Манер изысканных любитель.
И вот бы правила вбивать
Свобод рождественских гонитель.
С угрозами впридачу
Ребёнка учит наудачу
Решать тупейшую задачу:
Что можно, что нельзя!
Смех может быть напрасным,
Комедия ужасна.
Настойчиво и грубо обучая,
Калечат так детей.
Совсем того не замечают,
Что множество клетей,
А, может быть, к тому же и плетей
Для сердца детского воздвигли
И заперли любовь.
Плитою гробовой замуровали
И сверху надпись написали:
«Я его любил.
Он ночью спать не стал, упрямый,
Я в нём любовь убил».
Поймите же, поймите,
С доверием и нежностью прильните
К его прекраснейшей душе.
Он ваш любимейший Учитель,
Души вашей хранитель и рачитель
Младенец ваш родной.
Он нежно, чисто любит вас,
Проникнись вдохновеньем
Он для рожденья выбрал только вас.
Проникнись же к нему благоговеньем,
Пусть будет днём благодаренья
Его чудесный день рожденья.
Он очень сильно любит вас,
Ответь и ты любовью,
К его приникни изголовью,
На непонятный детский глас
Прислушайся всей кровью.
А взгляд держи над бровью,
Откроется не раз
Тебе прекрасной новью
Любви иконостас.
Хоть то и «детский лепет»,
Как выражаемся не раз,
Цветов нежнейший трепет
Услышится для нас.
Вот в институтах светских
Зубрят язык немецкий,
Ещё испанский иль турецкий.
Как много славных языков
Ум знает молодецкий,
Но вот уж множество веков
Язык не знают детский.
Ум не свободен от оков
И не поймёт младенца слов,
Поскольку слушать надо сердцем.
Так станьте сами, словно дети.
У маленькой кроватки на рассвете
Послушайте сердечные напевы,
Они как песни милой девы,
Небесный дар живой планете.
И помните: напевы эти
Орфея лирою звучат
И в вашем внутреннем сонете,
Откроют вам Любви секреты.
Так будьте за себя в ответе,
Всё к радости изменится у вас
На этом белом свете,
Улыбка, как звезда, взойдёт
На вашем истинном портрете.
4
Теперь вернёмся к повести,
Уступим зову совести,
Узнаем, как же мальчуган
Рожденья генеральный план
Старался в жизни провести.
Нельзя Небесного Отца
Никак отказом подвести.
И мать прекрасного мальца
Пред тем, как в дом его нести
И звать людей на славный пир
Назвала сына Любомир.
Он рос совсем обычным
В немаленькой семье
По правилам приличным,
Наверное, как все.
И всё же горемычный
В стране жил необычной,
От бедности у мамы
Пропало молоко.
Страшней, пожалуй, драмы
Придумать нелегко:
Распух больной животик,
Устал от крика ротик.
В нём не было уж плоти,
Остался лишь скелет.
Тут хоть поплачь в жилетик,
И жаль, что есть ребёнок
Не может как котёнок,
С ослабленным здоровьем
Коровье молоко.
Нельзя сказать, как далеко
Продлится лиха голоданье.
Узнав, что дело нелегко,
Пришло на помощь Мирозданье,
Направив в сети трудных дел
Свой неожиданный задел.
Зимой по крепкому морозью
Скрипели саночек полозья
Хозяйка продавала молочишко,
Остановившись бойко на подворье.
Попил согретого мальчишка,
Пришлось ему по вкусу козье.
Чудесным был тот скрип полозьев.
Ведь надобно понять,
Что удалось чрез злые козни
У смерти малыша отнять.
Смоглось несчастной крошке
Подняться на худые,
На тоненькие ножки.
Когда подрос немножко,
Он весело забегал
По маленьким дорожкам.
Хоть шаг и неуклюжий,
Понравился он кошкам.
Мурлыкали у крошки
И с лаской нежно тёрлись
О худенькие ножки.
5
С приходом лета Любомир
Глядел на пёстрых красок мир.
На всё кругом дивился,
Взгляд детский оживился.
То бабочки летали
Прекраснейших мастей,
Игриво посылая
Для глазок новостей.
То ползал муравей,
Легко таская брёвна,
Не хмуря и бровей.
Вот весело на травке
Запрыгал воробей,
Он червяка упрятывал
В свой толстый коробей.
Там слышно воркованье
Тусовка голубей,
Шумливое собрание
У деловых друзей.
Над ярко-красной розой
Задумались стрекозы.
Вот труженицы пчёлы
Таят в себе угрозу,
Внушительно жужжат.
Малыш сорвал цветочек
И принял на зубочек.
Не понял в этом толка,
И что нашла в нём пчёлка?
