Чензира, доброе утро, не прекращая своего феерического танца приветствовала товарища девушка, что застыл в как статуя? Нравится?
Это ты так здороваешься с богами? Продолжается ваш вчерашний разговор? Сглотнув слюну, Чензира вопросительно смотрел на ритмически двигающуюся фигуру, Ночью ты общалась с богом луны, а сейчас обращаешься к богу солнца? Неужели, они слышат тебя?
Ты забыл поздороваться. Так получилось, что за последние дни мы не смогли выбрать время, поговорить и хоть как-то узнать друг друга. Впрочем, мой ночной рассказ о себе, да и повествование Гиваргиса должны были дать тебе какое-то представление о нас. Теперь только ты с Гилой остаетесь загадкою. Как жили до нашей встречи, откуда появились неизвестность.
Для меня самая большая загадка это ты. Моя история не так уж коротка, как может показаться по моему виду. Так что, излагать ее перед обольстительно двигающейся передо мной девушкой, беседующей с богами, я поостерегусь, пожалуй. Подождем более подходящего момента.
Все верно, все правильно, запыхавшаяся Лия, подчиняющаяся сейчас воле Тарбит, присела возле египтянина, сейчас займемся твоей раной. Но сначала попробуем одну придумку. Первым делом обеспечим себя горячей водой. Для этого нам нужны котелок и вода. Тебе не очень мешает моя болтовня, чужестранец? Ну что ты уставился на мои колени? Красивые? Знаю, что красивые. Такое впечатление, что ты совсем одичал за эту пару дней.
Так, болтая ни о чем, Лия устроила у очага кружку с водой и начала разбинтовывать раненую ногу. От ночных нагрузок, все-таки бо́льшую часть ночи Чензира провел на ногах, рана воспалилась и выглядела весьма непривлекательно. Новоявленная санитарка задумчиво смотрела на нее, вспоминая, что еще можно предпринять. Приняв решение, первым делом очистила ногу от остатков подорожника, запекшейся крови и грязи. Приказала больному не дотрагиваться до раны («лучшие лекари чистота и свежий воздух») и занялась непонятными приготовлениями.
Где-то должен быть кувшин, с которым я в первый день появления здесь ходила к Гиваргису. Справа? Точно, вижу. Сейчас начнем химичить. Что такое химичить? Нуу, в данном случае Претворение в жизнь указаний богини Гулы, слышал о такой? Богиня лекарского искусства. Так вот, химичить это выполнять ее указания по твоему излечению.
Лия-Тарбит отодвинула от очага кружку с уже горячей водой и начала «химичить» с костром. По окружности костерища расположились крупные уголья и несгоревшие куски дров. Часть очищенной древесной золы ссыпала в кувшин, залила ее кипятком из кружки и добавила холодную воду до верху.
Адат, не заскучала? Не хочешь размяться немного, Тарбит решила, что обычная рутинная работа обойдется без нее, мясо у нас есть, спасибо ягненку и Гиваргису, нужно сварить ячменную кашу и собрать свежие листочки шалфея, подорожника и очанки. Заберешь на себя управление?
С удовольствием, надоело скрываться без дела и ощущать, что тобой двигают, как куклой. Гимнастика была поразительной, никогда не думала, что способна на такое. Ты-то, чем собираешься заняться?
Посижу в знакомой извилине, прикину, как проходить испытание.
Лия осмотрелась и заметила настороженный взгляд египтянина.
Ты что застыла, Чензира подозрительно смотрел на девушку, как будто прислушивалась к кому-то. Ты в порядке? Может помощь нужна?
Просто задумалась, что делать в первую очередь. А кто помогать собрался? Гила? пошутила Лия-Адат, хотя твоя помощь будет не лишней, пожалуй. Налаживай костер, будем варить ячменную кашу. Ты кашу варить умеешь? На три части воды одна часть крупы, помнишь?
Не волнуйся, этим тоже приходилось заниматься. Справлюсь, попробуешь не пожалеешь. Возьмешь в слуги, назначишь поваром.
Лия одобрительно улыбнулась, кивнула, установила кувшин с мутной от золы водой на солнце и вышла из загона. Сбор растений не затянулся, и девушка вернулась, когда завтрак еще не успел остыть.
