Сквозь прозрачные стенки шахты хорошо просматривались все три кольца-корпуса: «Эпиметей», «Диметей» и «Прометей». Это была по-настоящему большая станция целый город, медленно дрейфующий в пустоте между Марсом и Юпитером.
Отстегиваемся, скомандовал Котомкин, когда похожий на конвейерную ленту механизм доставил их к нужной точке.
Кислород на «Эгиде» добывается посредством электролиза. Чтобы оглушительное гудение и вибрации установок не сводили с ума работников станции, огромное сооружение возвели подальше от населённых отсеков кольца. Люди крайне редко бывают в «стержневой» части станции. Кстати
Слышите что-нибудь? встревоженно спросил Котомкин.
Нет, ничего не слышим, ответил нестройный хор голосов.
Вот именно! Разломитель шуметь должен как высоковольтная башня!
С этими словами Котомкин достал ключ-карту особого допуска и первым влетел в аппаратное помещение. Мгновение он не понимал, на что смотрит. Затем едва заметный холодок пробежал по спине замглавы. К горлу подкатил комок, глаза заслезились, вдруг стало дурно.
Слизь. Буро-зелёная вязкая жижа покрывала каждую поверхность в комнате заму она напомнила цитоплазму с картинки. Котомкин почувствовал слабость в ногах.
Назад! скомандовал он, но никто не ответил.
Тут Котомкин и увидел плавающих по помещению бессознательных техников. Болтая ватными ногами, словно пьяный, он смог оттолкнуться от стенки и полетел обратно к выходу. Руки уже не слушались, но у него всё-таки получилось вытолкнуть всех в шахту. Страховочный механизм не даст им разбиться. Вот только где Поминай?
Он снова влетел в аппаратную. Свернувшись калачиком, тело Поминайкина притаилось возле приборной панели. Котомкин легонько толкнул его в шахту, словно давал кому-то пас. В этот момент руки и ноги замглавы перестали слушаться.
Не в силах пошевелить и пальцем, Котомкин внимательно оглядел разломитель воды. Огромные цистерны сплошь покрывала тонкая плёнка слизи, исполосованная сетью трубочек. Котомкину они напомнили вздувшиеся капилляры на глазном яблоке, а ещё дельту Нила из старого атласа.
Все эти трубочки объединялись в единую толстую артерию-кишку. Неизвестное содержимое толчками доставлялось прямо к продолговатому органическому наслоению нечто среднее между грибом лисичкой и выхлопной трубой. Инженерным краем сознания Котомкин изумлённо отметил, как по уму всё спроектировано, а затем провалился в небытие.
***
Первым, что увидел Котомкин стали фиолетовые пятна, отпечатавшиеся на сетчатке из-за люминесцентных ламп. Бредовые мысли вяло наслаивались одна на другую. Что-то про бегемотов, карантин, комету, слизь
Где я? раздался чей-то лишённый красок заупокойный голос.
Судя по всему, это был сам Котомкин.
Вы в медпункте, попали сюда из-за кислородного отравления. Друзья ваши тоже надышались, но не так сильно.
«Ну, хоть не умер никто из-за моей дурости»
Котомкин попытался встать. Не вышло. Что-то основательно фиксировало его на койке. Ремни, что ли? Впрочем, он бы и так не смог подняться. Тело будто свинцом налито. Голова казалась ватной.
В палату вошёл ещё человек. Зрение к Котомкину вернулось. Он увидел двух женщин одна грузная в сестринском халате, вторая стройная и низкая во врачебном.
Женщина-доктор подошла к Котомкину. Изящный абрис лица и ясный взгляд сразу привлекли его внимание. Впрочем, сейчас она выглядела недовольной, даже сердитой.
Высуньте язык, больной, скомандовала она не терпящим препирательств тоном.
Котомкин повиновался.
Лежите смирно, дышите не дышите дышите.
Котомкин не дышал, затем снова дышал.
Послушайте начал он.
Помолчите! пресекла та и продолжила экзекуцию.
Котомкин терпел и потихоньку закипал. Он услышал, как женщина тихо бормочет:
И почему только меня заставляют заниматься такими глупостями. Я вам не врач-терапевт, я учёный!
