Не станут. И вообще, это только может лет через сто произойдет.
Ага, до АТ-100 тоже так говорили, а потом бац! и все резко изменилось. Это мне дядя рассказывал.
Опять ты со своим дядей!
А может люди вообще вымрут, и все живое вымрет. Планета потом через миллиард лет только восстановится и зародится новая жизнь
Ааа, зануда! воскликнула Вика, закатывая глаза.
Зоя внимательно их слушала, глядя в окно поезда, хотя там совсем уже стемнело и ничего не было видно, кроме ее собственного нечеткого отражения. Она с отвращением отметила, как сильно успела испачкаться по пути.
Вы там, в секте вашей, чем занимаетесь? неожиданно спросил ее парень.
Овощи выращиваем, пискнула Зоя. В теплицах.
Ага, а потом продаете их нам за бешеные деньги! И что вы там с этими деньгами делаете?
Зоя понятия не имела, о чем он говорит. Никогда никто из членов общины не говорил о деньгах, не держал их в руках, и уж тем более, не имел счета в банке. Деньги в общине просто не существовали, они были частью внешнего мира, одним из орудий порабощения человека, о котором отец Константин с отвращением рассказывал им во время своих проповедей.
Мой дядя говорит, что за всем этим кроется заговор, продолжал он. Денежки то от натуральных продуктов идут не этим бедолагам, а в общую кассу. А потом, тот, кто всем этим заправляет, захватит власть и придет нам всем полный пипец! Ну они-то там хотя бы свеженьким питаются, не то, что мы тут. Я вот, например, никогда в жизни настоящего овоща не ел А ты? спросил он свою подругу.
Один раз, ответила та. Мы как-то ездили в гости к родственникам в Солногорск, а у них была клубника из био-магазина. Ты даже не представляешь, какая это была клубника! Я, блин, даже описать тебе ее вкус не могу, но вот рядом с обычной нашей синтетической клубникой она даже рядом не лежала
Ясен хрен! Хорошо тогда, что я этого не пробовал, а то потом нормальную еду не смог бы есть.
Вика кивнула, задумчиво глядя в темноту за окном, видимо вспоминала сладкий вкус натуральной клубники. Вскоре из тьмы начали выделяться освещенные улицы и многоэтажные дома, окутанные тусклой дымкой.
Вот мы и в Серске, сказал парень Зое, кивая в сторону окна. Ты, наверно, такого большого города еще не видела? Зато био-клубнику ела
Они вышли из вагона и сразу оказались в толпе. Зоя растерянно озиралась по сторонам, стараясь не отставать от своих новых знакомых. Они остановились чуть в стороне и принялись спорить:
А я те говорю, что не хочу туда идти, пусть сама идет! настаивал парень. Не люблю комиссаров! Просидишь потом в участке полночи, да ну на Мы в клуб приехали, а не херней страдать! И вообще, я с ней нянчится не подписывался.
Вика смотрела на него с укоризной.
Бляя протянул парень. Да сколько ж можно то! У меня вообще уже настрой пропал, щас возьму и домой поеду, нахер вас! он махнул рукой и отвернулся.
Вика тяжело вздохнула и сказала, обращаясь к Зое:
Слушай, в чем-то он прав. Мы тебя до города довезли, а к комиссарам ты уж сама У них тут пост, я тебе покажу куда идти, объяснишь им что к чему
А вообще, я бы к ним не ходил, заявил вдруг парень. Мой дядя говорит, что они нечипированных в лабы сдают на опыты.
Чего-о? раздраженно протянула Вика. Что за бред! И вообще, задолбал ты со своим дядей-параноиком!
Ничего не параноиком!
Они снова вопросительно посмотрели на Зою.
Ну, ты чего молчишь? Пойдешь к комиссарам? потребовала ответа Вика.
Зоя молча покачала головой. Она посмотрела им в глаза: ее светло-серые, его карие, и ей вдруг стало не по себе. Проглотив комок в горле и набрав воздуха в легкие, Зоя и хотела бы что-то им сказать, но не могла. Чужие люди, много чужих людей вокруг, а глаза у всех нормальные.
Парень пожал плечами и отошел к стоящему у стены металлическому (все здесь было из металла!) шкафу и принялся нажимать какие-то кнопки. Потом он вернулся с бутылкой воды и пачкой печенья в руках, и протянул все это добро Зое:
Вот, возьми. Ты, наверное, голодная?
