В частности, например, это и продукт труда, и часть труда, и одна из его сторон. В отношении происхождения языка существует множество теорий, гипотез. А так как язык всего лишь одна из сторон и частей труда, наряду с множеством факторов его происхождения, то, тем более очевидна неисчерпаемость происхождения труда.
Сам же человеческий труд расчленен и соединен. Он многомерен, многомерен процессуально и половозрастно, ситуационно и субъектно, коммуникативно и объектно, психологически и генетически, модально и мотивационно, и т. д. Так только что новорожденный младенец уже тяжелейше трудится по своему очеловечиванию, начиная, в частности, со сложнейшего процесса приобщения к общению. Вся последующая действительная жизнь человека коммуникативно и объектно связана с другими людьми, с живым и неживым, с информацией, вещами и многообразными процессами, с различными формами жизнедеятельности и пр. То есть, а в целом, это бесконечномерная жизнедеятельность людей в их взаимодействиях между собой и миром.
И, наконец, кратко о «целесообразной деятельности».
Понимание труда как целесообразного верно лишь отчасти, ибо несёт в себе нечто субъективистское и некую одномерность в толковании. Многим известны слова Маркса о том, чем архитектор отличается от пчелы. Однако у Маркса, в материалах по производительному и непроизводительному труду, есть и другие, обратные этим слова об «архитекторе»: «Мильтон создавал Потерянный рай с той же необходимостью, с какой шелковичный червь производит шелк. Это было действенное проявление его натуры» [24, с.410]. «Тоже вовсе не как целенаправленный архитектор, резюмирует А. С. Шушарин, а вполне как пчела, разве что гениальная» [43, с.90].
«Потому в буквальном согласии с многими теоретическими намерениями социологов («социология жизни»), дело состоит в том, «чтобы повернуть фундаментальную социологию лицом к живому человеку (homo vivens человеку живущему как представителю человеческого рода, а не вида), обитающему в многослойной жизненной среде, путем прояснения человеческих, базовых взаимодействий.
Итак, развитие привело к появлению, подчёркивает А, С. Шушарин, «человека, с его бесконечномерным трудом (жизнедеятельностью), морфологической телесностью, мозгом, мышлением, языком, речью, саморастущей «второй природой» (моря артефактов означающих «слов», процессов, вещей, орудий, приемов действий и т.д.) и пр. в форме переломного, первобытного состояния [43, с.9091].
А сегодня, следует особо подчеркнуть, появляется не просто homo cogitans (человек познающий), венчающий цепочку homo sapiens человек разумеющий, homo ludens человек играющий, homo agens человек действующий и т.п.), а нечто новое, производное от человека, от общества homo sapiens «искусственный интеллект» некое компьютеризированное и роботизированное «искусственное интегральное сознание» (ИИС). И это, вполне сравнимое с обществом людей, есть открывающий новый момент в смене фаз (направлений) эволюции, некий период крупных эволюционных перестроек, действительно новый, «арогенез ИИС».
О форме переломной первобытности
В порядке иллюстрации многообразий типологического плана, наблюдается огромная терминологическая пестрота форм, например, -раннепервобытная, позднеродовая, семейная, соседская, сельская, территориальная община. При этом продолжаются обсуждения еще более глубоких структур, генетических и функциональных соотношений семьи, общины, рода и племени, праобщины и предобщины. Внимание исследователей распространяется и на когнитивные моменты развития и др.
Ясно, что в теории преодоления апополитейной, то есть, подлинной и тогдашней первобытности, следует оперировать на такую же по глубине структуру, которая в своих основаниях перекрывает, но не отменяет все многообразия собственно переломного состояния первобытности.
Вообще же, у состоявшихся явлений строгих критериев не было, нет, и не будет. Поэтому внести определенность способна лишь конечная теория.
Можно считать, что форма жизни сначала была представлена праобщинами, или многопоколенными стадными образованиями численностью в 10 20 особей исторически позднее их численность выросла. Эти стадные праобщины, беспрерывно гибли и исчезали. Поэтому первобытное состояние не следует соотносить с отдельными людьми, вспоминая миф экономического догматизма о «необходимом продукте», но и даже с отдельными стадами и с популяциями! Короче, это была «размытая, локально-цепная форма, но всего тогдашнего человечества», а точнее, еще животной (природной) формы бытия уже людей» [43, с. 92].
В этом переломном состоянии еще не было ни семьи, ни рода как структуры, ни общины, ни племени. При этом уже складывался один род как вид людской в форме стихийно «тасующихся стад», праобщин, которые, можно сказать, образовывали «микросоциальные элементы одной кроваво и мучительно человечащейся большой популяции».
В кризисной форме переломной первобытности еще не было, не возник, «общественный процесс производства» (Маркс). Здесь важно отметить, что терминологический оборот «общественный процесс производства» есть тавтология терминов «общественный» и «производство» («процесс производства»), ибо и то и другое есть «общественное». Таким образом, отсутствие аспекта «общественности» означает, что собственно стадная форма людей сложилась как именно биологически наиболее приспособленная в борьбе за выживание.
В этой связи А. С. Шушарин итожит:
«Как в видовом (биологическом), так и уже в постбиологическом содержании человечество было уже локально-целостным, пронизанным многочисленными взаимосвязями; и человек по всем краям был уже человеком во всех его бесконечных измерениях. Сапиентация (или гоминизация) завершилась; конкуренты истреблены или самоистребились; но именно кризисная форма представляла собой все большую противоположность человеку, низвела его же до предела животного состояния, скотского, зверского, жестокого» [43, с. 93].
Животные не бывают жестокими и не зверствуют, хотя и пожирают (убивают) друг друга, равно, как иные щиплют траву. Человек же в обществе, убивая, знает что делает. Поэтому низведение до животного состояния в кризисной форме переломной первобытности следует понимать как доведение до предела самогó этого «животно-парадоксального состояния».
Таким образом именно сложившемуся человеку, с его развитым до изощрения мышлением, поведением и развивающейся организацией, с немыслимой до него вооруженностью, перед которой его же телесность беззащитна, «стало невыносимо, акцентирует автор полилогии, смертельно в остающейся дообщественной форме жизни».
Формально имеет место производность индивида от общественного и, как общепринято (по Марксу), человек это «совокупность общественных отношений», следовательно «социогенез есть сущность антропогенеза». В частности, К. Маркс утверждает, «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений» [18, с. 3].Однако, лишь формально правильный момент производности индивида от общественного, эта позиция ставит себя в теоретический тупик.
Конечно, некоторой стороной социогенез реализовался, нарастая как стадная микросоциальность в биологической форме самой стадной структуры, организации, иерархии, поведения, взаимосвязей и пр. Потому социальность и её элементы можно найти уже в раннем палеолите (Палеолит (камень) первый исторический период каменного века с начала использования первых колотых каменных орудий гоминидами (род homo), около 2,6 млн. лет назад).