Послушайте! Я и не прошу вас ничем заниматься! Отпустите меня! Мне срочно нужно доложить о ситуации администратору!
Кому вы и что собрались докладывать в таком состоянии! Лучше успокойтесь, предупредила не-врач-терапевт.
Но Котомкин не хотел успокаиваться и привычно гаркнул в ответ:
Давай, развязывай меня, дура!
За несколько доведённых до автоматизма движений не-врач подготовила шприц с беловатой жижей. Опомнившийся Котомкин попытался выбросить ладони в примирительном жесте, но выглядело так, будто буйнопомешанный пытается вырваться из своих оков.
Серёжа, уже очнулся! в палату вошёл солидного вида пожилой мужчина, Спасибо Верочка, что провела осмотр. Ты знаешь, у здешнего врача на все жалобы один ответ космическая болезнь!
Гедимин Гаврилович, как хорошо, что вы зашли! Обрадовался Котомкин, Быстрее, уберите от меня эту !
На мгновение не-врач блеснула убийственным взглядом, но затем сказала:
Конечно, Гедимин Гаврилович, но вы уж сильно не злоупотребляйте нашей дружбой, после чего вышла из палаты.
Ну-ну, Серёжа, не суетись. Давай лучше, расскажи, зачем вы туда сунулись.
Главный инженер «Эгиды», Гедимин Гаврилович Графф, всегда одевался с иголочки, был вежлив, обаятелен и в любом министерстве обязательно имел одно-два полезных знакомства. Настоящая инженерная элита ещё с золотых дозаслоновских времён. Котомкин давно уже не был студентом, но всё равно каждый раз как-то по-мальчишески робел перед своим старым профессором.
Да с чего б начать, Гедимин Гаврилович
И Котомкин рассказал всё как было. Профессор слушал молча, никак не реагируя на рассказ. Когда замглавы закончил, тот задумчиво протянул:
Ну, Котомка-а-а, дела.
Внезапно Котомкин снова стал сопливым студентом Заслоновской Инженерной Академии. Никто его так не звал, кроме профессора.
Частично с ситуацией я уже был ознакомлен, переговорил с нашим молодым, Поваловым. Что за парень настоящий инженер! Не чета тебе, конечно, ты-то у нас вообще гением был
«Был да всплыл»
Вспомнилось сразу, как их инженерка самонадеянно пыталась играть в скачки с развивающейся нейросетью. И ведь «Заслон 10» из собственных лабораторий Заслона вышел. Тут Котомкин почувствовал, что речь «о старых добрых деньках» подходит к концу, и вновь прислушался к словам профессора:
между прочим, нашу Заслоновку оканчивал. Она, правда, уже не та, что раньше, но большинство инженеров на станции и такого образования не имеют.
Повисло молчание.
Гедимин Гаврилович, что делать-то будем?
Ну, кое-какие меры я уже принял. Но идти к администратору нам пока точно нельзя. Ты же понимаешь, Котомка, как начальство к нам относится.
Доложим о поломке и всё поручат Заслону.
Вот именно!
А учитывая, что Заслон уже и так дал маху, невозможно сказать, как он поведёт себя дальше. Но если нельзя идти к администратору, то что тогда делать, Гедимин Гаврилович?
Соберём рабочую группу. Изучим ситуацию с Заслоном и с инородным объектом, чем бы он ни был, и разработаем план.
Котомкин продолжил:
Чтобы не поднимать шумиху, команда нужна небольшая. С понимающим инженером, толковыми техниками и учёным-биологом.
Вот это я понимаю «почётный заслоновец»!
Техников и инженера я уже знаю, а вот с поиском нужного учёного будут проблемы.
А тут уже я тебе подсоблю. Возьми Верочку. Не смотри на возраст. Она первоклассный генетик. Летит Европу колонизировать.
Да я уже понял, что осаживать она первоклассно умеет.
Профессор усмехнулся.
Значит, договорились. Ну, давай, пойду я.
Профессор направился к выходу.
Гедимин Гаврилович.
Да? развернулся тот.
Выходит, не справился «Заслон 10». А как же мы тогда? Если даже лучший инженерный нейрокомплекс проблему не решил
Котомка, и это мне ТЫ говоришь? С твоими-то заслугами?