Когда исполнилось Деве Марии три года от рождения, родители Ее устроили торжественное введение Ее во храм Господень; в сопровождении свещеносных дев Она была встречена первосвященником Захарией и введена для поклонения Богу во святая святых, куда архиерей один мог входить только однажды в год. Как всякое пророчество не было произносимо по воле человеческой (Пет. 1, 21), так и этот необыкновенный поступок пророка Захарии мог быть совершен не иначе, как по особенному определению Божиему; потому и ангелы удивились, как воспевает Церковь, когда увидели, яко Дева входит во святая святых.
При храме иерусалимском жили в то время посвященные на служение Богу в трех высоких зданиях: в одном назореи, в другом девы, в третьем вдовицы. Главным занятием для всех было изучение закона Господня и молитва; также и рукоделие служило, особенно для молодых, отрадой и пособием для жизни. Все живущие при храме были более прочих скромны и воздержаны как в пище, так и в слове; но между всеми не было такой, как Отроковица Мария, по Ее незлобивому и смиренному нраву. «Ты же предуспела и превознеслася еси над всеми» (Прит. 31, 3), Писание относилось к ней с такой похвалой. О ней также и праотец Ее, пророк Давид, возвещал: «Вся слава Дщери царевы внутрь Ея: рясны златыми одеяна и преиспещрена» (Пс. 44, 14). Сии душевные украшения: любовь, радость, мир, кротость, воздержание были неизменным достоянием незлобивой, как ангел, Девы Марии. И Соломон, взирая на Нее, восклицал: «Кто Сия проницающая аки утро, добра яко луна, избранна яко солнце? Едина есть Голубица моя, совершенная моя» (Пс. 6, 9, 8).
Находя величайшим для себя удовольствием быть в богомыслии и молитве, Дева часто уходила во святилище, где было ей назначено место для молитвы, и где, как предание гласит, принимала Она пищу из рук ангела. Не восхищаясь сим, Она ограждала Себя всегда молчанием, зная, что у Господа достаточно было сил питать народ Свой в пустыне сорок лет небесной пищей, а во-вторых, и то, что всякое дарование Божие сохраняется в неистлении кроткого только и молчаливого духа. Одно только видели в Ней и удивлялись все девы, о чем такая юная непрестанно помышляет и нередко за чтением книг проливает слезы, следы которых, как заметно было, оставались на смиренном лице ее?
«Спасения ждый Господня» (Быт. 49, 18), пророк Давид, как и всякий праведник, от начала века сего ожидающий пришествия Господня, взывал: «доколе, Господи? яви лице Твое и спасемся»; и потом в утешение души своей вещал: «Поспешит нам Бог спасений наших, Бог наш Бог спасати». Так если и за тысячи лет жившие патриархи и пророки с нетерпением ожидали пришествия Бога Спасителя, тем более должна ожидать Дева Мария, когда время ожидания уже приблизилось к концу. Всегда преданная молитве, от которой дух делается прозорливым, и чтению пророческих писаний, могущих умудрить даже и младенцев, Мария хорошо понимала, что дни пришествия Христова уже наступили. Слова же Исаии: «Се, Дева зачнет и родит» как нельзя лучше указывали и на то, от Кого Он должен родиться. Все сие приводило ее в глубокую задумчивость и невольно исторгало из глаз Ее слезы умиления. «Ведь должна же быть такая Дева, так думала Она, от Которой родится Спаситель мира; может быть, уже и есть Она. О, какое счастье быть Матерью Господа! Удостой меня, мой Царь и Бог, быть рабой этой блаженной Девы».
Как лилия, благоухающая в долине, в своей сокровенности Мария не замечала красоты души Своей, на которую обращены бывают очи Господни; по причине глубокого смирения не могла Она и подумать, что Ей суждено родить Богочеловека. Но вот, однажды в полночь, когда Дева молилась по обычаю во святая святых и пламенные желания Свои изъявляла Богу, внезапно воссиял на Нее великий свет, и слышен был голос: «Ты родишь Сына Моего». Нет слов выразить всю радость Пречистой! Посреди света дивного, преклонив колена, стояла Дева, объятая пламенем божественной любви, и с того часа еще более утвердилось в Ней желание пребывать в девстве навсегда. Сие откровение было Ей, когда исполнилось 12 лет от роду, но Она не говорила о сем никому до самого вознесения Господня на небо.