Спасибо, пробормотала Зоя, принимая подарки.
Ты уж не сердись, но мы дальше с тобой не пойдем, сказала Вика. Тебе решать, идти к комиссарам или нет. Если пойдешь, то это прямо вот по этому коридору и налево, там будет табличка на двери. Ну а если нет тогда я не знаю, она пожала плечами.
Зоя кивнула.
Ребята последний раз поглядели на нее и, отвернувшись, быстро зашагали прочь. Зоя не стала идти вслед за ними, она понимала, что ей с ними было не по пути.
Она вовсе не отличалась храбростью, но ведь женщине в общине и не положено быть храброй об этом написано в «Женских наставлениях». И, разумеется, никто не готовил ее к тому, что в один прекрасный день ей придется стоять на вокзале в Серске, среди толпы незнакомцев и самой решать свою судьбу.
Зоя (не без труда) отвинтила пробку и сделала глоток, потом разорвала упаковку и откусила кусочек печенья, у печенья был странный вкус, но она постилась с самого утра и умирала от голода, поэтому с аппетитом умяла сразу всю пачку. Расправившись с печеньем, Зоя подошла к тому шкафу, откуда парень доставал еду, и увидела много всякой всячины за стеклом и ряд кнопок справа. Зоя понажимала их наугад, однако ничего не произошло. Разочарованная, она отошла от шкафа. На глаза ей попался указатель: туалет, комиссариат, выход. Пойти в комиссариат, как ей советовали те двое? Для начала было бы неплохо сходить в туалет, подумала она, но отчего-то побоялась туда идти. Выход? Зоя уставилась на стрелку, заманчиво указывающую на выход. С минуту она колебалась, переминаясь с ноги на ногу и покусывая губы (плохая привычка), а потом решительно пошла в этом направлении.
Вечерний город был ярким, переливчатым и шумным. Машин и людей было такое множество, что от их хаотичного движения у Зои сразу же закружилась голова. Она не понимала, как им удается двигаться, не сталкиваясь друг с другом. Сама она то и дело рисковала в кого-нибудь врезаться. Найдя укромный и вонючий уголок, Зоя по-быстрому справила нужду, стесняясь самой себя за такое свинство. Потом пошла дальше наугад. Перейти дорогу просто так было невозможно: машины неслись сплошным потоком в четыре ряда, но люди стояли у обочины и чего-то ждали. Зоя тоже встала с ними. Раздался короткий свисток и машины, словно по волшебству, замерли. Люди торопливо бросились переходить дорогу, не отрывая сосредоточенных глаз от своих телефонов. Снова раздался свисток, и автомобили, ревя от нетерпения продолжить свой бег, рванули с места. Отец Константин постоянно повторял им на воскресных проповедях, что люди снаружи порабощены машинами. Теперь Зоя и сама в этом убедилась. Она с ужасом ждала, что вот-вот и ее саму поработит какая-нибудь машина.
Зоя слилась с толпой, не разбирая толком, куда идет, дома были такими высокими, что, задрав голову она с трудом различала, где они заканчивались, с их гигантских стен свисали мигающие разноцветными огнями живые картинки, которые предлагали неведомые ей вещи и зазывали в неведомые ей места. Надо было вернуться, думала она, пойти в комиссариат, но все равно продолжала идти вперед, словно зачарованная городом, и толпой, и мерцающими огнями. Толпа, однако, постепенно начала редеть, и вот Зоя оказалась уже совсем одна в каком-то глухом переулке, где вдоль дороги стояли лишь пустые и притихшие машины. Зоя приблизилась к одной из них и осторожно ее потрогала. Как и в случае с металлическим шкафом, ничего не произошло: машина не ожила, не заревела и не поработила Зою. Она стала идти вдоль всего ряда машин, стуча по ним кулаком, пиная их ногой, дергая за ручки дверей: ничего!
Вдруг, кто-то злобно ее окликнул:
Эй ты! Ты чего делаешь?! Я сейчас комиссаров вызову!
Зоя обернулась, увидела полную женщину, недружелюбно глядящую на нее и держащую наготове свой телефон, только при помощи которого, как уже догадалась Зоя, можно было выжить в этом мире, вызвать поезд или комиссаров. Зоя быстро запоминала новые слова.