Когда Маё достигла сознательного возраста, Эйити уже был известной фигурой в родном городке. Здесь жило немало семей, с которыми Камио общались еще со времен прадеда и деда, но главное, он был известен своей преданностью делу воспитания учеников. Маё часто слышала, что проблемным детям и именно потому, что у них были проблемы, он по-родственному помогал советом. Бывало даже, что становился на сторону ученика в конфликте со школой. Еще в младшей школе с Маё обращались как с дочкой Камио-сэнсэя. Тогда она еще не видела в этом ничего плохого лишь одобрение в адрес Эйити. Вряд ли кому-то может быть неприятно, если хвалят его отца.
Но с переходом в среднюю школу ситуация изменилась. Учеников стало меньше, осталось только два класса. Когда отец вставал у доски, Маё становилось неудобно и она сидела, опустив глаза. Эйити Камио оказался не только добрым и понимающим преподавателем. У него обнаружилась и неизвестная раньше Маё твердость он жестко реагировал на неуважительное отношение учеников, не спускал незначительных нарушений дисциплины. Что было вполне естественно.
Однажды она увидела одноклассников в игровом центре рядом со школой. Один из них, заметив Маё, стал что-то шептать приятелям. У нее появилось неприятное предчувствие, которое через несколько дней подтвердилось. Этих ребят вызвали в учительскую и сделали им замечание. Сказали, что о них сообщил местный житель. Но одноклассники не поверили. Они заподозрили, что это Маё настучала на них Эйити, и раздули этот слух. С этого дня некоторые одноклассники стали относиться к ней с подозрением.
Конечно, случались не только неприятности. Многие ученики обожали Эйити, а к ней относились так же доброжелательно, как и к другим товарищам. Но сказать, что учеба в средней школе протекала беззаботно, было бы неправдой. Понимая, какое положение занимает отец, Маё старалась не только тщательно соблюдать все школьные правила, но и ни в коем случае не получать замечаний от других учителей. Она должна была показывать успехи в учебе и молчать, если ей что-то не нравилось. Должна была изображать из себя молчаливую скромную отличницу.
Естественно, ей приходилось держать дистанцию с отцом. И даже дома эта дистанция сохранялась.
Эйити, наверное, понимал это ее отношение к себе. Вернувшись из школы домой, он не становился «дочкиным папой». Он не читал ей нотаций, но относился к дочери-школьнице как ко взрослой.
Такие отношения сохранились и когда Маё перешла в старшую школу. Возможно, Эйити не смог в одночасье превратиться в доброго папочку. А уж Маё в то время тем более стеснялась проявить теплоту.
В таких отношениях с отцом прошли три года учебы в старшей школе. С тех пор и до сегодняшнего дня отец и дочь не стали ближе ни на шаг.
5
Машина приехала в до боли знакомое место. На улице стояло несколько патрульных машин и полицейский фургон, а перед входом в дом Камио дежурили двое полицейских в форме.
При виде родного гнезда Маё, выйдя из машины, глубоко вздохнула. Дом в японском духе, окруженный живой изгородью, когда-то построил дед. Стены и крышу раз в несколько лет подновляли, и поэтому там и сям была заметна смесь японского и европейского стилей. Маё вновь увидела дом после долгого перерыва и, как архитектор, не могла не отметить, что он оставлял несколько странное впечатление.
Дверцы патрульных машин и фургона распахнулись. Из них вышла группа мужчин в костюмах. Почи у всех на лицах были медицинские маски. Это выглядело угрожающе, но за время «короны» к такому вполне привыкли.
Один из мужчин подошел к Маё. На лице без маски узкие лисьи глаза. Пристально глядя в лицо Маё, он спросил у Какитани:
Это она?
Да, это госпожа Маё Камио, ответил тот и повернулся к ней. Вот коллеги из префектурального штаба полиции приехали на помощь
А, да, конечно. Она не представляла, как полагается общаться с людьми такого сорта.
