Б как Бар-мицва, и свиток Торы, и скамьи в синагоге Тронхейма, которые ты в своё время помогал туда заносить. На этих скамьях сидели твои дети, болтали ногами, прислушиваясь к заунывному голосу читающего и проникаясь благоговейной атмосферой.
Б как Бочки и Барная стойка на фотографиях Бандовой обители, сделанных сразу после окончания войны. Время послеобеденное, я сижу работаю в своём кабинете в Осло, разыскиваю в интернете архивные свидетельства. На первом снимке общий план виллы, вид сзади. Дом с арочным окном на втором этаже и распашными ставнями на окнах первого этажа. Колючая проволока по периметру усадьбы уже убрана, как и охранники, прежде нёсшие там вахту. На втором снимке одна из комнат, где жили риннановцы: ящики комода, одежда и мусор валяются на полу вперемешку с разодранным в клочья ковром. На третьем фото свет льётся в подвальное окно, на барную стойку, заставленную бутылками. Перед баром стоят две большие бочки, они держат зажатый между ними толстый железный столб. Он лопнул посерёдке, вероятно, не выдержав тяжести всех, кого заставляли сесть на корточки со связанными руками, а потом вздёргивали на столб, и члены банды, сменяя друг друга, секли их кнутом, избивали или выжигали на теле метки. На экране передо мной возникает задняя часть обнажённого мужского бедра в чёрно-белом изображении, под одной из ягодиц выжжена свастика. Я слышу шаги за спиной, видимо, я так глубоко погрузился в разглядывание экрана, что не услышал, как вошла дочка, но теперь она стоит прямо за моим креслом. Я поспешно сворачиваю фото, но тем самым открываю следующий снимок, на нём три разных хлыста.
Папа, что это? спрашивает дочь раньше, чем я успеваю выйти из вкладки.
Я просто читал о войне, отвечаю я и трусь щекой о её щёку. Подхватываю на руки маленькое тёплое тельце и уношу её прочь от компьютера.
Б как Бетон в подвале Бандовой обители и как Бурая кровь, она капает с топора в руках одного из членов банды. Последние дни апреля 1945 года, Риннан, спустившись в подвал, смотрит на ящик, тот стоит в центре помещения, и кровь неспешно стекает из него в слив в полу. Риннан одобрительно кивает запыхавшемуся помощнику, тот прижимает к ноге руку с топором.
В
В как Виннету.
В как Вино и Выпивка.
В как Взросление. У мальчиков в пубертате происходит увеличение яичек и мошонки. Гормональный всплеск приводит к росту волос на ногах и в промежности. Голос ломается, лицо грубеет, теряет пухлость, а щёки и нос покрываются сальным слоем, возвещая скорые изменения в организме и грядущее прощание с детством. Иногда, очутившись в прихожей в одиночестве, Хенри встаёт перед зеркалом и рассматривает себя, думая, что он такого ненормально низкого роста из-за их бедности. А в другие разы он слышит, как мама объясняет подруге или продавцу, что просто он медленно растёт, но, конечно, ещё наверстает, слова обнадёживают его, но ничего не меняется. Хенри взрослеет, но ростом сверстников так и не догоняет. И по-прежнему держится особняком. Говорит, что не пойдёт со всеми играть в футбол, не любит он играть, хотя на самом деле спит и видит, как обводит одного игрока за другим и выходит один на один с вратарём. Элегантно навешивает мяч, и тот пролетает над головой растянувшегося на траве защитника ворот, товарищи по команде кидаются качать Хенри, он взлетает в воздух, и на лице его написаны триумф и восторг. Но ничего такого не происходит. В реальности он ведёт себя тихо. Вежливо. Осторожно. Старается никому не мозолить глаза, ведь кого не замечают, того и не мучают.
Хенри тринадцать, и дядя дал ему почитать журнал с индейцем на обложке. Пока всё семейство пьёт кофе, а отец разглагольствует о необходимости уничтожить в стране всех коммунистов, поотрубать им бошки на площади, Хенри приступает к чтению и обнаруживает портал в другой мир. История о Виннету затягивает его, уносит далеко-далеко от улиц Левангера, школьного двора, опасных парней, встречи с которыми он всячески избегает, но иногда им всё-таки удаётся поймать его по дороге домой из школы и вволю поиздеваться.
