Однако не проходит и минуты, как мысли и тишина, давящая почти физически, делают своё дело, и она говорит в полный голос: «Нет, так нельзя. Пора вставать».
Откинув одеяло, вскакивает. Пытаясь взбодриться, потягивается, распахивает шторы и улыбается. На пару секунд это действует успокаивающе, а потом жар и жжение над правой грудью.
Улыбка Оли исчезает. Стараясь держать себя в руках, она идёт в ванную, по пути ловя себя на мысли, что старается не смотреть в зеркала и вообще на отражающие предметы. Лишь только взгляд её падает на экран телевизора или на зеркало в прихожей, она сразу отводит его. Это страх Она проходит мимо телевизора (он стоит на комоде напротив кровати), мимо тумбочки с небольшим зеркальцем на ней, через дверной проём в коридор. Сразу у входа в спальню, слева, большое зеркало на стене, окутанное мраком. Она отворачивается, чтобы даже краем глаза его не видеть. Потом останавливается, смотрит как будто на куртку на настенной вешалке, но не замечает её. Её пробирает нервный смех.
«Да что ж это такое? мысленно спрашивает она себя. Чего я боюсь?..»
Тут она понимает, что идёт в ванную, где неминуемо придётся смотреться в зеркало!
Она усмехается и, как бы в доказательство самой себе, что ничего страшного нет и быть не может, поворачивается (всё-таки чувствуя тревогу) и глядит прямо в зеркало. На какое-то мгновение её охватывает ужас.
«Просто моё воображение, успокаивает она себя и, вспомнив ночной кошмар, думает: Какой жуткий сон был»
Снова жжение над правой грудью, а потом мысль: был ли это просто сон?..
Когда-то она прочитала, что сны это другие реальности, которые могут пересекаться с той, где человек находится в данный момент. А восприимчивость к той или иной реальности зависит от чувствительности тонкого тела и от уровня развития энергетических центров чакр, в частности чакры аджна, то есть третьего глаза, если говорить проще. В теории Оля знала это, однако впервые испытала. Если, конечно, это действительно то, о чём она подумала. Однако такое «испытание» ей очень не нравилось. Сейчас, у зеркала, она была охвачена непонятной тревогой, хотя логика говорила ей, что ничего страшного нет и быть не может. Зеркало, в которое она смотрится каждый день, отражение, или отражённый свет, падающий на сетчатку глаза. Всё остальное просто воображение.
Оля попыталась улыбнуться, пристально разглядывая себя. Привлекательная стройная девушка, со светлыми, немного волнистыми волосами средней длины, тонкая белая шея. Красивая улыбка и умные, добрые глаза. Цвет их сейчас, при выключенном свете, не разобрать, но она знает: они карие. Может, не такие уж и добрые?.. Оля слегка покачала головой. Последняя мысль вытолкнула её из успокоения, в которое она на несколько мгновений погрузилась, улыбнувшись и сказав себе несколько комплиментов.
«Так, ладно, надо идти в ванную», произносит довольно громко. Звук её голоса мелодичный, совсем не зловещий, как ей показалось относительно собственного шёпота.
Она отвернулась от зеркала и поймала себя на том, что взгляд отвела не сразу. До максимального угла обзора, пока не заболели глазные мышцы, следила за отражением сначала прямо, потом периферийно. То ли ожидала (боялась), что отражение будет двигаться иначе, то ли, напротив, надеялась на это (любопытство брало своё), но такое собственное поведение вызвало у неё нервную улыбку. «Да уж, нервы не железные», подумала.
Ванна всего в нескольких шагах от неё первая дверь налево. Но, пока она делает эти шаги, ей кажется, что ещё одна она бесшумно идёт или же плывёт по воздуху сзади.
Сейчас утро; обычно роль кошмаров отводят ночи. Может, будь здесь больше света, ей было бы не так страшно? Да, наверное, это самое подходящее слово.
