Зачем? А затем, что они рабы древнего и страшного чудища, которого сами же люди и создали, а в течение тысячелетий питали его утробу своими преступлениями, войнами и кровавыми жертвоприношениями. За это он, этот информационный эгрегор, а природа его полевая и информационная, дарит таким злодеям часть своей энергии, силы то есть, и она их опьяняет. Вроде, как алкоголь или наркотик. Они впадают в эйфорию всякий раз, как льют живую кровь, неважно чью, человека или загнанного зверя. Но если звери они твари Божьи и подчинены законам биосферы матери Земли, то эти убийцы неправомочно названы зверями в исторической традиции. Поскольку они хуже. Они деструкторы, информационные разрушители, деформаторы земной биосферы. И тяга к подобному уже закладывается в геном человека, и такие люди воспроизводятся в поколениях, поскольку, прежде всего это информационное зло, воздействующее, понятно, и на вещественные структуры.
Эгрегор рисовался воображению маленькой девочки как огромная чёрная грозовая туча с выпученными бельмами злобных глаз, без рук, без ног, но с огромным коровьим выменем, к которому и присасываются злодеи-убийцы зверей.
Что ты с ними делаешь, когда их ловишь? С убийцами зверей?
А что с ними делать? Есть закон. Я же их обездвиживаю, вяжу им, оскверненные убийством животной души, руки и закрываю в тёмный холодный подвал на целую ночь, чтобы обдумали хоть что-то на досуге. А потом прибывает лесная охрана, и дальше не моё дело, что там с ними делают, как их обрабатывают посредством закона.
Но, если они тебя также убьют? Ты же говоришь, что им нравится убивать.
Могут, соглашался прадед, Гнев, злоба это также происходит от эгрегориальной подпитки бессознательных уровней психики, а у подобных людей сознание не в состоянии управлять эмоциями. Ведь что есть эмоции? Это сверхплотная упаковка той же информации, но уже на уровне подсознания. Я же не такой простак, как им кажется. У меня есть дистанционное волновое оружие, поскольку я служил в молодости в той же структуре, что и твой отец, и твой дед погибший. И мне позволено им владеть. А у них такого нет. Я и обездвиживаю их на время, достаточное, чтобы обезвредить недоумков.
Как же ты носишь их в подвал, ты же старый, а они тяжёлые?
Сами идут. Они, когда парализующее воздействие прекращается, подчиняются любому приказу, как в гипнозе. Таково это оружие. Опасное, что ни говори, а как с душою глухою и опасной вести диалог? Были случаи, желали мстить некоторые за якобы унижение. Но я всегда предвидел их козни заранее, поскольку мне открыты их помыслы, а для них моя душа, что гора они внизу, а я вверху.
Можно было сказать, как говорил отец, «забавный старик». Но нестандартный прадед не вписывался в это однобокое определение. Однозначно хорошим он точно не был в глазах маленькой девочки, хотя и защищал зверей и лес, где эти звери обитали. Поскольку, будя её любопытство к себе, внушал страх своим пристальным светлым взглядом, лишённым умильности, как бывает свойственно старым людям при общении с детьми. Голосом он обладал низким, хотя и очень выразительным, а на детскую душу такой тембр действует подавляюще.
У отца тоже был низкий голос, но отец был родной и любимый, а старик всегда чужой, всегда на ощутимой дистанции. Густая, очищенная от малейшего пигмента седина падала красивыми кольцами на ворот его рубашки из льняной, и только льняной ткани. А поскольку ткань изо льна не бывает белоснежной, легко мнётся, то он, похоже, и не гладил никогда свою одежду. Так и ходил вечно мятый, будто отчасти замызганный, что правде вещей не соответствовало. И только волосы сияли чистой белизной, да глаза неподкупного сурового архангела немо вопрошали о скрытых проступках, вызывая ощутимое жжение в оступившейся душе.
