По сути, вечный мир не результат слияния мира перинатального, мира яви и мира загробного и (или) их комбинаций, но единый целый прототип (тело) всех возможных миров, в том числе стволовых миров внутриутробного развития, яви и загробного мира. Вечный мир мир не расщепленный на эти три основных субмира, а мир пребывающий, то есть прибавляющий от начала (небытия) посредством бытия к концу истины (вечности).
Мир в целом должен прекратиться относительно субъекта. Пока этого не произошло. Все смертны, и околевшие не возвращаются в мир ныне живущих. Однажды околевший, в том числе просветленный, ученый или провидец, смог бы преодолеть любой из миров и умереть за целый мир, спасти его?
Возможно всё, но факты таковы: мало того, что смерть (в околевании) не устранена, не упреждена и смерть (гибель) мира в целом.
Может, обождать и всё само образуется?
А если дело в тебе? Если ты в ответе за смерть мира?
Смерть мира, с точки зрения смертного как преобразование мира расчлененного тела (природы), бесконечно формирующегося в утробе вечности в истинный мир будущего, или тело развития (понимания), лишенное качеств смертности.
Ведь со смертью всякого великого мудреца, гуманиста, провидца мы невольно связываем последующее пришествие (мессианство) его и прилагающееся к этому событию преобразование мира (как такового) в основании его.
Почему этого не происходит? Но кто спрашивает об этом? И не обождать ли в самом деле, отлеживаясь в тени дубрав? Ведь как-нибудь станет, не может, чтобы совсем никак не было, как шутил один литературный персонаж. Всё, как себе представляешь (веришь), так и станет: вот околеешь и ты (точнее, другой тебя), и помыкаешься ты в зазеркалье потустороннего, натерпевшись ложных пробуждений, сменяя одно состояние (мира) за другим, и сдашься, наконец, на волю Господа, воспользовавшись мгновенным отлучением от универсального имадженариума и очнувшись во внешне привычном, но в основании преобразованном мире; в привычном по форме, но нетленном по сути теле? Или?
Где критерий, что этот мир истинный, а не очередная обманка, морок, ещё более детально построенная бутафория для обстановки окончательной реальности? Даже если в тебе присутствует дар различать подделку и ты в силах прекратить и это высшее состояние, забываясь в прозрачной дреме, куда ты пойдешь дальше?
Ведь обратного пути нет, плоти нет. Возвращаться некуда. Ты не можешь сравнить явь и мир истинный. Мир себя нечто пограничное. Но что тебе мешает умереть истинно (без доступа к плоти в мире яви)? Отсутствие критерия истины (доказательства истинности нового мира)? Но разве подручен он (критерий), например, при том же обратимом смыкании мозга (обратимой смерти)?
Как ты узнаешь наверняка, умер (околел) ли ты наяву или умер истинно (упокоился вместе с миром)?
Вот ты пробудился (умер ли истинно?) c вопросом: в явь, загробье или мир истинный?
Как отличить прежде всего мир истинный от любого из бесконечного сонма миров загробных, в том числе представленных себе в лучшем виде?
Даже чувство (онтологической) безопасности может быть преходящим. Вот оно есть и вдруг его нет вовсе. Как наяву, так и в предполагаемом регионе (мире) смерти. В мире истинном чувство (интуиция неуничтожимости) непреходяще, более того, оно нарастает, прибывает. С привязкой к неуязвимости новой плоти.
Сама истинная смерть тебя единственный критерий истинности единого мира (реальности). Чтобы исключить смерть природную (околевание), следует вывести ее за скобки (пределы) экзистенции в целом.
Ведь надумывая смерть непосредственно из яви, другой непроизвольно не перестает заботиться о возможности попадания в регион потустороннего явно с известными осложнениями. Преодолевая околевание временно путем рейдов в загробный мир (коротких относительно яви и длительных в масштабах местного времени), ты с уверенность исключаешь возможность околевания (по меньшей мере, в альтернативной реальности), а вместе с тем и возможность истинной смерти, так как если бы всё-таки оказалось или тебе показалось, что ты умер истинно, ты не смог бы вернуться в явь прежнюю.
Исключая таким образом саму возможность околевания, ты ищешь путь истинной смерти, или преобразования мира в целом (как такового). Даже если в загробном мире ты входишь в мир, похожий на явь, с бывшими (покойниками) и цельными (неуязвимыми) телами ближних, ты не можешь позволить себе поверить в то, что умер истинно. Критерием служит не внешнее (образ или происходящее, в том же потустороннем), а ожог знания, вот околело не тело (себя) наяву, а мир умер истинно в целом(е); мир как тело более или менее не различим; мир (тело себя) преобразуется (созрев для формирования роста) посредством прекращения (неразличения) себя (тела мира) в целом(е).
В таком случае к чему эти рейды в потустороннее? Что означает дать умереть (себе) в потустороннем с точки зрения физического мира? Умереть на какое-то мгновенье (не околеть как принято), точнее, только приступить к умиранию?
Если ты умер в потустороннем, и ты предназначен устанавливать мир истинный по природе себя, то по определению ты должен умереть истинно. Умереть истинно так, как если бы ты захотел и знал точно, что вот, так это порог мира истинного, и ты, не раздумывая ни мгновения, преступишь его, оказываясь с точки зрения яви ни мертвым (как будто отмирая во вдруг всё длящемся интервале меж ударов сердца) и разом тут же более чем живым, в том же мире, в том же теле, и со знанием (дела, или пониманием в истине) вместо суррогата со-знания (воображения).
Отмеченная истинной смертностью плоть тебя («мужчины»), очевидно, не становится неуязвимой (не стареющей к смерти) машинально, но становится проводником себя по «тропам» книги к обновлению в плоть личную (истинное тело), которое осуществимо исключительно сквозь смерть мира в целом, моментальное преобразование его в мир грядущий, в котором нет места анонимности за единственным исключением самого акта пришествия.
* * * * * *
§ 4. Практическая вера
Вера не созреет и не проявится без подпитки органическим знанием. Но знание не даст обнаружитьверу. Истинная же вера неизбежно отыщет пропитание в видезнанийдля того, чтобы проявить себя очевидным образом.
Знание, прибавляя себя, никогданесоставитверы.
Вера, подпитываясь знанием, со временем теряет вкус к нему, принимая его по привычке (инерции), обнаруживая попутно, что куски расчлененного знания есть мертвое подобиеживой плоти(веры).
Познав веру, с приемом пищи знаний ты в старении и сцепленной с нимистории болезниуже испытываешь интоксикацию плоти живой (себя).
Отвергая знание, ставшее для тебя отравой, обнаружив истинную веру (в предназначение себя) сверхзнание о себе, ты прекращаешь верить (не веришьменее)в вещи и явления обыденные: околевание, старение, болезнь, или попросту забываешь их (забываешься).
Как проявляется вера, если ты вообще имеешь представление, о чем речь?
Принято считать (верить), что вера проявляется в молитве (обращения к неизвестному о помощи, снисхождении, покровительстве) или в качестве обязательного ритуала послушания, в доверии другому (ближнему, профессионалу, учителю, наставнику, вожаку) или, наконец, в вере в себя а именно, в проявлении решимости (не сомневаться в своей правоте), не страшиться неудач и прочих решимых отрицаний.
Всякий из этих сортов веры может называться верой в образном (переносном) смысле ее интеллектуального подобия (теоретической запруды), имея к истинной (практической) вере строго противоположное отношение. Отношение расщепления (рассеяния).