются административным, торговым и военным центром окрестных территорий, мы можем сказать, что у некоторых племен такие города технически существовали и были достаточно многолюдны. Хотя у других роль административного центра могло играть и небольшое поселение или временный культурно-религиозный комплекс, к которому сходились кочевья для зимовки или проведения общих праздников. Мы можем проследить различные варианты развития племенных объединений. В том числе варианты управления от выборных военных вождей и вечевого устройства самого племени до вполне соответствующего термину "монархия", королю управляющему окрестными племенами.
Но во всех случаях имелась четкая отличительная черта, ставящая границу между античными государствами и варварскими племенами отсутствие экономических признаков государства в первую очередь, то есть отсутствие единой торговой системы, даже вплоть до отсутствия монет как таковых, отсутствие развитой торговли, хотя торговля как внутриплеменная, так и межплеменная имеется, даже имеются купцы профессионально занимающиеся торговлей люди, имеются сезонные ярмарки и тому подобные события, но отсутствует общая экономическая система. Отсутствует установленная система налогов и сборов, формирующая общегосударственную казну, на осуществление общегосударственных целей и задач. Централизованные сборы могут вообще отсутствовать и общие действия ограничиваться обязательством отправки своих воинов в общие походы или проводиться в виде "наездных" сборов дани, в том числе и в виде насильственного принуждения отдельных поселений или племен к выплате. Отсутствие заметной и массовой экономической специализации, когда один член племени является и воином, и земледельцем (или скотоводом), и торговцем, или ремесленником по необходимости, но могут существовать отдельные мастера специализирующиеся на ремесле. Несмотря на остатки родоплеменного устройства и заметного следа его в жизни племен, может существовать экономическое расслоение племени, обособление знати (в основном военных стоящих рядом с вождем) и имущественное расслоение, разделившее собственность племени на собственность отдельных семей или родов. Отсутствие централизованной и профессиональной армии, военные силы построенные на сборе ополченцев, управляемых небольшой группой дружинников постоянно находящихся при вожде. Все эти признаки, так же ряд других менее значительных указывают на то, что мы имеем дело с формацией протогородов. В экономическом, военном плане и в плане социального устройства, эта формация полностью противоположна формации античных империй и является продолжением первичной линии развития, направленной в сторону индивидуализации, а не социализации общества. Именно с такой формацией мы сталкиваемся говоря о племенах варваров вторгшихся на земли античных империй и подчинивших их себе.