Подойдя к двери в кладовку в конце коридора, повернула налево. Прямо кухня, дверь туда закрыта, отчего и стоит этот серый полумрак, давящий на сознание, ломая его (особенно после ночного кошмара), пробуждая древний животный страх перед неизвестностью, перед необъяснимым, перед сверхъестественным. Она поняла это, как только захлопнула дверь в ванную быстро и шумно, предварительно инстинктивно нажав на выключатель на стене напротив, словно пытаясь защититься светом и укрыться от кого-то или чего-то.
Невозможно успокоиться. Тысячи мыслей проносятся, опровергая возможность происходящего здесь и сейчас, доказывая необоснованность её страхов и тревог, но это не помогает. Глубокий вдох и медленный выдох. Потом ещё раз. И ещё. «Чёрт! Это же детские страхи! Чего я так боюсь?!» Ей стыдно перед собой, и в то же время она злится. На страх и на саму себя. Как она могла так по-детски испугаться? Да и чего? Сна? Как?!
Два с половиной года назад Оля закончила обучение по специальности «психология». Отличницей не была, но училась с интересом, ей нравилось открывать новое, так что Оля не уступала своей подготовкой, уровнем знаний многим студентам, окончившим учёбу с отличием. При этом не всё ей давалось легко и просто. Она тратила много сил и времени. Не все дисциплины ей одинаково нравились. Нередко хотелось просто ничего не делать. Собственно, сам диплом, «корочка», ей был нужен больше потому, что только с ним можно найти работу. Но немаловажным для неё было закончить начатое «завершить гештальт»1, как она говорила. Диплом значил достижение цели.
Столь же сильно, как и психологию, она любила эзотерические учения, которым уделяла немало времени.
Однако сейчас эзотерика ушла на задний план, и Оля сама удивилась своей фразе, произнесённой в сердцах: «К чёрту психологию!»
Через мгновение она поняла, почему так сказала, и удивление прошло. Осталась только злость: на себя, на свои знания, на психологию в целом. Злость перекрывала страх, но осознание этого развеивало злость, и страх возвращался. Теперь Оля старалась заставить себя злиться. Это плохо ей удавалось. Лучше злиться, чем бояться, и при этом важно не понимать, что злость одолевает страх. Просто чувствовать, и всё.
Оля приоткрыла дверь ванной. Полоска света прорезала мрачноватый коридор. «Я могла бы включить свет в коридоре, но не сделала этого», разочарованно произнесла она, подумав, насколько элементарные вещи вытесняет чувство страха.
Никого. Собственно, как и следовало ожидать. Страх не прошёл, но ослабил хватку. Она опять закрыла дверь. Нужно принять душ. Она всегда закрывается, когда принимает душ. Но не стоит лгать себе с закрытой дверью ей сейчас спокойнее. Безопаснее.
В свежеотремонтированной ванной комнате стены выложены кафелем лазурного цвета. На одной из них, прямо перед Олей, оказавшейся в ярком пространстве, небольшое зеркало, над раковиной. Стиральная машина, слева от неё ванна. Слева от Оли высокий узкий шкаф, где хранится бытовая химия и парфюмерия. Сейчас всё это совершенно не интересует Олю. Она приближается вплотную к зеркалу и приспускает ворот ночной сорочки до места, где почувствовала жжение. Её снова будто обжигает каплей горячего воска. Оля застывает. Над правой грудью ничего нет. Чистая белая кожа. Ни следов раздражения, ни сыпи, ни шелушения, тем более крови совершенная чистота. Только ощущение жжения.
Она знает: если уколоться во сне, то из места укола по нервам в головной мозг может передаться импульс опасности для организма, что сопровождается ощущением реальной боли, словно укол настоящий. То же самое сейчас: внешне ничего нет, но есть ощущение. Однако она не спит. Она дотрагивается до зеркала, раковины, шкафа убеждается, что не спит. К тому же для сна она слишком хорошо управляет своими действиями. Она знает: можно управлять содержанием сна но она этого не умеет. Как и медитировать, чтобы, например, возвыситься над болью и не чувствовать её.