Книги? Какие книги? оживился трактирщик.
Натка покопалась в сумке и извлекла оттуда азбуку с картинками, справедливо рассудив, что учебник геометрии или физика 9 класса вряд ли пригодятся деревенскому мужику.
Яркая книжка в синей обложке Финогену сразу понравилась, а уж увидев картинки, он едва слюни не пустил.
Эльфийская работа, зачарованно выдохнул он, кончиками пальцев трогая золотую букву А на гладкой обложке. Красотень-то какая! А написано тут что?
Мама мыла раму.
Заклинания что ли?
Нет, это книжка для обучения чтению.
И не только, кивнул Финоген. Картинки-то какие мудреные. Одежды заморские, игрушки сказочные звери диковинные. Где украла?
Почему сразу украла? обиделась Натка. Моя это. Наследство.
Читать умеешь? прищурился трактирщик. Ну ка, что на стене написано?
И ткнул пальцем в изрядно подкопченный листочек в рамке на стене. Буквы там были чудно изогнутые, были яти и ижицы, но в целом вполне читаемо.
«Грамота сия дана однодворцу Финогену, сыну Виталиуса, в том, что он имеет право продолжить отцовское дело и владеть трактиром «Волк и охотник» что в деревне Волковойня близь реки Жабня в наследство до самой смерти. Писано в месяце травне года девятьсот шестого от основания княжества Белогорского».
Ишь ты, грамотная, с удовлетворением крякнул Финоген. Сколько за книжку свою красивую хочешь?
А сколько дашь? прищурилась Натка.
Золотой!
Ясно. А еще лавки тут есть? Пойду там предложу.
Эээ, постой, заволновался трактирщик. Свою цену назови!
Пятнадцать, наугад брякнула Натка.
Ты дура? изумленно спросил Финоген. За пятнадцать я тебе сам нарисую. Восемь.
Десять.
Без ножа режешь, скрипнул зубами дядька. Ладно, десять. Но придется подождать.
Натка пожала плечами кто-кто, а уж она никуда не торопилась.
4. Натка, терпение и пруд
Вот ведь феномен: десять золотых монет согревают ничуть не хуже, чем печка. Возможно, даже лучше. Во всяком случае, Натке было тепло и приятно осознавать, что она не нищенка, а в сумке еще несколько учебников. Главное, разумно распорядиться деньгами. А для начала диспозиция.
Деревня с очаровательным названием Волковойня располагалась на не менее прекрасной реке Жабня это она уже выяснила. Деревня не маленькая почти на сто дворов. Сама Натка жила в гораздо меньшей. Местные жители особой религиозностью не отличались, церкви здесь не было, была маленькая часовенка на холме. С другой стороны холма была деревня Рачки, выше по реке небольшой город Каменск. На всякий случай Натка уточнила о религии не хватало еще на костер попасть, как ведьма. Стоит ли говорить местным, что земля круглая? А что руки нужно мыть перед едой? И овощи с фруктами тоже.
Оказалось, всё довольно просто: был Создатель и его жена Медуница. Все люди, цверги и альвы их дети. На цвергах Натка сглотнула, на альвах нехорошо выругалась. Она в принципе как-то сразу поняла, что попала в другой мир. И даже не слишком расстроилась, потому что ну, хуже уже, если честно, было некуда. Да и к чему расстраиваться из-за того, чего не изменить? Разве не интереснее всё тут исследовать? Близнецы же и вовсе пребывали в щенячьем восторге: в школу ходить не надо, детьми их тут никто не считает, нет занудного отца и его жены, и вообще новый мир же! Будет что рассказать в школе! Натка деликатно им напомнила, что вернуться домой им удастся вряд ли. Они ответили, что это не их проблемы, а этого мира Умненькие детки, а, главное, самокритичные.
Предстояло решить, что делать дальше. Прозябать в деревне Ната не собиралась, лучше уж город, а еще лучше столица. Финоген, как умел, набросал карту: по всему выходило, что до столицы лучше всего добираться по реке: быстро, недорого, безопасно. Но река уже местами встала, поэтому выбор был невелик: или ждать весны, или как-то добираться лесами и трактами. Для одинокой женщины с двумя подростками не самый лучший вариант.
