Что бы то ни было, Афанасий попрощался со своими родителями, братом, его детьми, которые стали ему как родные, смахнул скупую слезу и отправился в поисках своего счастья.
Союз македонских князей возглавлял Неоптолем, объявивший себя царем в Моломе. У Неоптолема не было особой власти. Он время от времени созывал князей на совет. Доносил до них свои решения. Одни их принимали, другие молча уходили, и делали, что им вздумается. А Неоптолем на них и не обижается. У него все было в достатке, он стоял выше других князей. Никто не решится выступить против него. Неоптолем очень богатый, родовитый, влиятельный и сильный человек.
Неоптолем был женат несколько раз, породнился со многими народами и землями благодаря браку своих детей и родственников. Его дети росли во многих местах. Его первенцем была девочка. Так как она появилась на свет, когда в Афинах проводились очередные Олимпийские игры, Неоптолем назвал свою дочь Олимпиадой. Она выросла красивой девушкой с идеальной внешностью, как у скульптуры, выточенной из камня. Замечая в ней эту, присущую камню, холодность и строптивость, отец не упускал из виду и ее сообразительность. Видимо поэтому в сознание князя вселилась вера в то, что Олимпиада не бросает слов на ветер, и когда она что-то говорит, делает это вдумчиво и зная, о чем идет речь. В один из дней во дворец Неоптолема стал захаживать сын князя Филиппа Филипп младший. Эта близость завершилась свадьбой Филиппа ІІ и Олимпиады. Филипп ІІ нашел, что искал. Он женился на Олимпиаде из чистого расчета. Так как понимал, что хоть Молом Неоптолема и не был центром мира, он был местом объединения Македонии. Ключ к единой Македонии был в этом дворце, в руках правителя Молома Неоптолема. Теперь его целью было завладеть этим ключом. Потому что расчетливый и дальновидный Филипп ІІ боялся того, что Македония останется на задворках цивилизации. У не имеющей ни единства, ни крепкой власти, ни сильного войска Македонии были лишь ничтожные силы, и то, что в подходящий момент ее захватит кто-нибудь, было вопросом времени. Этот царек Неоптолем даже не думает об этом, а князья считают, что мир так и будет стоять на одном месте, словно воздух в душную погоду. Вместе с тем повсюду гремят битвы. Нескончаемые столкновения между греческими полисами, битвы между близкими народами, и никому нет дела до того, что персы устремили свой кровожадный взор на порты Македонии в Эгейском море. Филипп ІІ переживал и за это. И не просто переживал, а делился мыслями с Олимпиадой, изливал ей душу. Олимпиада безмолвно слушала. Временами задавала неясные вопросы. После чего снова слушала. Слушая без конца Филиппа, она не заметила, что стала сходиться во мнениях с ним, и дошло до того, что говорить те же речи, что и Филипп. Олимпиада в душе признала, что Филипп не так прост, как она вначале думала.