До какого времени вы жили в этом доме? неприветливо спросил мужчина с узкими глазами, даже не представившись. Маё про себя прозвала его «Дядюшка Лис».
Уехала примерно двенадцать лет назад.
Можно было добавить «после окончания старшей школы», но она не сделала этого, не видя нужды раскрывать сейчас свой возраст.
Как часто после этого вы приезжали домой? На Новый год и на О-бон?[3]
Примерно так.
Дядюшка Лис откровенно нахмурился:
Получается, вы немного знаете об этом доме? Например, об имуществе.
Не слишком вежливый вопрос, но она постаралась не показать недовольства.
Совершенно не знаю. Я и вчера это говорила. Бросила взгляд на Какитани.
Дядюшка Лис что-то буркнул и почесал пальцем между бровями.
Все-таки мы попросим вас все осмотреть. Может, что-то заметите Он взглянул на руки Маё и махнул подчиненным: Эй, кто-нибудь, дайте перчатки!
У меня с собой есть. Какитани достал из кармана пиджака пару белых перчаток.
Маё надела их на руки и в этот момент ясно осознала, что сейчас окажется на месте преступления.
Так, я провожу. Какитани первым вошел в ворота.
Проводить в дом, где она родилась? Со смятенными чувствами Маё последовала за ним. Следом двинулся Дядюшка Лис.
Какитани распахнул входную дверь и пригласил Маё в дом.
Едва войдя, она почувствовала легкий камфарный запах. Это пахло средство, предохраняющее книги от порчи насекомыми. Обычно такой милый, сегодня этот запах навевал грустные чувства.
Какитани пересек темный коридор и открыл дверь. Комната за ней всегда служила гостиной, но не так давно Камио обустроил там свой кабинет.
Окинув комнату взглядом с порога, Маё была ошеломлена. По всему полу беспорядочно разбросаны разнообразные предметы, так что некуда ступить. Книги, бумажные пакеты, очки, часы, канцелярские принадлежности, лекарства, CD, DVD, аудио- и видеокассеты
Ужас, невольно произнесла она.
Наверное, неуместно спрашивать об этом, раздался сбоку голос Какитани, но это ведь не обычная картина? Не могло же быть в этой комнате всегда все разбросано.
Конечно. Абсолютно не могло! Наоборот, отец был чистюлей, старался все содержать в порядке. Он точно знал, куда что положить, и никогда не бывало, чтобы что-то оставлял неубранным.
Да, это полностью совпадает с обликом Камио-сэнсэя, сохранившимся у меня в памяти.
Маё вошла, осторожно ища место, куда наступить. Гостиная была площадью метров тридцать пять; стол, диван и книжные шкафы стояли в ней свободно. Необычность комнате придавали книжные полки, висящие на стенах. Дед распорядился смонтировать их, когда дом только-только был готов, и теперь они занимали все пространство до потолка. На верхнем ярусе располагалась в основном англоязычная литература, которую он коллекционировал. Ниже шла книжная коллекция Эйити, в основном японские авторы. В углу помещались папки со школьными бумагами, аккуратно расставленные по годам, вполне в духе отца.
Начиная с середины и до самого низа полки были снабжены дверцами, многие из которых были распахнуты. Часть этих полок оказались пусты.
Дядюшка Лис, держа руки в карманах, подошел к полкам.
Разбросанные по полу вещи хранились здесь, так? Он повернулся к Маё.
Думаю, да. Я не очень хорошо знаю.
На полках с дверцами Эйити обычно не хранил книг. Там, например, лежали музыкальные и видеозаписи. Помимо литературы, он увлекался музыкой и кино.
Отсюда ничего не пропало? Особенно что-то дорогое или особо ценное для покойного? поинтересовался Дядюшка Лис.
По очереди оглядев полки и разбросанные на полу вещи, Маё покачала головой.
Честно говоря, не знаю. Ведь я не помню, что на какой полке хранилось. Я уже говорила вчера: я никогда не слышала, чтобы у нас дома были какие-то особо дорогие вещи.