Обручение
Читая на первой странице закона Божия: «раститеся и множитеся» (Быт. 1, 18), и привлекаясь благословением Божиим к чадородию, древние люди не имели никакого понятия о достоинстве девства, и евреи даже плакали, когда умирала дева совершеннолетняя по той более причине, что она не сочеталась брачному союзу (Суд. 1, 40). Потому каково же было удивление у всех, когда пришедшая в совершенный возраст четырнадцатилетняя Мария на предложение священников выходить замуж объявила, что Она, обещанная от рождения на служение Богу, и Сама дала обет быть девой до смерти! Не имея ни примера, ни закона, указывающего на хранение девства, священники не знали, как устроить жизнь такой Девы. Писанное же в книге Моисеевой: «человек, аще обещает обет Господу, да сотворит» (Чис. 30, 3), не давало им права делать ей принуждения. Все сие заставило их просить откровения Свыше.
Теперь посмотрим, как же премудрость Божия устроила, чтобы и девство Марии соблюсти, и, приготовив Ее к чудному чревоношению и рождению, избавить Ее от всякого подозрения и напрасного осуждения? Ибо чего бы иудеи не сказали, услышав о зачатии безмужней? Так как Писание не представляло им примера подобного, то они, увидев рождшую без мужа, наверно, поступили бы с Ней по Моисееву закону и побили бы Ее камнями. Для того вот и произвел Господь в народе Своем обычай, равный закону, всякую деву, способную к чревоношению, выдавать непременно замуж. И Марию, согласно с Божиим откровением, обручили старцу Иосифу, по преданию Иоакимову брату, изжившему век свой с женой, чтобы он был только хранителем Ее девственной чистоты. Вначале опечаленный сим Деве было, по сказанию некоторых историков, особенное откровение от Бога, чтобы не усомнилась идти в дом праведного мужа, каков был Иосиф.
В Галилее, стране, населенной в то время язычниками, в 120 верстах от Иерусалима, при конце небольшой долины, окруженной горами, находятся и ныне белые домики с плоскими крышами: это вот и есть городок Назарет, где жил плотник Иосиф, у которого должна была жить Дева Мария, честнейшая херувимов. Хижина его была в конце города, у самой скалы, к которой приткнулся Назарет, расположенный на склоне горы. Склонная к богомыслию и безмолвию, Мария при тихой назаретской жизни была вполне довольна Своей, по-видимому, и незавидной участью. Любила Она и здесь предаваться размышлениям о пришествии Бога-Спасителя и часто целые ночи проводила в созерцании неведомых судеб Божиих.
Благовещение
Среди прекрасной весны, какая бывает в теплых странах, где все плодовитые деревья покрываются цветами, от коих весь воздух наполняется благоуханием; когда в тихое молчание погружена была вселенная, и ночь в своем течении преполовлялась, совершилось одно из святейших для нас событий в городе Назарете. Там, в доме Иосифа хотя и было за полночь светился все еще огонек; его Невеста, обрученная, все пока не спала; ночное упокоение далеко было от Ее божественных желаний. Она одна была в особой горнице; перед Ней лежала развернутая книга; белое, как у ангела, лицо Ее было полузакрыто головным покровом; по Ее положению и взору, обращенному к небу, можно судить, что мысль о возлюбленном Ею Господе не отходила от Нее, что и действительно было так.
«Яко узрю небеса, дела перст Твоих, углубленный в созерцание великих дел Божиих и Его неисповедимой благости к людям, Давид пророк восклицал иногда: что есть человек, яко помниши его; или сын человеч, яко посещаеши его?» (Пс. 8, 45). Невероятным казаться бы не должно, если бы мы предположили, что и Дева Мария, Дщерь Давидова, в сие время предавалась размышлениям, возводя взор к небу, этому престолу Великого Бога, о необъятном Божием могуществе и безмерном снисхождении к роду человеческому. Тем более это могло быть, что Ей уже было возвещено, что Она родит Сына Вышняго; и слова пророка: «се Дева зачнет и родит», влагали в сердце Ее всегда божественное желание и проникали в душу несомненным предчувствием и неизъяснимой радостью. Однако же, не допытываясь понять тайну сию, Она могла говорить только: «Кто разуме ум Господень? Яко не испытани судьбы Его».