Но это, конечно, ужасно для тебя. Мне жаль, что так случилось.
Я глажу ее руку.
Скатертью дорога.
Он действительно утверждает, что у вас свободные отношения? спрашивает Клем, и ее безупречные ярко-красные губы кривятся от отвращения. Она одевается, как член «Палп»[26], даже еще лучше. С головы до ног в винтаже, крашеные рыжие волосы коротко подстрижены. Клем очень острая и резкая и внешне, и по характеру.
Он сказал, что считает, будто вы свободно можете спать с другими. Тогда напрашивается вопрос: почему же он никогда об этом не упоминал?
Он не только ведет себя как последний засранец, но и как газлайтер.
Что это значит?
Внушает тебе, что ты полоумная и что это твоя проблема.
Мы действительно никогда не говорили на тему «Каковы правила насчет того, чтобы спать с другими». Он говорил, что не верит в моногамию, но знаете Я как-то не думала, что это впрямую относится к нам. Он же познакомился с моими друзьями, с моей семьей.
Это и означает газлайтинг. Клем пьет джин с тоником через соломинку, затем делает гримасу. Он называл тебя «Официантка». И ни разу не упустил шанс дать понять, что он лучше тебя.
Я думала, он ну не знаю легкомысленный.
Клем закатывает глаза, а Рэв и Джо все еще избегают моего взгляда. И я понимаю, что это досталось мне в наследство от Робина: ощущение неловкости оттого, что я терпела и логически объясняла его гнусное поведение. Оказывается, это все замечали. А еще я буду вечно ненавидеть «Бен энд Джерри».
А ты знаешь эту женщину? спрашивает Клем.
Это Лу его личная помощница. У них была когда-то интрижка, но я полагала, что она давно закончилась к тому времени, как появилась я.
Робин сказал, что когда-то они с Лу переспали, и я решила, что это было давно.
Я была ошеломлена, когда он это упомянул, так как провела весь вечер в ее обществе, полагая, что у них дружеские, деловые отношения. Мне не пришло в голову, что между ними что-то было. Вообще-то, Лу внешне моя полная противоположность. У нее длинные каштановые кудрявые волосы, нос пуговкой, тощие ноги в колготках с узором и серебряные туфли с двойной подошвой. Я сразу прониклась к ней симпатией.
Мне всегда приходится внутренне перестраиваться, когда я обнаруживаю, что кто-то уже побывал там, где теперь нахожусь я.
Она не парилась, реально не парилась, сказал Робин. И я перевела это следующим образом: не было никаких проблем, когда я ясно дал понять, что это ничего не значит.
Робин сделал паузу.
Это же не имеет для тебя значения, не так ли? В смысле, кто с кем был?
Нет, для меня это имеет значение, как почти для всех. Вот почему так много популярных песен об этом.
Нет. Просто я удивлена, вот и все. Не представляю вас вместе.
Не знаю, можно ли это назвать «вместе». Мы кончили тем, что принимали душ в «Ибис», в Лутоне[27], после битвы едой. Таким образом, это казалось следующим очевидным шагом. Ведь в Лутоне не так уж много других развлечений.
Я морщусь. В эту минуту я определенно не была крутой девочкой, которой хочется услышать детали. И мне не нравилось, как Робин изображает меня ограниченной и слишком добропорядочной. Даже тогда я понимала, что он получает удовольствие, поздравляя себя с тем, что он эротический пират по сравнению со старомодной Джорджиной.
Поэтому когда он добавил:
Тебе бы хотелось, чтобы я в будущем тебе не говорил?
Я поспешно ответила:
Нет, и сменила тему.
Почему я не спросила, стал бы он возражать, если бы мы поменялись ролями? Потому что либо Робин стал бы лицемерить, либо он начисто лишен ревности. Это хорошо для него, но не очень-то приятно для меня.
Почему я не сказала Робину, что его свободная любовь это не для меня? Я боялась, что покажусь старомодной невестой из «Билли-лжеца»[28] женщиной, застрявшей в прошлом.
А еще я боялась, что мои надежды никогда не сбудутся. Но я узнала, что лучше иметь нереальные надежды, чем не иметь никаких.
