Огромное и нараставшее в годы войны отражение в официальных материалах получила идея освобождения народов от нацизма. Высказанная вначале как одна из главных целей Великой Отечественной войны, эта идея по мере приближения войск Красной Армии к границам СССР и вступления их в пределы восточноевропейских стран наполнялась конкретным содержанием. Неустанно повторяя мысль о помощи народам Европы в их освобождении от фашизма, Сталин говорил и о невмешательстве в их внутренние дела.
Отметим попутно, что с самого начала войны в пропагандистском спектре непрерывно нарастала идея славянского единства, которая в народе была всегда популярна и представлялась достаточно реальной, ибо большинство славянских стран оказалось под пятой нацистов.
Свою роль сыграли также положительные изменения во взаимоотношениях государства и церкви, поддержка патриархом Сергием, всей русской Православной Церковью и духовенством других конфессий справедливых целей войны, что не только укрепляло патриотические настроения среди верующих внутри страны, но и придавало ей «респектабельность» за рубежом [10].
Таким образом, ответ на вопрос, «что защищали, за что сражались советские люди в годы войны», включает в себя широкий спектр положений, отражавших социально-политическое, идеологическое и национальное своеобразие СССР, его исторические корни, традиции народа и характер Великой Отечественной войны.
В таких странах, как Германия, Япония, Франция, Англия, Италия, доминировала одна идея национальная. В США оказалась действенной идея государственного патриотизма. Для Советского Союза с его уникальной спецификой и особенностями социально-политического развития требовалась иная модель, в которой сливались бы различные линии и направления общественного устройства и развития. И эта модель, возникшая на рубеже 20-30-х годов прошлого столетия, выдержав военные испытания, еще более укрепилась в суровые годы Великой Отечественной войны.
Это стало одним из основных факторов, почему все народы СССР, практически все слои населения страны воспринимали войну против нацистской Германии и ее многочисленных европейских союзников как войну справедливую, священную, Отечественную.
«Никогда еще 180 млн жителей, писал французский военный историк Р. Гудима, населяющих 22 млн кв. км советской территории, не были столь тесно связаны общей судьбой. Никогда еще представители различных профессий не были так крепко спаяны, как в эту войну. Рабочий на заводе, крестьянин в поле, выдающийся писатель и художник, артист армейского театра, священник, стоящий во главе партизан, все мужчины и женщины как в тылу, так и на фронте и даже за линией фронта все работали для победы» [11].
Трудно не согласиться с мнением зарубежного историка.
2. Все для фронта, все для разгрома агрессора
Ключевая направленность общественного настроя, мнения и сознания в Советском Союзе в годы войны не вызывала сомнений война справедливая, все для фронта, все для разгрома ненавистного агрессора.
Несомненным было также и то, что нацизм как официальная политическая идеология Германии под руководством Гитлера являлся одной из форм фашизма, преследующего цель не только поработить все народы СССР, считая их низшей расой, которую невозможно переубедить и воспитать, а требуется только полное их физическое устранение.
Фашизм это ярый враг социализма, который ведет войну против СССР, стремясь уничтожить его как государство, а на расчлененной территории изменить общественно-политический строй. Фашизм добивается мирового господства, тем самым подрывая революционное движение во всем мире и угрожая уничтожением самой цивилизации.
Все эти положения и установки считались настолько очевидными, что не требовали доказательств. К тому же, в советских газетах, а также в радиопередачах приводилась масса фактов о зверствах нацистов, о лютой ненависти людей к оккупантам. Одновременно партийными работниками активно проводилась идеологическая работа, направленная на воспитание советских граждан в духе ненависти к фашизму, его выразителям, апологетам и носителям.
Ненависть сложное, многогранное, интенсивное, отрицательно окрашенное деструктивное чувство, отражающее неприятие, отвращение и враждебность к объекту ненависти. Писатель, журналист и военный корреспондент Борис Леонтьевич Горбатов написал статью «О жизни и смерти» в форме письма к товарищу, которая была опубликована в газете «Правда» 17 ноября 1941 г. В ней есть такие примечательные слова: «Нет в моем сердце сейчас ни страха, ни смятения, ни жалости к врагу только ненависть».
Есть основания полагать, что чувство ненависти к врагу проявлялось не так однозначно у всех советских людей. Различным оно было и в разные периоды войны.
Старший лейтенант Борис Шмаков, погибший в бою в 1944 г., в одном из своих последних писем жене писал: «Ты, Леля, упрекаешь меня в политической близорукости, но пойми меня, я ведь не совсем кретин и еще не разучился отличать черное от белого. Умом и сердцем я понимаю, что немец неодинаков: есть и фашист, и рабочий, есть и фермер, и батрак. Знаю, что в Германии есть Компартия
И вот я, коммунист, сын многострадальной моей Родины, не могу так искренне и радостно прижать к груди немецкого солдата-коммуниста, как обнял бы и расцеловал грязного, измученного войной своего солдата. И с этим уже ничего сделать не могу. А сейчас в сердце злость! Огромная злость на мышиные шинели, на немецкого солдата, напялившего на себя и платки шерстяные, снятые с наших колхозниц, и наши шапки, сдернутые с голов повешенных подростков и стариков.
Не могу! Даже писать об этом не могу! Перед глазами сожженные деревни, обуглившиеся деревья, голые печные трубы и старики, подростки и даже дети, повешенные на деревьях, на виселицах!.. Все это я видел своими глазами и много раз» [12].
В развитии и укреплении чувства ненависти к нацистам в годы войны существенную роль сыграл ряд обстоятельств.
Прежде всего, огромное значение имело то обстоятельство, что войну против СССР начала Германия и ее европейские союзники, вероломно вторгнувшись на его территорию. В глазах народа этот факт никогда не ставился под сомнение. А то обстоятельство, что война шла на советской земле, приобрело силу решающего аргумента. Враг напал, агрессор вторгся, беспощадный супостат уничтожает все живое и неживое, противник рвется все дальше и дальше, страну надо защищать от фашистского варвара. Какие здесь могут быть споры и разговоры?
Важно сравнить события лета 1941 года с Отечественной войной 1812 года. Тогда по мере отступления русских под натиском объединенной армии Европы во главе с Наполеоном «дух озлобленности против врага», как писал Л.Н. Толстой, все более и более разгорался, сосредоточивался и нарастал [13].
Так, и по мере отступления Красной Армии, этот «дух озлобленности», массовое чувство ненависти к захватчикам непрестанно усиливались. Чем больше в глубь территории продвигались войска вермахта, тем значительнее уменьшались ресурсы СССР. В этих неблагоприятных условиях все острее осознавалась катастрофическая для страны угроза, что в свою очередь обусловливало принятие руководства государства и народом решительных меры для мобилизации усилий в целях наращивания сопротивления врагу.
В формировании чувства ненависти к агрессору важнейшую роль сыграл тот факт, что в ходе войны советским людям стало известно о вероломных планах нацистских лидеров.