Мне льстит твое желание; да и не знаю уже даже, «мечта»; сжечь меня!.. Хохотнула брюнетка, вешая свой плащ на спинку высокого барного стула и откупоривая бутылку, тут же наполняя ее содержимым бокалы. Но я не ведьма. И ты не инквизиция Или я пропустила и, главным образом, упустила из виду, когда проходила через весь бар к тебе: «импровизированный» деревянный темно-коричневый ствол-столб и кучку такого же, и с него же все, хвороста, у него?.. И, обведя помещение из такого же темного дерева взглядом, вновь вернулась им к парню.
Не потому, что там «неинтересно»; а здесь наоборот. Она все же это уже видела. И не раз. Да и не «два»!.. Как и то, что и весь же этот самый «бар» был выполнен сугубо в темных тонах. Что по стенам и потолку; освещенным встроенным желтым, не «теплым», а и скорее даже кислым, а там и тем более «кислотным», выедающим просто-напросто глаза, светом светильников: и торшерами по углам; что и полу, на который уже и куда более нормальный свет падал, попадая лишь из окон: от потолка же он, банально, не долетал, создавая «полумрак». Но и это же, что разве: вечером и ночью. Сейчас же все и он был светлым, тихим и спокойным. Практически даже и незаполненным: что людьми, что и не!.. Разместившимися: кто где. Кто и с ней, хоть и тут же чуть поодаль, у бара. Кто у столиков и близ импровизированной же сцены, с черным микрофоном на такой же металлической ножке, для караоке или «профессиональных» выступлений: но и тут же тоже как импровизированных, так и приглашенных для этого «специально» и заранее. И рядом же с серой металлической стойкой ди-джея, с его уже черным пультом, темно-серым ноутбуком с мышью и, «в цвет» них же, колонками. Не говоря уже за серый проектор, показывающий, время от времени, какие-то вырезки выступлений и вечеринок: на стене и их «заднем» же плане. Кто на диванах и креслах, пуфах или вообще темно-коричневом же ворсистом ковре у электрического черного камина: в самом дальнем углу бара. Мебель, как и общая же обстановка, «атмосфера», была целиком и полностью из темной кожи и темного же дерева. Темные пластиковые окна до пола, с большими и широкими подоконникам, позволяли размещаться как у, так и на них же самих, и смотреть на проходящих мимо или заходящих уже вовнутрь даже людей и не: со звонка черного же металлического колокольчика над дверью из темного же дерева. Чем-то ярким и выделяющимся, как и свет с потолка, почти и прямо-таки «кислотным», был сам же бар: а именно его барная стойка; с кучей вывесок, собравших просто все цвета радуги сразу. Но и не только!.. Жужжащих же еще между делом: и мигающих с небольших перебоев; и почти перегорающих. За ними, как и за спиной самого же бармена, стоял огромный шкаф с выпивкой: на всякий «вкус и цвет»; с учетом же еще и того, что они периодически и смешивались, являя все новый и новый вкус и такой же цвет, а значит и такой же напиток. Сама же барная стойка, из темного же все и дерева, освещалась дополнительно: из встроенного света в ней же; но и уже белого и «холодного». Будто и в цвет холодных и прозрачных нет, не кубиков льда, хотя и им вполне же: стеклянных бокалов и фужеров, стопок висящих за ним и за лампами же: вниз головой.
Не пропустила!.. Пока ты тут сидишь все как раз досоорудят и установят. Для тебя. И При тебе же! Чокнулся с ней бокалом парень и отставил его, отходя, пока она делала глоток, к другим посетителям; но и спустя мгновение, выполнив уже и их заказы, вернулся к ней. Я серьезно, Соф!.. Не стоит тебе еще и это начинать.
Тем!.. Простонала девушка, тут же отставляя фужер в сторону, но и не отказываясь вмиг, а лишь укладывая голову на это место: поверх своих же сцепленных перед собой-ней же в «замок» рук. Я знаю Знаю!.. И что: не стоит. «Тоже» Но и ты тоже меня пойми!.. Кстати. Ты же то же самое и про кальян говорил. Помнишь? Но и пошло же как-то.
Как вижу: нет. Иначе бы ты его и заказала, а не это!.. Скривился Артем, кивнув головой на весьма дорогой алкоголь, хоть и при этом же всем еще с тем пренебрежением: как к обыкновенному, а и в ее же еще случае и разбавленному пойлу. Только не говори, что пар и «дым»: уже не удовлетворяют и, главное, перестали удовлетворять твои-м потребностям; и «реальность» все чаще начала вмешиваться в твои фантазии и мечты. Ты просто загоняться стала больше, вот и все!.. Фыркнул он, смеясь; а затем и вовсе расхохотался, только лишь завидев ее недоуменное и, вместе с тем, недовольное лицо. А это, как не действовало, так и не действует. Разум победил; и «сознательное» восторжествовало! Только, вот, и ты, до сих пор же продолжаешь цепляться своими ноготк-коготками за «бессознательное»: будто и в последнем исступлении Вот тебя и двоит!.. Рвет на части, в буквальном смысле. Что и ты даже заново внушить себе спокойствие не можешь!.. Ни натурально Ни «искусственно».
В тебе умер: психолог!.. Отсалютовала она ему вновь и янтарной же жидкостью: со своей левой руки. Или «психотерапевт»?.. Один фиг! Умер и умер. Промахался ты с психологическим, как пить дать. А пить, как раз, дать. Ты же: бармен!