Ему четырнадцать, он просыпается ночью с непонятной слизью внизу живота, сжимая руками сиськи соседской девахи, чьей-то старшей сестры, но её голое тело исчезает, стоит ему открыть глаза.
Ему пятнадцать, он конфирмант, и в качестве дорогого подарка на конфирмацию ему, как и многим однокашникам, выдирают гнилые зубы и вставляют протез.
Новые ровные зубы, которые он может погладить языком, в зеркале они сверкают белизной.
Ему шестнадцать, он перестаёт расти. Останавливается на жалком 161 сантиметре.
Самый низкорослый коротышка из всех шестнадцатилеток Левангера. Большинству из них он достаёт до плеча, да вдобавок его тело кажется непропорционально маленьким в сравнении с огромной головой; он как будто принадлежит к другому виду. И к другой, уродливой ветви развития человечества, хотя ум у него острее, чем у многих сверстников, это-то он замечает, вот только ростом он не вышел, и тут никакая вежливость не поможет. Как не поможет и то, что он прилежный ученик, хорошо успевает в школе и выполняет все положенные обязанности. Взрослым это вроде бы и нравится, но исключительно потому, что он создаёт минимум проблем и не выделывается. Для одноклассников он пустое место. Мальчикам он не интересен, девочкам тоже. Ему надо прибавить в росте. Он молится об этом Богу, но всё равно не растёт.
Если бы ещё мать с отцом были маленького роста, тогда можно было бы их обвинять, но они как все. И братья тоже. Он один такой. Почему? И почему именно он? Ответа нет, и выхода тоже нет. Единственное, что он может делать, это отращивать чёлку, помадить её и зачёсывать наверх как можно более высокой волной в надежде прибавить себе несколько сантиметров, чтобы меньше бросаться в глаза, затеряться в толпе или проскользнуть в какую-нибудь компанию, но тщетно. Он всё равно выделяется своей непохожестью, слабость его очевидна всем, и, конечно же, пацаны не дают ему прохода, что Хенри как раз понятно, такова уж человеческая природа. Куда ни сунься, везде так. Сильнейшие берут что хотят, устанавливают свои правила и заставляют всех прочих подчиняться им. Так есть и будет. Естественно, мальчишки, когда взрослых нет рядом, окружают его кольцом и пихают от одного к другому.
Хенри старается не бередить себе душу, не принимать обиды близко к сердцу, всё равно он ничего не может с этим поделать.
Часто травля возобновляется, когда он ложится спать и закрывает глаза: тогда он видит радостные возбуждённые лица мальчишек и себя, болтающегося между ними с одной только мыслью в голове не разрыдаться, никогда ни за что не дать себя сломить.
В как Война.
В как Вывоз норвежских евреев и участников Сопротивления в Швецию силами так называемой «Доставки Карла Фредриксена». Эта подпольная организация базировалась в садовом хозяйстве в районе площади Карла Бернера в Осло. За осень и зиму сорок второго сорок третьего года они спасли тысячу с лишним человек. Одной из спасённых была твоя невестка, Эллен Глотт, бабушка Рикки. А другой твоя жена, Мария.
В как Вединг. В как Велосипедный магазин. В как Верёвка.
В как Весна тридцать первого года, шестнадцатилетний Хенри идёт по Левангеру мимо Каппеленгора, зелёного деревянного дома на Шёгатен, у самого фьорда. Бегает, по обыкновению, глазами по сторонам и видит, что у магазина спорттоваров Сверре Вединга, в котором служит его дядя, толпятся молодые парни. Хенри бывал в магазине много раз, ещё с тех времён, когда ему приходилось вставать на цыпочки, чтобы, пока отец покупает запчасти для велосипеда или для мастерской, разглядеть прилавок. А сейчас Хенри идёт туда, чтобы посмотреть на купленный дядей «форд». Настоящий «форд», единственный на весь город, у него чёрный блестящий кузов и салон в тёмно-синей коже. После очень долгих размышлений и колебаний магазин решил заняться торговлей автомобилями и одновременно соорудить первую в Левангере бензоколонку, чтобы машины, число которых постепенно начнёт увеличиваться, заправлялись прямо у них. Магазин будет продавать машины и запчасти к ним, и вот, чтобы показать товар во всей красе, у витрины выставили настоящий «форд». Из-за спин зевак Хенри почти не видит автомобиль. Дядя стоит нагнувшись и что-то показывает парням, но вот он распрямляется, взглядывает поверх голов, замечает племянника и окликает его.