В мир звуков, красок, ароматов
Влюбился Любомир.
Как будто он нечаянно
Попал на дивный пир,
Богатый силой, свежестью,
Как ни один банкир.
Впитал богатство с нежностью
Влюблённый Любомир.
Он с ним и спал, и грезил,
Сознанье в блеск фантазий
Безмолвно погрузил
И ум большой работой
Столь важной загрузил.
Мир стал его заботой
И тайной заразил.
Когда играл в песочек
И строил пирожочек
Из формочки простой,
То думал над проблемою
Неясною такой:
Песчиночка, родимая,
И кто ж тебя киркой
Крошил, чтоб ты невидимой
Исчезла под рукой?
Песчинок пуще важности,
Внушающих покой.
Или, набрав отважности,
Возможно ли их счесть,
Не заболев тоской,
Ведь счёт сей непростой.
6
Как мир устроен сложно!
Постичь его возможно
Лишь дорогой ценой,
И мирно засыпал он
Под яркою Луной.
Играл во сне с лучистою
Песчаною крупой,
Она же золотистою
Рассыпалась мукой.
Она в глазах застряла мýкой,
Когда чуть свет, уж поднимали
И в детский садик отправляли.
Таков введён режим
В борьбе за выживание,
Душою чувствовал нажим
И ран переживание.
Так Любомир нажил зажим
В тяжёлых ожиданиях.
Нередко жить так приходилось,
Как будто в наказаниях.
Никак людей не мог понять:
По что в такую рань вставать
И сонной ласки прерывать
Душевную беседу?
Зачем со злобою кричать,
Когда не шёл к обеду?
В Полтавское сражение играл
И ждал Петра победу.
Спросили б лучше,
Он бы рассказал,
Как русские штурмуют,
Стремглав взбираются на стены
И радостно ликуют.
Так нет, подавлена игра,
Оставлено с досадою сражение,
Теперь не шведы, а он сам
Терпел с обидой поражение.
Зачем мужчины водку пьют
И матерятся грязно,
Потоки грязи в себя льют,
Ведут себя развязно,
До крайней степени дойдут,
Уж говорят несвязно?
Энергий грязных бурелом
Пугает неотвязно,
Куёт чудовищный надлом
В сердечке детском каждом.
Так убивается любовь
На протяжении веков
И каждый день,
И вновь, и вновь
7
Потух любовный огонёк.
Хоть жизни путь ещё далёк,
Но от обиды и тоски
Дымился чёрный уголёк.
Лишь позже светлый мотылёк
Ложил красивые мазки
В погожий солнечный денёк,
Рассказывая сказки.
Пока же славный паренёк
Окутан тёмною окраской,
Вкусив режимовский упрёк,
Дышал он слабенько, с опаской.
Болезней алчущих намёк
Раздался в нём оглаской.
Недугов боль не раз терзала
И грызла изнутри,
Всё время жить ему мешала.
Тут хоть возьми, да и умри.
Хоть часто смерть его ласкала
И всё знакомства с ним искала
В часы горячего накала,
Бороться с ним она устала.
Но обещала, что придёт
И в тяжкий час подкараулит:
Пускай пока ещё порулит,
Судьбой своей пускай плывёт,
Ведь смерть она повсюду.
Но ей совсем того не видно,
Что яркой жизни был полёт
У Шри Ауробиндо,
Который и сейчас зовёт
Всех тех, кому за мир обидно,
Где смерть могилою поёт
И Правде места не даёт.
Такая участь незавидна.
Был Йóгин сильно озабочен
Печальной участью Земли,
Она застряла на мели
Об этом после, впрочем.
8
Вот Любомиру минуло пятнадцать,
По виду можно дать семнадцать.
Уж очень взгляд его мудрён,
Как будто жизнью умудрён.
Успел серьёзности набраться
И тем учёных стал касаться.
Лишь года два тому назад
Тому положено начало.
Взрастить в уме прекрасный сад
Для школьников немало,
А не сплошной кромешный ад,
Коли учить их как попало.
И время светлое настало
Для Любомирова ума.
Уж так устроились дела,
Что класс их физике учить,
Пустоты знанием лечить
Стал Паничев Сергей.
Вот он возьми и подогрей,
Чтоб сухость скукой не мочить,
Научный жадный интерес.
То был невиданный прогресс
В уме мятущегося плана.
Фантазии искристого фонтана
Слились в изящный полонез.
Как для кота отборная сметана
Для Любомира столь мила
Научных прелестей Путана,
Жена научного султана.
От света дальнего Плутона
Учитель вёл учеников
До тайной силы электрона.
Их бег по множеству кругов