Она пришла на полчаса раньше. Встала на крылечке, как и мечтала. С крыльца видно улицу, на которой живёт Максим. И вот, не успела Дашка толком поволноваться, как он появился. «Так рано? И одноклассников ещё нет!».
Крикнуть бы: «Привет!». Подойти бы. Но Дашку словно к земле пригвоздили, шепнули: «Не смотри ему в глаза, ничего не говори». Ноги стали ватными. Дашка заставила себя улыбнуться, слабо махнуть рукой. И Максим кивнул. Кивнул, но не подошёл. Уселся на забор напротив крылечка. Сел и покрутил головой стал ждать одноклассников. Только бы не достал телефон, не начал играть «Подожди», попросила глазами Дашка.
Она решила обязательно сделать в этом году так, чтобы он всё узнал. Только как это сделать пока не придумала. Не дело девчонке признаваться первой это Дашка чувствовала, но психологи из девчачьих журналов в один голос советовали подавать знаки. Какие же это были знаки? Улыбки, взгляды, чувство юмора, хороший внешний вид, красивая походка. Всё лето ушло на репетиции. Но Дашка чувствовала: психологи что-то забыли. Разве в походку влюбляется человек?..
Она вздохнула: была не была! и принялась смотреть. Одноклассников пока нет, значит, можно. Сначала смотреть было страшно. Что он подумает? А потом потом, наоборот, она и сама не смогла бы оторваться.
Рождает же земля на свет вот таких! Лицо у него светлое, белый лоб под чёрной чёлкой, брови вразлёт, под ними глаза и нет ещё такого хорошего верного слова, чтобы о них сказать. Глаза не голубые синие, и там такое!.. Губы тонкие, почти ниточкой, треугольный гордый подбородок. Ах, дедушка Какой там Андрей Болконский!
Из дневника неотправленных писем
3 сентября
Ты вырос. Теперь мы одного роста. Выше меня только Элька, выше тебя один Илюха. Мы одного роста, одного возраста (ты всего на три недели старше), мы родились в одном месяце правда, чудесные знаки?
Как хорошо, что сегодня ты был у доски. Я так соскучилась по твоему почерку! Наверное, скоро почерк станет совсем неважным. Люди пишут друг другу в сети, посылают сообщения по телефону. Но сейчас, когда мы пишем на доске, каждую букву видно как на ладони. Мама говорит, что есть учёные, которые могут определить характер человека по почерку. Я не учёный, но мне кажется, что все буквы, которые ты пишешь, это твой народ. Они живут в тебе: и вытянутый овальчик «б» с решительной, остроугольной закорючкой, похожей на ручку шарманки, и потомственное гордое «П» с ножками ампировских львиных кресел, и хорошенькое «е», и стремительное «М».
Я бы расцеловала каждую твою букву. Потому мне и не хотелось стирать их, когда меня вызвали. Я стёрла только то, что было написано до тебя, и писала сверху. И последний хвостик «я» в моей строке коснулся первого хвостика твоего «П», как будто они взялись за руки
Видишь, каждый сходит с ума по-своему.
Милый мой Максим, я боюсь, что, по своей привычке, превращаю свою любовь, да и тебя вместе с ней в слова. Знаешь, это, наверное, потому, что я знаю, как с ними управляться. А вот как справиться с собой, когда ты стоишь и смотришь, не знаю
Счёт методом ряда
«Завтра Данилка не придёт, как и сегодня, думала Дашка, засыпая. Не может же он выздороветь за один день! А Ксюша опять усядется к Ане, они всегда садятся вместе на физике. И тогда Максима посадят на единственное свободное место, рядом со мной Только бы завтра не нашлось других свободных мест!»
В кабинете физики четырнадцать парт, а не пятнадцать, как везде. И 8 «Б», состоящий из тридцати человек, умещается в нём только тогда, когда кто-нибудь болеет.
Дашка намечтала правильно: всё случилось так, как она хотела. Максим слегка поскандалил с Ксюшей (как-никак, она опять захватила его законное место) и физик пересадил его за первую парту к Дашке.
Солнце в окне слева слепило глаза, но зарумянилась почему-то не левая щека, а правая. Ах, Анюта такая счастливая! Она сидит рядом с ним всегда! И чувствует где-то близко его дыхание, временами ловит его весёлый и лукавый взгляд.