Стало быть зимовка. Или здесь, в Волковойне, или в Рачках. Можно и Каменск податься, но Финоген вдруг предложил Натке остаться жить у него. Работа в кабаке не требует навыков: полы да столы мыть, продукты покупать, с готовкой его жене помогать. Оказалось, что на зиму сын его уехал учиться в университет (ну как уехал уплыл по реке), а вернется только в середине весны. Раньше у Финогена работала местная баба Авдотья, но недавно у нее внучка народилась, надо было нянчится. Словом, дела у Финогена шли сейчас неважно, а ведь трактир у него придорожный, единственный в деревне. Рядом торговый тракт проходит, гости заморские часто бывают. Жена его и дочка с ног сбиваются, а все равно рук не хватает. Словом, Натка для него ангел божий.
Быть ангелом Натке не хотелось они, как известно, существа неземные, эфиром питаются и деньги им не нужны. К тому же она не одна, а с двумя парнями, которые вон, дров нарубили, воды наносили, полкотелка жаркого смели, а теперь сидят с осоловелыми улыбками на лавке и клюют носом. С одной стороны помощники. Их и пиво разносить можно припрячь, и работа тяжелая по плечу, двоим-то разом. Словом, платить им двоим следует как взрослому мужику, а то, что они едят, как три человека, так это возраст такой.
Хозяин возражал, что питание и проживание у него не бесплатное, Натка напирала на ненормированный рабочий день и требовала два выходных и отпуск. Сошлись на двадцати серебряниках в месяц десять ей, десять Стаське и Владьке. И выходной один, как у всех людей. Словом, сговорились, причем Финоген к концу беседы пот вытирал и обещался Натку заместо себя посылать торговаться с мясником. Женщина ему объяснять не стала, что на самом деле она белая и пушистая, а зубы у нее прорезаются только тогда, когда дело касается детей.
Комнату им выделили, разумеется, не хозяйскую и не из тех, что приезжим сдают, да оно и понятно: прислуга же, причем черная. Но Натка не жаловалась, вспоминая общагу. Помещение ее располагалось в дальней части дома, за обеденным залом и кухней, и вход у него был отдельный, с заднего двора. Ну, или через кухню. Очень даже неплохой вариант тепло, окно имеется, в туалет типа «сортир» бегать недалеко. Гостям предлагались ночные вазы, но для Наты подобное было немыслимо. Да и неловко все же с мальчиками живет. Несмотря на то, что здесь есть ширма, все трое решили, что ведро это не их вариант. Да и пахнуть будет
Кой-какую одежду Натке отдала хозяйка «Волка и охотника», красавица Оксана. Была она женщиной крупной, величавой, с суровым нравом и нежным сердцем. Узнав, что Натку с детьми муж выгнал из дома, она разахалась, пустила скупую слезу и выделила ей материальную помощь в виде пары валенок размера этак сорок пятого и овчинной дохи. Да еще отрез мягкой шерсти от сердца оторвала, все равно он водой подпорчен был, ну да мальчикам на портки сгодится. Поскольку шила Натка последний раз еще в школе на уроках труда, пришлось ей расстаться с одной прекрасной, несравненной, великолепной золотой монеткой с отверстием посередине и заказать у местной швеи самое необходимое: нижнее белье, пару платьев, да парням штаны, рубашки и, о ужас, ботинки из козлиной кожи. А еще носки вязанные, шапки, шарфы и прочие мелочи, без которых жить было решительно невозможно.
Как горько Ната жалела, что никогда не была рукодельницей! Ни шить, ни вязать она не умела. Местная грамота давалась ей с трудом слишком много лишних букв. Читать получалось, а писать совсем нет. В общем, от подростков было и то больше толку, чем от нее они хоть топор в руках умели держать, хоть и интуитивно. Видимо, генетическая память предков дала о себе знать.
Не сказать, чтобы сама Ната пребывала от подобной жизни в восторге, но жилось ей однозначно лучше, чем раньше. Ну, завтрак подать, столы протереть, полы ночью помыть, ночные вазы за постояльцами вынести. Ничего сложного, низкоквалифицированный труд. Белье стирать ее не просили, и то счастье. Хотя один раз она попыталась, но едва простынь в пруду не утопила. А ткани были дорогие, все сплошь привозные. Поэтому на пруд ее больше не брали.