В ту пору, когда в мире вот-вот вспыхнет пожар, во главе страны должен стоять могущественный, способный на действительно мужские поступки, отдать свою жизнь подобно герою человек. Олимпиада понимала, что это нельзя откладывать на долгий срок. Неоптолем был настолько беспечен, что ради забавы он передал свой царский трон своему баловню семилетнему сыну Аминте, и узаконил передачу власти. Не сомкнувшая глаз в одну из ночей в поисках путей решения проблемы Олимпиада все-таки нашла выход из этой трудной задачи. Она разговорами и расспросами вошла к нему в доверие настолько, что заставила его назначить Филиппа ІІ регентом1 законному царю семилетнему Аминте. Филипп, который словно ястреб цеплялся за любую возможность, не упустил своего и вскоре сделал так, чтобы его по принципу военной демократии избрали царем. Теперь его руки были развязаны, а власть стала безграничной. Только надо суметь сохранить своих сторонников, держать подальше от себя коварных людей, уметь хитростью и бескровно избегать ненужных конфликтов, уметь держать нейтральную позицию, не провоцируя своих врагов, не якшаться с друзьями, уметь восторгаться ими про себя, а внешне же вести себя сдержанно и хладнокровно, приближать к себе верных друзей за их способности и достоинства, перед лицом смерти вести себя достойно, подавлять своим превосходством публичные собрания, показывать благодушие и приветливость. Такое искусство правителя чуждо князьям. Они ведут себя в соответствии со своим характером и устоявшимися привычками, так и уходят в мир иной. Поэтому они не могут быть на равных с Филиппом. Уяснивший все это Филипп понимал, что в будущем война не обойдет стороной это край. На севере простирается во всю ширь Византийская империя. Не ясно, когда она придет, и явится ли постепенно подобно летнему дождю, либо же нахлынет словно селевой поток. Могут и с другой стороны в Македонию прийти враг, да и тем же грекам может прийти в голову дурная мысль объявить эти земли своими, отчего македонцы явно оторопеют.
Есть и у греков, и у македонцев старый враг персы. Когда с ними начались распри, и сколько войн уже прошло, вероятно, толком не знают даже историки. Это была не прекращающаяся, не утихающая преграда, постоянно требующая кровопролития. Нужно было находить выход из этой ситуации, и судьба предоставляет Филиппу исправить положение. Пока Филипп никому не сообщает об этом. Еще слишком рано. Что же Филиппу сделать, чтобы сказать об этом?
Македонии в скорейшем времени нужно стать государством, способным противостоять любым угрозам. Замкнутый образ жизни идет своим чередом в караване истории. Пока Филипп не станет царем с богатой казной, боеспособной армией и верными полководцами, имеющим при себе представителей от каждого княжества, дело не решится. Хотя в этот период истории у Македонии не было таких ученых как Аристотель, мудрых старцев как Диоген, острых на язык ораторов как Демосфен, историков и летописцев как Платон, Сократ, Птолемей и Страбон, она довольно рано ворвалась в жернова истории и стала участником активных событий. Однако Македонское царство, которое перестроил и укрепил Филипп, не достигло того стабильного состояния, при котором с ним могли бы считаться. Если повысит Филипп голос на представителя одного княжества, а уже страна готова расколоться на несколько частей, их головы может отвлечь только война. Думая о том, что народ может закалиться только на войне, Филипп стал заботиться о будущих походах.
В один из тех первых лет, которые ушли на объединение страны, в шестой день месяца лоос по македонскому календарю, то есть в конце июля 356 года, Олимпиада рожает Филиппу сына. Во время предродовых схваток Олимпиада задремала. Во сне ей приснилось как ее чрево пронзает молния, в ужасе от этого она просыпается и производит на свет дитя. Филиппу тоже снился сон. В его сне на округлившийся живот его жены была наложена печать с изображением льва. Именно в этот день в Эфесе Герострат совершил поджог Храм Артемиды, считавшийся одним из семи чудес света. Сын Олимпиады, как и его мать родился во время Олимпийских игр. В тот же день пришла весть, что на Олимпийских играх победили три македонских атлета. И самое главное, в одном из первых и важных походов Филиппа Потийской войне македонская армия одержала победу Вот такие исторические события принесло своим появлением на свет маленькое дитя и молва об этом запечатлелось в памяти народа. А совпавшие события стали нескончаемой пищей для предсказаний прорицателей и гадателей.
На самом деле Филипп считал этот день благоприятным. С этого момента чувствовалось, что скоро наступят славные дни и дела пойдут в гору. Лежа во дворце и не подпуская никого к себе, думал, с кого же взять пример. Кто достиг безграничной славы помимо Римской империи в Азии, на юге и на севере?.. В Европе таковых он не знает. Возможно в пределах Рима изначально и были могучие люди. Но Но они в лучшем случае доходили до Египта