А ты с «экономическим»!.. Вот и «встало» же оно тебе куда-то! И, сам же себе усмехнувшись, шатен поправил бокалы над собой и скинул коричневую тряпку, которой до этого их же протирал, под стол, водружая руки уже и на деревянную поверхность. Я хоть и без образования. Без специальности. И!.. Профессии. Тем более: бакалавриата и магистратуры. Но владею этим: и неплохо применяю в повседневной жизни. А ты куда с этим пойдешь?.. Бухгалтер. Или «кассир»? Банковский работник? И-ли Банкир! Серьезно?!.. Расскажи же мне, и желательно поподробнее, о перспективе и перспектив-ности же: сих профессий на туманном же Альбионе; под покрывалом и, не побоюсь же даже этого самого слова, крылом, в буквальном же все и смысле, своего отца!
Заткнись!.. Засмеялась София, вновь «прикладываясь» к бутылке: обновляя напиток. Ты прекрасно знаешь мое отношение: к этому всему. Как к нему же самому. Так и Его же статусу!.. Ну и «моему» же на фоне всего же этого: как в частности, так и в общем! И только после его же все и утвердительного кивка продолжила. Вот!.. Оно и не отличается от «твоего», если что. Да и я Я не хотела же напиваться. Не хотела!.. Да. «Изначально» Но, и если же мы все же продолжим эту тему, я за себя не отвечаю и не ручаюсь! А ты!.. Ты-то, вот, как раз: и отвечаешь! И будешь отвечать, когда я так же возьму и опустошу: вон всю ту стойку за тобой.
Намек понял!.. Обернулся парень и будто бы впервые соизмерил «будущий масштаб трагедии», «припомнив» же и заодно: сколько сил уже есть, а сколько и еще же может быть, и появится, в этом «дышащем», не по годам, организме, напротив.
Никуда я с этим не пойду!.. Грузно выдохнула девушка, водя указательным пальцем правой руки по краю стекла; левым же придерживая его. Точнее: не уйду. И Меня же все, саму, не «уйдут». Вечный же ученик. И Такой же: студент. Останусь здесь!.. Да. Кому я там; и сдалась вообще?.. С этим. И не «В принципе»!.. Ребенок. Да-к еще и девчонка же ко всему. А чему?.. Ни-че-му. И ни-кому
Можешь вернуться в школу поспешил тут же развернуть «поезд угнетения и самоедства» в другое русло он, подметив сразу же: смену стадий и настроения в ее же все и уже «состоянии не стояния»: опьянении. Или: попробовать колледж. «Техникум»!.. В детский сад тебя, конечно, уже не возьмут. Как и в начальные классы Но!.. В «серединку» ты еще встроиться сможешь. И с программой: синхронизироваться. И пусть, так же все, «внутреннюю же взрослую» придется, разумеется, поподавлять; до выпускного же все, хотя бы; зато «внешней детскостью» ты возьмешь и проймешь всех!
Заслушавшись его словами, тоном и тембром, София вдруг, даже и для себя же самой, ненадолго выпала из пространства и себя: утонув в голосовых вибрациях и оливковых же глазах напротив. Сколько же всего в них было до; и есть же все сейчас. А сколько и еще за ними будет уже; но и после!.. Не говоря уж и за сам же их цвет: с вкраплениями холодного темно-зеленого и такого же темно-коричневого, образующие, в общей сумме зелено-коричневый цвет. Сколько глубины!.. Теплоты. И уюта Заботы. И Любви. Другой!.. И «Других». Не такой, да и не таких уже, как раньше!.. И пусть же все еще; и к ней. Но и не как: к девушке. А как «К сестре»!.. А что уж говорить и за: короткостриженые, с выбритыми висками и удлиненной «челкой» в хвосте, без пробора, на затылке, его волосы и круглое лицо, с не слишком высоким, но и не слишком же все, при этом, узким лбом, широкими скулами, округлыми щеками, «слабым» подбородком; где высота и ширина практически совпадают; с широкими и длинными темными бровями; левая, из которых, сбрита по диагонали от верхнего такого же угла и к кончику носа; короткими такими же ресницами, курносым носом и достаточно пухлыми губы. А про шрам над левой бровью и на той же щеке, будто бы и «от ножа», и мощную шею с не менее мощным кадыком и вообще можно было промолчать. Но ведь и никак!.. Сколько всего это все помнит: внутри и снаружи. Сколько всего было на этой же все и темной, в сравнении же, «конечно», и с Софией, коже. А сколько было: и под. Сколько хранило в себе все его двадцатипятилетнее спортивное крепкое телосложение; накаченный торс, широкие плечи и такая же грудная клетка, сильные, хоть и короткие и полные, но и все же подтянутые ноги, как и руки, кстати, пусть и с короткими и слегка полноватыми, но и при этом же всем барменскими и диджейскими пальцами; в грязной помеси демон/человек, с «оставлением» первого: при условии «затертости» все и его же такого же отца, Станислава, и неизвестной матери, ушедшей, со слов его же, выгнанно-выставленной же им же, по факту и на деле. И сколько оно же: и забыло вмиг! «Потеряло» Да и не стало даже искать. Оставило!.. Разменяв: на меньшее. Хотя, и опять же все, кому как!.. Кому-то и стальные наручники-подвеска на такой же толстой цепочке куда предпочтительней: бело-черной же все и шерстяной фенечки, в сплетении двух нитей вокруг красной, на левом же его предплечье у кисти; повязанной когда-то давно, и уже неправда, самой же Софией на семь узелков на запястье. Не «на счастье»!.. Ведь Пусть до сих пор он и носит и то, и другое, но и в сердце, как и у него же все, лишь одна и одни: другая и другие. «Не дотянули до весны». Точнее: вены. И От руки же все до!.. «Надо было: по правой»? А и лучше же все вообще: через желудок! Надо было удавкой и на цепь. Жаль и уже «сидящий» на ней, пусть и не посаженный им же лично, такой воли: как не имел, так и не имеет же все до сих пор!..