Смотри кто у меня! сказал он, увидев мать.
Какой чудесный питомец!
Она была счастлива уже тому, что обнаружила сына в добром здравии.
Где ты его взял, малыш? Кто его хозяин? Давай-ка вернем это чудо на место!
Но не тут-то было! Рынок вновь огласился отчаянным воплем, но теперь это был не крик радости. Совсем наоборот это был рык воина. Крош готов был сражаться с каждым, кто попробовал бы разлучить его с его бесценной ношей. Попытка подоспевшего Сени тоже закончилась неудачей: рев сына набирал мощь и силу, взлетал до небес. На них оборачивались посетители рынка.
Хитроглазый продавец смотрел на Динку с Сеней, не скрывая радости.
Вашему малышу нужен друг, сказал он.
У него был друг, хмуро глядя на продавца, ответил Сеня. Большой, красивый и ласковый. И звали его Лис. Несколько месяцев назад он потерялся.
Это очень печальная история, подтвердила Динка, вздыхая.
Крош взглянул на родителей и крепче прижал к себе питомца.
Осторожно. Не сделай ему больно, сказала сыну Динка.
Она смотрела с мольбой на продавца: что же делать?
Такое иногда случается с друзьями, примиряющее сказал продавец. Бывает теряешь друзей. Но это не значит, что нельзя завести нового друга. Вы же не обижали того, прежнего?
Конечно, нет! вскинулась Динка. Мы любили его!
Вот видите! Любили! Это видно. У вас хорошая семья. И хороший малыш.
Не заговаривайте мне зубы, сказал Сеня строго. Нам нужно идти. Заберите, пожалуйста, питомца.
Я пробовал, но ваш сын не хочет с ним расставаться.
И что же теперь делать? Динка не понимала, как предотвратить скандал.
Возьмите его, сказал продавец. Поверьте моему опыту, я хорошо разбираюсь в жизни: ему будет хорошо с вами, а вам с ним.
Он мой! заявил Крош решительно.
Тише, тише, не дави его, Динка пребывала в полной растерянности.
Она погладила кареглазого питомца по пушистой голове.
Он такой милый, обернулась она к Сене. Может, все-таки возьмем его!
Лис тоже был милый, напомнил Сеня.
И ему было хорошо с нами! упрямо наклонила голову Динка.
Это был знак: когда Динка вот так упрямо выпячивала лоб, спорить с ней было так же бессмысленно, как с Крошем. К тому же, Сеня был один, а его оппонентов трое, даже четверо -питомец крепко-крепко, всем телом, прижимался к сыну.
С рынка уходили вчетвером. Динка забыла про свои разноцветные миски, а Сеня даже не вспомнил о складных ножах. Зато Крош светился от счастья.
Дома обнаружилось, что питомец девочка. Толстенькая и неуклюжая.
Баржа, сказал Сема. Очень похожа! Может, так и назовем?
Баржа это слишком, усомнилась Динка. Она же девочка. Пусть будет Бара, Нейтрально и необидно. И Крош научится, наконец, выговаривать букву «р». Крош, скажи Баррра!
Крош наклонил голову к плечу и произнес: «Баррррра!». При этом щека его смешно завибрировала, затряслась в унисон рыку.
Все засмеялись
Получается! заверил Сеня.
Еще как! засмеялась Динка. Уже месяц тренируемся рычать. Теперь быстрее пойдет!
Пойдет! радостно подтвердил сияющий Крош.
Ну вот, Бара только появилась в доме, а всем уже стало весело, сказала Динка. Значит, правильно мы сделали, когда взяли ее!
Посмотрим, что будет дальше, с сомнением произнес Сеня.
А дальше было совсем нескучно. Крош с Барой в паре обладали огромной разрушительной силой. Они росли вместе и порой вытворяли такое, что Динке выть хотелось. Топот, гогот, вечный беспорядок, и пыль до потолка. Крош не отходил от своей новой подруги ни на шаг. Вместе шалили, вместе гуляли, вместе спали.
На их веселые, не умолкающие ни на минуту вопли в гости то и дело забегали соседи, дети соседей, соседские питомцы.
Через год на этот нескончаемый праздник бытия прибыла еще одна персона: у Динки с Сеней родилась Стася, сестрв Кроша.
