Кэт слышала, как он уговаривал её коллегу поработать в единственный выходной.
Я и так работаю без продыху! Я устал, я болен, я больше не могу. Я работаю каждый день по пятнадцать-двадцать часов, мне нужна передышка!
Это хорошо, что в такое непростое время у Вас есть работа. У Вас же может её не быть и чем тогда Вы будете кормить семью?
Но я больше не могу, мне нужен этот выходной! Я падаю от усталости.
Вам нужна эта работа? Или Вам нужен выходной?
Мужчина понуро опустил голову.
Кэт содрогнулась от того, насколько они загнаны в угол и бесправны. Почти как рабы. Или даже без «почти».
* * *
Иногда Кэт с содроганием смотрела, куда катится всё их общество, да и вообще весь мир. Поощрение деградации дошло до абсурда и было очевидно, что вечно так продолжаться не может, человечество просто сгинет под гнётом непотизма и бесправия. Она часто наблюдала, как по телевизору показывали назначение очередного заместителя генерального директора крупного предприятия по какому-либо направлению и выходил молодой человек с той же фамилией, пустыми глазами и слегка приоткрытым ртом, что свидетельствовало о легком умственном отклонении, но не мешало ему стоять рядом с отцом во всех смыслах этого слова. Такие вот руководители решали судьбы многих своих подчиненных, когда просто были не способны на это. Кэт не хотела, чтобы её жизнью управляли подобные им
Смотрящие ртом люди, чья единственная заслуга это удачное рождение.
В низшей касте, внутри этой выгребной ямы, тоже были деления на сегменты. Свои «короли» помойки. Мелкие руководители заурядных заводов, которые сажали своих сынков на подготовленные места. А те в свою очередь приводили своих людей. В компании, где работала Кэт, также процветала семейственность. Здесь кругом были чьи-то жены, дети, племянники и любовницы. И неважно, что кто-то нес чушь или отлынивал от работы, если это была потаскушка кого-то занимающего определенную должность, то всё ей сходило с рук.
Раболепство также распускалось буйным цветом на просторах предприятия Кэт. Многим было вовсе не противно считать себя прислугой для других рабов, получивших немного власти. Рядом с Кэт в соседнем кабинете работала женщина, заискивающая перед всеми, кто стоял выше её на иерархической лестнице их компании. Она старалась выслужиться как могла, засиживалась допоздна, старательно кивала в такт указаниям, бежала бегом за поручениями, неуклюже скользя каблуками старых туфель по кафелю и преданно смотрела в рот своему руководству. Она знала, кто кому кем приходится, и не забывала пресмыкаться даже перед бывшими любовницами всех начальников отделов. При этом она с ненавистью относилась к своим коллегам, кто не превышал её по полномочиям. Огрызалась, вредничала и пакостила как могла. И самое дикое, что ей безумно нравилось существовать в качестве червя. Это был мир, созданный для таких людей, полностью устраивающий их. Именно к формированию такого общества стремилась высшая каста. Тупая, безликая масса, стадо, которое всё слушает и всему повинуется, безропотно веря в любую установку, сказанную правительством и транслируемую через средства массовой информации. Поддерживая чужие мысли и не имея своих, такая толпа рьяно защищала внушенное им безумство. Если бы этой женщине сказали, что нужно ходить с ведром на голове, она уже бросилась бы его примерять. К ужасу Кэт, таких людей становилось всё больше.
Глава 8. Грани зла
Элли с Кэт только что закончили ужинать, и Кэт мыла посуду. Был вечер выходного дня. Вдруг во входную дверь неистово начали стучать. Кэт вздрогнула от неожиданности. Элли передёрнуло, глаза округлились.
Открывайте, твари! послышался истеричный вопль.
Это дядя, одними губами прошептала ошарашенная Элли.
Не бойся, спокойно сказала Кэт, хотя внутри у нее все сжалось от напряжения. Они с Элли были вдвоем, и помочь им было некому, а этот выродок был сильнее, и он был сумасшедшим. Может, он и псих, но он трус. Он ничего нам не сделает.
На самом деле Кэт в этом сомневалась. Она, как и Элли, помнила их детские страхи перед этим человеком. И эти страхи никуда не ушли. Внезапно в ней поднялась волна гнева. Эта мразь смеет издеваться над теми, кто слабее, кто беззащитнее, и никто не может сдать ему сдачи, поставить на место. И Кэт не может. На мгновение девушку посетила мысль, что она могла бы убить его, но тогда её посадят и жизнь кончится. Да и жить, зная, что ты сделала, будет невыносимо. Надо просто прогнать его.
