Ох, ты же боже мой! А бритва-то опасная! Да ни одна зараза, описывавшая «попаданчество» в иные миры, не писала, что там приходится пользоваться опасной бритвой! И никто не держит на полочке крем для бритья. Значит, придется вспомнить далёкие времена, взбивать пену для бритья (мог бы догадаться, что тёплой водой оно удобнее!), а потом Ну, всего-то пара порезов, так ничего страшного.
Иди, харю-то газеткой залепи, мрачно посоветовала тётка, продолжавшая наблюдать за мной.
Газеткой? Я не сразу и понял, а потом вспомнил, что мой отец залеплял порезы от бритвы кусочками газетной бумаги. У него даже были заготовлены беленькие полоски, отстриженные от полей.
Ага, спасибо, поблагодарил я, отправившись в свою комнатку.
Заклеив кровоточащие ранки, посмотрел на стол. А ведь этот самый Вовка, который теперь я, был порядочным свинтусом. На столе творится чёрт-те что! Скомканные листы бумаги, рваные газеты. Не удержавшись, начал наводить порядок. Если честно, всю макулатуру я бы отдал тётке Степаниде на растопку печи, но тут пока не рискнул. Как знать, понадобится мне это или нет. Особенно газеты. Елки-палки, а я баран! Газеты! Это же находка для шпиона и «попаданца»!
Ну, конечно же, первой попалась на глаза главная газета, именовавшаяся «Правдой», но с подзаголовком, вынесенным в скобки: «социал-демократ». Опаньки! Бросилось в глаза, что фраза «цена тридцать копеек» прописана как-то странно. Вместо буквы «е» стоит знак, напоминавший мягкий, только палочка перечёркнута. Так это же буква «ять», упраздненная в семнадцатом году. Или позже? Соцiал И слово «копѣекъ» с твердым знаком.
Номер датировался 16 марта 1918 года, но имел две даты 16(3). Ну, с этим понятно. На «новый стиль» перешли только в январе, не все привыкли. В глаза бросился заголовок «О денаціонализаціи банковъ». Это что же такое? Неужто я попал в альтернативную реальность, в которой большевики отказались от основных декретов? Ан, нет. Оказывается, речь шла о слухах, которые газета поспешила развеять, сообщая, что все банки как коммерческие, так и государственные, остаются в руках советского правительства. В этом же номере было напечатано объявление о том, что в связи с переездом редакции газеты «Правда» в Москву просьба «товарищам корреспондентам направлять статьи и прочее по адресу: Москва, Скобелевская площадь, гостиница Дрезден, комната номер 254». Где это такая? Ну, если Скобелевская, то на ней должен был находиться памятник «Белому генералу». А он, сколь помнится, был когда-то на Тверской. Может, Тверскую когда-то и называли Скобелевской? Жаль, в «москвоведении» я не силен.
Скромно для главной газеты. Впрочем, издержки переезда.
А вот в следующем номере от 18 марта (по н. с.) была более интересная информация. «Правда» сообщала, что 16 марта с. г. на IV Чрезвычайном съезде Советов советская сторона окончательно ратифицировала договор с немецкой стороной, который был принят делегатами съезда при поимённом голосовании большинством в 704 голоса (против 284, при 115 воздержавшихся). Ещё там было сказано, что в знак протеста против подписания мирного договора все левые эсеры, включая Штейнберга, Шрейдера, Карелина, Колегаева и Прошьяна, в знак протеста вышли из состава Совнаркома.
Отложив в сторону центральную прессу, подтянул к себе другую газету, форматом поменьше. Ага, это уже местная. «Известия Череповецкого уездного Совета крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов», датированная 15 (2) марта 1918 года. Опять-таки написано, что это «Извѣстія Череповецкаго Совѣта». Наличествуют твердые знаки, яти.
Череповец. Стало быть, я в Вологодской области. Но почему же «цоканье»? Хотя, возможно, что тётка приехала из Новгорода, а здесь не отучилась от своего диалекта. Хотя
Стоп-стоп-стоп. Вот тут написано, что Череповец является уездным городом Новгородской губернии. Вон оно как, а я и не знал. Области у нас формировались в году так девятьсот тридцать восьмом или тридцать седьмом. Ну, как-то так. Значит, Череповец именно в те годы и «пристегнули» к Вологде. Что ж, теперь буду знать.
