Однако вернемся к античному миру. Рассмотрим сам процесс античного всплеска. В общем-то он становится логичным продолжением той же тенденции, которая сложилась изначально рост и расширение путем поглощения более сильным более слабого. История этичных империй, это история отдельно взятых городов поэтапно подчинявших себе соседние города и в результате подмявших под себя значительные территории. Как и в случае с племенами создавшими города путем подчинения себе других более слабых племен, процесс объединения городов в страны проходит по тому же принципу и согласно той же логике: либо добровольное подчинение и защита, либо возражающим объясняют необходимость присоединения при помощи оружия, а остальные смиряются со своим положением, либо если уж сильно и массово возражают, то можно капризный городок и зачистить полностью, выжившие жители сгодятся в качестве рабов, а территорию можно заселить своими колонистами. Продолжая развитие согласно вышеописанной логике, города становятся во главе созданных ими стран, то есть начинают контролировать достаточно большие территории. Но как и в случае с объединением племен приведшим к возникновению городов, объединение городов тоже наталкивается на свою предельную стадию. "Ничейные" города заканчиваются. И этот процесс завершается значительно быстрее, чем процесс племенного уровня. В результате сталкиваются уже хищники более крупного размера. Схватка городов превращается в схватку стран.
Но есть один значимый момент, который сильно отличает период протогородов от античного периода. Несмотря на схожесть процессов, это колебание маятника истории пошедшее в противоположную сторону. Схожими являются внешние поверхностные факторы. Глубинные процессы принимают совершенно иной оборот. Период античности, период античных империй это период социализации как на уровне городов, так и на уровне процессов происходящих внутри самого общества. Если объединение племен под властью более сильного племени сопровождалось формированием разноплеменного сообщества, которое уже изначально было расслоенным по племенному признаку, а представители разных племен занимали различные общественные ниши и становились различными социальными слоями и исполняли роль различных сословий, что приводило к появлению уже внутриплеменного расслоения, разделения на сословия внутри племени, к выделению родов и семей как отдельных и самостоятельно функционирующих ячеек племени. То есть, чем больше происходил процесс социализации (объединения) племен и чем быстрее он осуществлялся, тем быстрее происходило внутреннее расслоение самих племен, превращавшихся из групповой общности в объединение отдельно взятых более мелких групп, связанных общими интересами, но тем не менее имеющих уже свои интересы внутри этих групп. Без перехода самосознания членов племени к самосознанию как в первую очередь членов семьи, а уже потом членов рода и племени, без массового процесса индивидуализации на этапе протогородов была бы невозможна дальнейшая эволюция общества в знакомом нам виде. Именно процесс массовой индивидуализации на фоне внешней социализации надячеек (племен) приводит к возникновению товарооборота, внутриплеменной торговли, что делает возможным специализацию ремесленников и развитие ремесел как самостоятельного способа заработка и существования, а не как дополнительного "хобби" одного из членов племени. И прочие моменты более подробно разбиравшиеся выше.
Несмотря на внешнюю схожесть происходящих процессов на внешнем уровне, внутренние процессы формирования общества античного периода резко изменяют свою направленность на противоположную. Социализация (объединение) городов и социализация общества идет рука об руку.
К тому моменту когда города начинают вступать в противоборство друг с другом, это уже не сборище разноплеменного сообщества, контролируемое сильным племенем принуждающим остальные к подчинению, это уже сформировавшееся целостное сообщество, воспринимающее себя как единая система, противоборствующая за право превосходства с другой аналогичной системой. Естественно, процесс не проходит везде одинаково и в разных местах существуют свои нюансы. Но оставайся город разобщенной группировкой племен, значимая схватка с соседним городом могла бы обернуться восстанием подчиненных племен и переходом их на сторону врага, с целью если не получить более выгодное положение при новом господине, то как минимум сохранить свои жизни и отомстить своим изначальным угнетателям. Происходили и такие моменты. Достаточно вспомнить ту же Спарту. Спарта, несмотря на свою силу и воинственность, несмотря на то что считалась одним из сильнейших в Элладе городов, обладавшая наверное самой или одной из самых дисциплинированных и храбрых армий, не раз доказывавших свою боеспособность, стойкость и храбрость на полях сражений, казалось бы могла претендовать на роль потенциального лидера Эллады, способного объединить другие города под своей рукой и создать эллинскую империю. Но этого не произошло, Спарта даже не разу не рассматривалась в роли потенциального лидера всей Эллады и не смогла расширить свои территории дальше имеющихся у нее изначально. Основной причиной этого были илоты. Спартанское общество не смогло перешагнуть рубеж социализации племен окончательно, сохранялись во многом пережитки родоплеменного наследия и наиболее важным моментом было то, что сохранялось внутренне племенное дробление общества. Собственно сами спартанцы были связаны между собой племенными узами, что делало их более сплоченными и более преданными своему племени, презрительное отношение к личному имуществу, возвеличивание значимости общественно-племенных ценностей, преданность племени как таковому, те черты которые формировали закаленных, крепких и сильных бойцов, неподкупных, гордых и презирающих изнеженность. Но общество Спарты составляли не только сами спартанцы, рядом с ними находились периэки и илоты. Собственно потомки подчиненных спартанцами племен, живущие на одной с ними территории, управляемые ими, находящиеся в общей экономической, социальной и политической сфере, но не ставшие полноценными членами общества, более того, презираемые и поставленные на уровень зависимых полурабов. Если периэки еще являлись свободными, но бесправными, не включенными в жизнь спартанского общества, то положение илотов было в некотором плане даже хуже положения рабов других полисах. Илоты владея собственной землей и не являясь рабами, всячески подавлялись и угнетались спартанцами, вплоть до охоты на них молодыми спартанцами в качестве развлечения и тренировки. Спартанцы взяли курс на подавление и удержание в страхе зависимого от них населения других племен, о возможности ввести представителей других племен в свое сообщество на равных не шло даже речи. Это создавало не просто напряженность в сообществе раскалывая его по племенному признаку, но и состояние постоянной внутренней враждебности, а понятие "дом" было далеким от понятия "безопасность". Такое положение заставляло спартанцев быть постоянно начеку и в постоянной боеготовности, что несомненно воспитывало в них великолепные бойцовские качества каждого отдельно взятого спартанца, а сохранявшиеся племенные узы и отказ от индивидуального в пользу общего племенного, делало спартанцев более сплоченными и преданными друг другу. Но именно такое положение делало сам город в целом крайне уязвимым. Невозможность надолго покинуть территорию своего города из-за опасений внутренних восстаний и бунтов, делало сильное спартанское войско, по сути, привязанным к городу и бесполезным в глобальной политической и военной игре.