«Адат, можно я с ним поговорю? Нужно умыться, я уже не могу находиться в этом платье. Обещаю, как только приведем себя в порядок, вернусь на место», прозвучало в мозгу девушки.
Чензира, с едой придется подождать. Не возражаешь? Скажи, ты как относишься к женщинам? Лия-Тарбит одобрительно посмотрела на готовый завтрак, а здесь у нас что? Не может быть! Изумительная приправа.
На какой вопрос отвечать? Чензира улыбнулся, Не отношусь, печеные тыква и чеснок, заправленные маслом, солью и перцем.
А к кому не относишься? не поняла Лия, пробуя приправу.
К женщинам не отношусь, а это снадобье неплохо бы оставить к мясу.
Чензиира. Я поражена твоим чувством юмора, девушка даже засмеялась, но я рада, что наконец-то будет с кем словом переброситься. А проблема вот в чем мне нужно помыться и тебе придется помочь мне. Твоя задача служить поливальщиком и снабжать меня чистой водой. Если ты стесняешься смотреть на обнаженную женщину, я могу завязать тебе глаза.
Не стоит, я вполне сознаю, что ты предназначена не для меня. Можешь быть спокойна, тебе ничто не грозит. Ни дело, ни слово.
Лия повесила на сучок, торчащий из стены полный бурдюк с водой. Проверила, что, наклоняя его, можно выливать содержимое тонкой струйкой, и с этой конструкцией Чензира легко справится. Кивнула одобрительно и начала раздеваться. Намочила волосы и присыпала их золой. Массирующими движениями рук промыла великолепные кудри, а Чензира, с недоумением наблюдавший за незнакомой процедурой, помог ей прополоскать голову. Вытирать голову было нечем и, собрав волосы в пучок, Лия продолжила удивлять своего помощника. Проверив воду в кувшине и убедившись, что ощущается ее «мыльность», обмыла тело, не забыв отметить про себя и высокую крепкую грудь, и плоский живот, и стройный стан с широкими бедрами. «Адат, ну что еще этим мужчинам нужно? Или ты специально все прятала от них?» обратилась Тарбит к подруге, даже не рассчитывая на ее ответ. Тонкая струя медленно смывала грязь с тела, и Лия с наслаждением ощущала, как вместе с ней уходит усталость и напряжение последних дней. Последней черточкой преображения стало облачение в чистую одежду. Приведя себя в порядок, Лия наконец-то взглянула на помощника и с истинно женским удовлетворением наблюдала его покрасневшую физиономию и напряженную позу. Девушка лукаво улыбнулась и шутливо погрозила пальцем: «Даже не думай!». Распустила и вспушила мокрые волосы под ласковым солнцем и легким ветерком.
«Как тебе процедуры, Адат? В этих условиях, я думаю, мы сделали все, что могли. Ухожу в любимую извилину, спасибо, подруга» Тарбит умолкла.
Девушка подошла к замеревшему напарнику:
Спасибо за помощь, Чензира. Смотри, вода вытекает из бурдюка, оставь его, Лия-Адат остановила помощника и помогла ему добраться до очага, давай теперь займемся твоей ногой, хватит ей проветриваться.
Я думаю, что мне стоит подобно Гиваргису почтительно спросить у беседующей с богами: как же обращаться к тебе? Чензира все еще прятал глаза, после всего увиденного я не уверен, что смогу смотреть на тебя, как на обычную девушку. Я могу быть лишь твоим слугой, госпожа.
Поздно, Чензира, разговаривая, Лия продолжала обмывать ногу раненного мыльным раствором, смывая остатки грязи, поздно. Мы уже условились о дружбе. Подружкой зваться я не хочу, я достаточно уверена в себе, чтобы не отзываться на оклик «Эй ты», госпожой тебе я не являюсь, так что придется ограничиться именем. Или тебя это не устраивает?
Что ты, Лия, что ты, заторопился устраивающийся поудобнее больной, твое позволение великая честь для меня. Но если я буду иногда употреблять выражение «молодая хозяйка», ты не очень рассердишься?