Мы выпили еще по паре стаканчиков, и мои друзья заметили, что я не возражаю против того, чтобы они критиковали Робина. Поэтому сейчас он в маринованном виде дымится над ямой с углями. К концу вечера от него останутся только дымящиеся головешки.
Я чувствую благодарность, смешанную со стыдом, оттого что не чувствую ни грусти, ни желания защищать Робина. Я должна бы чувствовать себя так, будто у меня вырвали сердце и плюнули в душу. А я только сбита с толку, унижена и пуста. Пустота была еще до Робина, и он отвлек меня от нее.
Стендап-комики часто бывают ужасными людьми, говорит Рэв. Только подумай, кем нужно быть, чтобы стоять одному на сцене и говорить смешные вещи, рискуя, что никто не засмеется. Клише печального клоуна. Я бы предпочел провести время в «Орлином гнезде» Гитлера, нежели стоять там за кулисами.
Ты мог бы мне это сказать до того, как я начала встречаться с одним из них, замечаю я.
Я собирался, но ты исчезла с ним в ночи, прежде чем я успел дать тебе профессиональный совет. А после я понял, что советы нежелательны.
На самом деле это Рэв виноват в том, что я познакомилась с Робином. Рэв достал нам билеты на вечер открытого микрофона. Робин выступал последним и был гораздо лучше остальных. Он представил отрывок из своего шоу «Я не смешной, но». Поскольку он читал истории, то выгодно отличался от тех, кто брал микрофон и выдавал короткие фразочки, которые через некоторое время надоели.
После этого мы очутились в ночном баре отеля вместе с Робином и двумя другими выступавшими полной женщиной с бирюзовыми волосами, в прикиде пилота-истребителя, и унылого мужчины из Солихалл, в мягкой шляпе с плоской круглой тульей. Наконец-то я почувствовала себя частью творческой богемы Шеффилда.
Робин высокий, с копной вьющихся волос и маленькими проницательными синими глазами. На нем была красная рубашка из шотландки. Когда он расхаживал по сцене, то теребил волосы и излучал нервную энергию. Сейчас от него еще пахло потом после выступления.
Я почувствовала, что взволнована знакомством с Робином. Он был не похож на обычных мужчин, которых я знала. Разъезжал по разным городам. Знал толк в своем деле. Я решила выждать тот момент, когда удастся привлечь его внимание.
Держа перед собой мобильник, Робин читал вслух рецензию своему агенту. Два дня назад они начали турне в Лондоне, и, очевидно, только что был вынесен вердикт.
У Макни острый слух на лингвистические нелепости, которые заражают нашу повседневную жизнь. Он изображает неприязнь к своим знаменитым конкурентам, в манере Стюарта Ли[29], и даже к своей публике. Однако он постепенно соскальзывает с многозначительной самопародии к самолюбованию и действительно становится тем самым хвастуном, которого пытается пародировать. Его эго пьяный водитель, но если его лучшие инстинкты будут контролировать руль автомобиля, он сможет стать чем-то потрясающим. Скажи-ка, это похвала или нет?
Пауза.
Да, я знаю. Я спрашиваю: как тебе кажется?
Пауза.
Совсем неплохо. Я хочу вырезать эту рецензию и наклеить в альбом.
Пауза.
Нет, я знаю, что «Чортл» это веб-сайт и что не может быть экземпляра на бумаге. Ты что, не понимаешь юмор?
Робин разъединяется. Вся компания безмолвствует. Я не нервничала, главным образом благодаря двум стаканам крепкого напитка, у которого был вкус испорченного варенья. В стакане была вишенка на палочке.
Рецензия со словами «превосходный», «потрясающий и «острый слух» что может быть лучше? говорю я.
Робин перевел взгляд на меня.
А как насчет того, что мое эго надравшийся водитель?
Я пожимаю плечами:
Ну а как же без эго? Не может быть, чтобы у Ричарда Прайора или Ленни Брюса не было эго[30]. И еще без демонов. Эго и демоны. Они так же необходимы для искусства, как яйца и бекон для завтрака.
Робин пристально смотрит на меня.