Классно! Эту лабораторку я точно напишу на пять! Максим придвинулся поближе и, с явным намерением списывать, задел Дашку локтем.
Она улыбнулась.
Ну? он подмигнул.
Подошедший к их парте физик принялся объяснять, как надо сложить горошины, чтобы подсчитать их методом ряда.
Тела малых форм трудноизмеримы. Иногда для вычисления их размеров пользуются методом ряда. Тела выстраиваются в ряд, а потом общую длину делят на количество тел.
А толщину так можно измерить? поинтересовался Максим.
Можно.
Прикинь, громким шёпотом сказал он Дашке, мы такие стоим на физ-ре, выстроились в ряд. Нас таких подсчитали. И тут вдруг тело Сибирцевой и тело Дугиной оказались одинаковой толщины!
Ира Сибирцева была полненькой, а Вика Дугина, наоборот, не знала, как одолеть худобу.
Этот метод для вашего класса не подходит, сказал физик, никогда не пропускавший мимо ушей ни одного шёпота и умевший ловить на лету записки. Ибо ваши тела никак нельзя назвать малыми.
Дашка мучительно покраснела. Ей показалось, что Анатолий Андреевич почувствовал её смятение и нарочно подслушивал, о чём они говорят.
Ты не отвлекайся, Приходько. Пересесть на место Куракина ещё не значит достичь его уровня понимания физики.
За спиной ехидно хмыкнул Сёмушкин.
Дашка аккуратно сложила горошины в железный желобок.
Давай помогу, что ли, предложил Максим.
Они сложили горошины в желобок, и пальцы их соприкоснулись. Дашкины руки тут же похолодели, так что Максим отдёрнул от неожиданности палец.
Что ж такие руки ледяные?
Дашка подняла на него ресницы, опять улыбнулась и не смогла ничего сказать. Наверное, это оттого, что весь жар скопился в груди, и сердце стало таким тяжёлым, что трудно дышать.
Так они и сидели вполоборота друг к другу. Максим говорил, говорил, говорил («неужели он всегда столько болтает?»), а Дашка улыбалась.
Видела бы она себя! Лицо раскраснелось, волосы выбились из причёски, пушились и разлетались надо лбом, глаза сияли счастливым блеском.
Лабораторка оказалась совсем несложной. Физик прошёл по рядам, проверил, как идут дела, а у их парты не задержался только многозначительно улыбнулся:
Тебя, Кондрашова, надо бы, наверно, пересадить. А я думал, вы с Куракиным два друга: Мороз и Вьюга.
Учителя Ну, куда от них скрыться? Ну, почему им до всего есть дело? И ещё Олеська захихикнула сзади
Куракин А что Куракин? Как будто они муж и жена! Вот сами посадят с кем-то, а потом упражняются в остроумии! Конечно, тут есть, чему улыбнуться. По росту сидеть бы Дашке на последней парте, но она оттуда не видит близорукость. И приходится сидеть с Данилкой, который ей по плечо, никак не вырастет. Он ласково зовёт Дашку «слонопатамчик» за то, что она сдвигает с грохотом стулья и шатает стол, когда протискивается из своего угла отвечать у доски.
Данилка шарит в физике и алгебре, играет с детства в шахматы, и в этом ему нет равных. Ему прочат большую славу.
Конечно, лабораторки удобнее делать с Данилкой, но эта настолько простая, что Дашке кажется, что горошины это планеты, а они с Максимом космические великаны, подсчитывающие диаметр планет. На каждой есть жизнь, и протекает она в причудливых, не постижимых для человека формах. Например, вот на этой первой живут существа, похожие на тюленей. Они общаются соприкосновеньем усиков и взмахами хвостов. Лучшие представители обходятся взглядом глаза в глаза
Глаза в глаза
Даш, а у тебя почерк очень красивый!
Зачем он так? Разве не знает, что нельзя такими глазами так смотреть?.. Море, небо, море, небо, море Космос!
Однажды в глубоком детстве Дашку возили на море. Она почти ничего не помнит, кроме тёплых волн, поочерёдно бьющихся о берег. Дашке хорошо и страшно было стоять у кромки воды, сомкнув глаза и плотно сжав губы. Нарастает медленный гул, пробегает холодок по коже, и вот уже тебя всю с ног до головы накрывает холодом и солью, и вместе с отбегающей волной со страшной силой влечёт на глубину.