Ссадины-то дай я полечу тебе, обратился он к внучке, когда она зацепилась за корень, прикрытый лесной подстилкой. Заодно и ссадины души твоей неплохо бы умягчить, чтобы не ныли. Вот попьём чайку, потом пойдём ко мне в рабочий кабинет, там ты мне всё и расскажешь.
Чего ты к ней привязался! крикнул отец деду, как будто тот был глуховат. Какие ещё ссадины души? Откуда они возьмутся в столь юном-то возрасте? Не видишь, что ли, девочка светла глазами как чистый херувим.
Оно и видно, какой хер без последнего слога завладел её душой, ответил дед. Он пил чай из самовара, разливая его в большие тёмно-зелёные чашки с изображениями белых лилий на них. В детстве девочке Ксении казалось, из-за красоты самих чашек вкус чая усиливался. Она лизала язычком изображённую белую нимфею, мерцающую на фоне зелёных листьев и золотых бликов. Цветок казался сладким, как сахар, поскольку его никто в чай не добавил. Дед сахар не употреблял, навязывая нелюбимый мёд. В предпоследний приезд чай казался заваренным сеном, горьким, из-за попыток деда взломать сервер её души. В самый последний раз даже чаю не попили.
Обычно рядом на массивном столе стоял керамический графин-петух с клюквенным морсом, слабосолёная рыба кусочками в узкой фарфоровой селёдочнице и мёд в деревянном, игрушечном по размеру бочонке. Вкус мёда был неприятен Ксении, казался шершавым и приторным, но прадед настаивал съесть хоть ложечку, и она подчинялась, обильно запивая его вкус крепким чаем. Мёд на пасеке производил его сосед, охраняющий соседний сектор леса. После мёда прадед пихал в рот рыбу, заедая всё чёрным ноздреватым хлебом. У него была вполне себе современная хлебопечка автомат, и хлеб он выпекал сам, вернее, хлебопечка, выпекала. Зимой он ходил в валенках, солил грибы в дубовых кадушках, хранимых в погребе. Любил человечество как некую всепланетную общность, любил старые книги из бумаги и читал их зимними ночами, а не только работал с «информационным носителем». Так называл он компьютер, мало любя при этом людей конкретных и совсем уж не любя человеческую цивилизацию, считая её обречённой и приговорённой, как и все предыдущие, поскольку она была технократической и не в ладу с Богом. Поэтому и жил он отшельником. Не совсем таким, конечно, каковы они были в давности времён, но современным отшельником.
Он любил рассказывать про то, что такое «область Божьего попущения», как работает «Закон времени», и что есть Мир как процесс, устроенный по принципу Триединства материи-информации-меры. И если информацией люди насыщены под завязку, то с мерой, как были, так и остались не в ладу. От того и закрыто для людей познание Будущего, от того и живут они не всегда в ладу друг с другом и Космосом. Может, и была у него причина для нелюбви к маме, он её не объяснял, но Ксении в последний раз объявил, когда она с отцом навестила его, а происходило это очень редко, хорошо, если раз в пятилетку.
Ты дура. Ты сгоришь в собственных страстях, как и твой отец сгорает в том же. Поскольку в тебе нет внутреннего лада твоего сознания с собственным подсознанием, нет и понимания вследствие этого закономерности плохого в собственной жизни, нет понимания связи причин и следствий
Ты с кем разговариваешь? одёрнул его внук, С юной девушкой или сам с собою? Чего она там понимает из твоих речей?
Какая она юная девушка! У неё обесцвеченные глаза запутавшейся потаскухи
Тише, тише, дедушко-мудроедушко, ты помягче ступай! В валенках-то не броди там, где тропочка уж очень узка. Только босой ножкой и почуешь, где скрыт камушек, а где песочек чистый, так с видимой ласковостью, но еле удерживая гнев, отвечал отец вместо дочери, ничего не понимающей в речах старика.
Цыц, хохмач! прикрикнул дед. Я тебе не средний род! Я старший того рода, из ствола которого ты и проклюнулся! Или в том запредельном болоте вместе с волосами и ум утратил?