Кэт собралась выглянуть в окно, чтобы посмотреть, где он. Но хлипкий крючок не выдержал напора, и входная дверь отлетела. В кухню ворвался перекошенный от злости человек с красной физиономией. Кэт с мрачным выражением на лице взяла скалку для теста и встала между ним и Элли.
Уходи прочь, процедила она.
Эта дрянь пойдет со мной! завизжал он.
Я в этом сомневаюсь, парировала Кэт.
Элли сидела бледная, ни жива ни мертва от страха.
Пусть отдаст мне деньги и идёт на все четыре стороны! Мне нужны деньги! Слышишь! Плати тогда за неё.
Она больше не живёт в общине, ты ничего не получишь. У нас нет денег, особенно для тебя и твоей общины. Убирайся!
Дядя злобно взглянул на Кэт. Ей показалось, что он ударит её. Рука негодяя уже замахнулась, но он был осторожен, ему не хотелось огласки своего поведения.
А ты, глупая девчонка, подстрекаешь нашу дурочку к самостоятельности! И сама не знаешь, как нам обязана! Мы хранили для тебя секрет твоих родителей, ты ведь всегда думала, что они умерли давно, ты ведь их даже не помнишь, верно?
Кэт молча и спокойно стояла, скрестив руки на груди, Элли в уголке перебирала руками край кофточки. Дядю взбесило спокойствие Кэт.
Что ж, я тебя просвещу. Тебя воспитала мадам Крюшо, подобрала, как паршивого щенка, так как мы хотели отдать тебя в приют. Но твои родители не умерли, они живы. По крайней мере, были, когда оставляли тебя. Когда ты родилась, твой отец был не в восторге от этого, они и так едва сводили концы с концами, мать настояла оставить ребенка. Но едва тебе исполнился год, как он поставил твоей матери ультиматум, он собирался уехать на заработки на рудники Шеридана, но вести тебя с собой было проблематично. И вот однажды утром мы проснулись, а их нет, но их дочка осталась. Нам не нужен был лишний рот, и мы понесли тебя в приют, но по дороге нам попалась эта старая ведьма твоя мадам Крюшо и выпросила тебя себе, нам было всё равно, и мы отдали. Так что ты крысёнок, который никогда никому не был нужен!
Кэт безэмоционально и спокойно взглянула дяде в глаза и произнесла ледяным тоном:
Мадам Крюшо не ведьма, она достойная женщина!
Дядя постоял немного и вышел.
* * *
Элли посмотрела на Кэт.
Кэт, позвала она. Как ты?
Ты знала?
Нет, конечно, я бы тебе сказала.
Хорошо, сказала Кэт и направилась в комнату.
Нам нужно собирать вещи, придется переезжать, ведь он ещё вернется и, возможно, в более агрессивном состоянии, паниковала Элли.
Я думаю, не вернется. Но даже если так, я из своего дома пока никуда не поеду.
Но, Кэт, мы с ним не справимся! глаза Элли были полны страха.
Справимся, устало сказала Кэт и закрыла за собой дверь.
Элли постучала.
Ты чего там, не хочешь поговорить. То, что ты узнала
Всё в порядке, Элли, иди спать, завтра нам всем на работу.
Кэт своей спокойной реакцией удивила не только дядю и Элли, но и себя. Ей вдруг стало совершенно всё равно, что было когда-то. Была мадам Крюшо, были и есть друзья. А кто и когда ее бросил или как поступил, было не заботой Кэт, у нее были более реальные мысли. Вот, например, хотя бы уснуть и пойти завтра работать. Но почему-то заснуть получилось плохо
* * *
Начался новый день, пришли заботы, и Кэт совсем смирилась с тем, что сказал ей дядя. Девушка допускала, что он мог лгать, но почему-то была уверена, что все сказанное дядей вчера про её родителей было правдой. Но жизнь в низшей касте научила её не реагировать на сантименты, и она просто приняла открывшуюся ей правду как часть информации о её детстве. На протяжении последних недель Кэт с нетерпение ждала окончания рабочего дня, чтобы скорее заняться разработками плана. Однако рутинные проблемы снова вторглись в её жизнь. Кэт урезали её зарплату, которой и так ни на что не хватало. Когда пришло оповещение о поступлении денег, девушка ужаснулась. Экономить было не на чем. Всё уже расписано. Вечером они с Элли решали, что придется исключить из бюджета. Сидя за кухонным столом, Элли покусывала палец, а Кэт чертила в тетрадке список расходов.