А мальчишки не против?
Так это их идея и была! Юлия рассмеялась: эта тема явно ее забавляла. Но и девчонки признали: замечательная мысль! Ведь изначально предполагалось, что роботы, прибывающие сюда, будут по магазинам ходить и покупать одежду, другие необходимые вещи за местные деньги. Но теперь нет такой нужды: всё у нас «своего производства»! При этом не надо беспокоиться, что технологию здесь рассекретят, ведь молекулярный состав и физические свойства тканей, кожи и других материалов наших образцов полностью соответствуют исходным аналогам! По крайней мере, во всех известных в двадцать первом веке измерениях.
Это здорово! порадовалась Лида. Я бы не отказалась от платьица и туфель И сумочку было бы хорошо
Всё будет! Через несколько минут уже доставят обновки! Я ускакала! Как тут говорят, чао-какао!
И ускакала.
Какао-чао
Лида шагнула к окну и посмотрела на улицу. За стеклом она увидела уголок заросшего зеленью двора, образованный сомкнутыми корпусами здания. Хорошо там, светло, уютно, тепло но пора за дело. Девочка подошла к столику и села за лэптоп.
Ноутбук при внешнем сходстве с аналогичными аппаратами двадцать первого века имел некоторые отличия, в частности, поддерживал еще не открытые в то время протоколы связи. Лида активировала загрузку данных в фоновом режиме, и почти сразу же ее нейронная сеть получила сообщение: «Синхронизация завершена».
«Немного же данных накопили аспиранты! подумала Лида. Горстка фактов, статистика, драйвера устройств, доступных к подключению»
Почти всё это уже содержалось в ее ячейках памяти. Могла порадовать разве что программа студенческого обмена, о которой говорил кучерявый аспирант Даниил. Лида пробежалась по тексту: действительно, серьезная работа.
Автор и главный идеолог Сидней Эдуардович Северный. География замысла раскинулась от Сантьяго до острова Русского, от Юкона до Тасмании. С момента запуска достигнуто соглашение о сотрудничестве между десятками вузов по всему миру. Более половины договоренностей пока с участием МГУ, но, судя по скорости роста их числа, программа быстро набирала обороты, струясь и растекаясь по странам и континентам.
Лида хотела встать из-за столика, но замерла, уловив позади слабое шуршание: неужели кто-то вошел без приглашения?! Звук прекратился так же внезапно, как и появился. Девочка поднялась и исследовала комнату. Никаких видимых изменений заметно не было. Тут Лиду осенило, и она открыла шкаф. Как и ожидала девочка, в нем оказалась штанга с одеждой, висящей на плечиках, а на полу стояли полочки с обувью: туфлями, кедами, босоножками. Видимо, появление этой «роскоши» и вызвало подозрительные звуки. Юлия забыла предупредить, что доставка обновок произойдет автоматически. Или не посчитала важным.
«Наконец-то можно сменить наряд, а то я как-то запылилась в дороге» подумала Лида, глядя на платьица, блузки, кофты, ветровки, брючки и юбки.
После недолгих колебаний (свойственных даже хитроумным математическим и аналитическим блокам) девочка облачилась в простое платье цвета пыльной розы и обула легкие бежевые ботинки с застежками. Нашелся в шкафу и клатч на тон темнее обуви, дополнивший наряд, зацепившись за плечо длинным ремешком.
В дверь постучали. Лида отправила замку сигнал на открывание. Вошла Юлия.
Ого, какая красотка! восхищенно всплеснула руками аспирантка.
Тут, насколько я знаю, встречают по одежке, скромно отшутилась девочка.
К сожалению, это верно. Но провожают, чаще всего, и здесь по уму. А теперь пойдем к Алиске на синьку.
Девушки вернулись в общее пространство шестой комнаты и прошли в один из кабинетиков. Внутри, за светлым столом у стены, сидела Алиса и выводила что-то пальцами на экране молочно-бежевого монитора довольно внушительных размеров. Эта небольшая комната-кабинет почти вся была белых цветовых тонов: стены, пол, потолок, рама единственного окна. Даже оконное стекло было скрыто белой матовой краской, впрочем, отлично пропускавшей свет благодаря примененным технологиям будущего.