Динка, до тех пор полумама по душевному вольному полету, вмиг присмирела, притихла, радостно и удивленно разглядывая миниатюрную дочку. С этого дня она прилепилась к детям и мужу уже полностью и безусловно, сделавшись серьезной и ответственной мамашей. Сеня только удивлялся: куда девались женские капризы и перепады настроения. Динка, как по волшебству, стала сама добродетель: заботливая, преданная, внимательная и нежная.
Глава 6
Лаки проснулся от грохота. Вскочил с земли и сел, озираясь по сторонам. Ночной лес спал. За гаражами среди деревьев, где он остановился, было темно и тихо. Только между сосен, на просвет, виднелась половинка плывущей по безоблачному небу луны и ее отражение в гладком зеркале карьера.
Еще раз громыхнуло будто упало что-то железное.
«Мусорные ящики за дорогой», понял Лаки с облегчением, снова повалился на землю и закрыл глаза. Но заснуть не удалось. Снова навалились воспоминания о вчерашнем дне. Он полежал немного, прикидывая, который час. Если судить по луне, часа четыре. Значит, он проспал около трех часов. Совсем неплохо в его положении.
Опять громыхнул мусорный ящик. Лаки поднялся и, крадучись, стараясь держаться в тени деревьев, пошел в ту сторону, откуда доносились звуки.
Он остановился за ближайшим к дороге железным гаражом. В тридцати метрах от него, в тусклом свете одинокого фонаря несколько темных фигур ковырялись в мусорных контейнерах. Два опрокинутых металлических ящика валялись рядом. Этот грохот и услышал Лаки сквозь сон.
В темноте Лаки не мог рассмотреть ночных мародеров. Скорее всего, это были чужие, и, судя по голосам, взрослые, голодные и злые особи. Трое рылись в мусоре, один стоял поодаль и смотрел в сторону темных многоэтажек и вдоль пустынной дороги, огибающей окруженные палисадниками спящие дома. Караулил.
«Надо же, ничего не боятся. Громыхают баками, орут во все горло, скандалят. Шум разносится по всей округе!» думал Лаки.
На третьем этаже ближайшей многоэтажки зажглось окно.
Дайте поспать, твари! раздался злой крик.
Никто из троицы, занятой сортировкой отходов, не поднял головы. Только караульный равнодушно посмотрел в сторону кричавшего.
«Не жили они в столице. Непуганые. Их единственное желание набить брюхо. А дальше хоть трава не расти. Ведут себя так, будто никаких опасностей в мире не существует, думал Лаки, рассматривая из своего укрытия разношерстную банду. Абсолютно счастливые в своем неведении».
Раньше таких наглых здесь не было. Он знает, потому что это его родной город. Тихий городок, в окружении лесов и болот, совсем маленький по сравнению со столичным мегаполисом, где он жил в последнее время и где попал в облаву.
Зачем его понесло в столицу? Мать предупреждала, что там небезопасно, но он настаивал на своем. Ему хотелось новых впечатлений. Новых встреч. А, может быть, это зов крови. Мать говорила, что в старые добрые времена их предки жили в столице. Столичные были штучки!
Плохо, что мать не осталась здесь, а пошла с ним. Сначала долго отговаривала, но, как только поняла, что он непреклонен в своем решении, собралась тоже.
Ей нравилась столица.
Красивое место, прекрасная архитектура, как я люблю эти каналы и парки! говорила она. Очень давно, в те времена, когда все было по-другому, я много времени проводила на этих улицах!
Однажды она сказала ему, указывая на окна красивого, украшенного изысканной лепниной шестиэтажного здания:
Когда-то здесь жила твоя бабушка, и была хозяйкой большой квартиры на третьем этаже.
Лаки взглянул на мать и рассмеялся. Иногда она говорила странные вещи, будто выворачивала мир наизнанку. Говорила то, чего не могло быть. Никогда. Обмолвится и тишина, и больше ни гугу. Словно знает и хранит великую тайну. Если он пытался расспросить, отделывалась общими невнятными фразами, мол, были времена, когда питомцы жили совсем по-другому. Весь мир принадлежал им.
Видимо, мы много чего натворили, если однажды все встало с ног на голову, пошутил Лаки.