Местная пресса сообщала, что «Исполнительный комитет Череповецкого уисполкома, обменявшись мнениями, по вопросу войны и мира, принимая во внимание положение и настроение масс Череповецкого уезда о немедленном заключении мира с Германией, дает наказ своим депутатам о том, чтобы мир был немедленно подписан». Эх, надо было вначале местную прессу посмотреть, в хронологическом, так сказать, порядке. Ну, теперь уже без разницы. Брестский мир принят, а скоро в стране развернётся гражданская война? Или она уже идет? Ну, вот и посмотрим.
Похоже, я увлекся чтением газет и не услышал нарочито громкого покашливания тётушки.
Володь, а ты на службу-то идешь?
Что это она вдруг вместо Вовки?
Да надо бы, вздохнул я. А потом, неожиданно брякнул: Ещё бы понять, что у меня за служба такая!
Так цё непонятного-то? усмехнулась тетка. Сидишь себе да бумагу переводишь. Вон, бумаги на пятак изведёшь, а пропечатают на семишник. Хорошо, что в твоей газете бумагу бесплатно дают, а то бы по миру пошел!
Ай да тётка, ай да молодец! Теперь я знаю, что я журналист. И, вполне возможно, что работаю именно в газете со столь длинным названием. Вот, чего бы им название не сократить?
Одна газета «Известия» у нас уже есть, так чего бы не обозвать «Известия Череповца» или какой-нибудь «Череповецкий листок»?
Парни, цто тебя принесли, сказали, цто нацальница велела на службу прийти, как оклемаешься, заявила тётушка.
Хорошая новость, обрадовался я. Можно посидеть дома денёк-другой, а то и недельку. Поговорить с тётушкой, потом потихонечку выйти в люди, народ порасспрашивать. Глядишь, буду владеть информацией о текущем моменте, чтобы не выглядеть полным дураком. Но вслух сказал:
Вот прямо сейчас и пойду. Чаю бы только попить.
И чего я так сказал? Да просто, если возникает проблема, лучше решать её сразу. От того, что отсиживаюсь, лучше не станет. К тому ж, если, как говорили, «сомлел» я вчера, то сегодня народ с пониманием отнесется к моим провалам в памяти. А если я заявлюсь через неделю, то это хуже. Получить репутацию «ушибленного» на голову мне вовсе не хотелось. А так можно списать на какую-нибудь фронтовую контузию, о которой я и думать забыл. Выглядит вполне правдоподобно.
Так цего только цаю? обиделась тетка. У меня уже и яишня готова. Вот с хлебом у нас худо, да сам знаешь.
Моя комната была маленькой, а большая совмещена с кухней. Там же, судя по обеденному столу, накрытому клеенкой, была и столовая.
Отойдя к рукомойнику, я смочил ладони водой (типа помыл руки перед едой!) и сел за стол.
Мяу! раздалось из-под стола, и ко мне на колени запрыгнула упитанная черно-белая кошечка.
Ну, к кошкам я всегда неравнодушен, как же такую красавицу не погладить?
Я наглаживал кошечку, она благодарно урчала, устраиваясь поудобнее.
А ну-ка перекрестись!
Глядя, как тётушка смотрит на меня (а в её руках грозное оружие горячая сковородка с яичницей!), я торопливо перекрестился. Чего это она?
Череповец. вид с птичьего полета
Глава 2
Знакомый незнакомец
Сковородка, от которой исходил огнедышащий аромат, благополучно упала на деревянную подставку прямо перед моим носом.
Тётя Стеша, ты чего это?
Ты ешь, да не блей! сурово сказала тётушка, ставя передо мной солонку, кладя черствый кусочек хлеба и щербатую вилку.
А сама? кивнул я на сковородку, куда было вбухано судя по желткам не меньше пяти яиц. Мне столько точно не съесть.
Ну, оставишь немножко. Я ж старая, мне много не надо.
Я только пожал плечами и принялся за еду. Надо сказать, что яичницу я обожаю, ел бы ее каждый день, но супруга считает иначе. Потому любимое блюдо удается поесть лишь тогда, когда дорогая в отъезде.