Стол, у которого сидела Алиса, был длинный, во всю стену, возле него стояли три светло‐пепельных пластиковых крутящихся стула с маленькими круглыми дырочками в сиденьях и с тонкими серыми подушками. Из-за забавных кривых тонких ножек, по четыре у каждого, казалось, что три чудных паучка выбежали из темного угла и замерли у стола. Вернее, выкатились, поскольку стулья были на довольно крупных колесах с бело-серым ободом. Сиденья, при всей их видимой хрупкости, отлично выдерживали вес роботов.
Алиса, крутанувшись на своем «паучке», оказалась лицом к вошедшим.
На синьку? Садись сюда, и она указала Лиде на сиденье слева рядом с собой.
Девочка понимала, что синькой веселые аспиранты называют синхронизацию данных, которую регулярно производят роботы. Тем временем Алиса продолжила:
Чтобы первый раз залогиниться, нужен физический коннект, потом будешь просто заливать данные в сеть по радиоволнам, как все мы.
Пока новенькая садилась, Алиса, не вставая, подкатилась к стене роботы, как и люди, не упускают возможности проехаться на стуле, слегка надавила на ее поверхность ладонью, отчего часть стены выдвинулась, оказавшись ящиком. Лида узнала в этом веяние стиля двадцать второго века: скрытые организационные системы при аскетическом минимализме в меблировке и оформлении помещений.
Из ящика была извлечена овальная серебристая пластина чуть больше ладони взрослого мужчины. Алиса подъехала обратно к столу, положила овал на его поверхность, которая отозвалась легким свечением вокруг нового предмета. Лида накрыла пластину ладошкой на долю секунды, затем убрала руку. То же сделали затем Алиса и Юлия, а синхропластина была водворена на свое место в стене. Столешница «погасла».
Глава вторая
Все выше, и выше, и выше
Амплуа и табу
Замерцали на календаре летние московские недели: день-ночь-день-ночь. Вот-вот начнется страда у приемных комиссий всех факультетов. На многочисленных подготовительных курсах остросюжетной развязкой грянули итоговые тесты. Общежития прихорашивались косметикой скорых ремонтов, выветривали запахи и вкусы прошлогодних жильцов, чтобы впитать особенности новых и еще не забытых старых иногородних студентов. Учебные аудитории, как оранжереи, готовили плодородную почву для свежей научной рассады. С утра до вечера в парке у корпуса МГУ сновали разноцветные фигурки людей: тонкими струйками тянулись в вуз и обратно преподаватели и лаборанты, рабочие и служащие, досрочники и льготники, должники и дипломники, родители и другие родственники абитуриентов и еще разные, разные, разные лица В хорошую погоду некоторые зерна человеческих цепочек высыпались из нестройных рядов на газоны и отдыхали, общаясь, читая, слушая аудио в цветных наушниках, играя в сокс[6], волейбол или бадминтон и изредка перекусывая.
Когда парк пустел, а зелень его сначала темнела, потом чернела и, наконец, под луной начинала отсвечивать мертвенно-синим, комната номер шесть, наоборот, оживала. Электрический свет, правда, здесь не включали: роботы не нуждались в освещении. Но в неясных очертаниях обстановки глаз постороннего мог бы заметить, как двигаются фигуры и тускло мерцают мониторы, а чуткий слух уловил бы хлопки дверей и шелест речи. Темные занавески колыхались от ветерка из окон, дополняя таинственную картину.
Ночная активность аспирантов объяснялась просто: днем большинство из них имело обязанности в «наруже», как выражалась София главная острячка сообщества. Она в составе трио с Александром и Даниилом участвовала в приемной комиссии и всякое буднее утро отправлялась на передовую поиска талантливой молодежи. Каждый вечер три бойца возвращались из «наружи» с новыми анекдотами о забавных и неловких ситуациях, возникших по вине абитуриентов или их сопровождающих, в основном ближайших родственников: мам, пап, бабушек.