В частности, вследствие некритического использования вышеупомянутой формулы в условиях России принято считать, что ухудшение здоровья в основном связано с несоблюдением индивидуумом правил здорового образа жизни. Отсюда следует заблуждение, что главная вина за ухудшение здоровья (даже в экологически загрязненных регионах) и развитие основных заболеваний ложится на самого человека.
По существу, именно такой взгляд на эту фундаментальную проблему свойственен официальной позиции представителей властных структур и руководителей медицинских ведомств в России. Однако содержательный аспект понятия «здоровый образ жизни» это не только (и не столько) отсутствие вредных привычек, но также целый перечень условий и возможностей, которые должны быть обеспечены и гарантированы государством. А именно: каким воздухом мы вынуждены постоянно дышать в быту, на производстве и на отдыхе; насколько чистую и безопасную для здоровья воду мы ежедневно потребляем; насколько загрязнены вредными химическими веществами продукты питания, приобретаемые нами в магазинах или выращиваемые на промышленно и химически загрязненных почвах; насколько доступны (и территориально, и материально) для граждан специальные места и учреждения, которые предназначены для оздоровления и реабилитации, а также экологически чистые зеленые парковые зоны для профилактики и рекреации.
При этом следует заметить, что в результате широкомасштабного загрязнения и накопления в течение длительного времени токсических веществ в объектах окружающей среды сотен промышленных городов и регионов страны площадь территорий, которые соответствовали бы требованиям экологической чистоты, постоянно сокращалась. В итоге размеры особо охраняемых территорий в России составляют в настоящее время лишь несколько процентов (табл. 3) от общей суммарной площади, что представляет собой критически малую величину с точки зрения потенциала и возможностей рекреации загрязненных территорий в будущем [94, 247, 369]. Причем площадь особо охраняемых территорий федерального уровня составляет только 3,2 % от общей площади страны, а регионального и локального уровней 7,3 и 1,6 % соответственно.
Таблица 3
Площадь особо охраняемых территорий РФ [369]
Кроме того, надо учитывать, что после распада СССР и вследствие возникших и продолжающихся осложнений межгосударственных и межнациональных взаимоотношений возможности большинства жителей России пользоваться традиционными, обустроенными и ранее весьма доступными санаторно-курортными учреждениями и туристическими базами Кавказа, Закавказья, Украины, Молдавии, Прибалтики и Средней Азии резко сократились. По нашим подсчетам, почти 65 % учреждений, предназначенных для санаторно-курортного лечения, после распада СССР фактически остались за пределами государственных границ России, а более 7 % оказались в зонах напряженных межнациональных конфликтов и даже эпизодически возникающих локальных боевых столкновений [94, 95].
Иными словами, налицо явное несоответствие между высокой потребностью в рекреационно-оздоровительных мероприятиях и отдыхе (особенно среди различных групп населения, постоянно проживающего в экологически неблагоприятных для здоровья городах и регионах страны) и реальным сокращением как числа доступных санаторно-курортных учреждений и туристических баз, так и экологически чистых территорий, пригодных для полноценного отдыха, рекреации и оздоровления. Все сказанное выше объективно ограничивает возможности людей соблюдать самые необходимые рекомендации по здоровому образу жизни в полном объеме.
При этом, как следует из данных многочисленных медико-экологических и гигиенических исследований, более половины территорий России, на которых постоянно проживает около 60 % населения, можно охарактеризовать как экологически неблагоприятные для здоровья [109, 159], а долевой вклад экологической составляющей в ухудшение здоровья и развитие экологически детерминированной патологии составляет около 4060 % [15, 89, 90, 95, 424]. Тем не менее многочисленные сведения о неблагоприятном влиянии загрязнения ОС на здоровье человека зачастую встречают недопонимание в том числе среди медицинских работников, что можно объяснить рядом следующих обстоятельств.
Во-первых, как следует из анализа специальной литературы и материалов междисциплинарных дискуссий [218], экология среди большого числа ученых и врачей до сих пор рассматривается сугубо как раздел общей биологии, мало связанный с медицинскими (особенно клиническими) дисциплинами.
Во-вторых, существование столь важного раздела общей экологии, как экология человека, в нашей стране длительное время вообще не признавалось, несмотря на то, что за рубежом уже с 1940-х гг. это направление регулярно обсуждается в фундаментальных монографиях и руководствах, международных исследовательских программах и на конференциях.
В-третьих, данные о заболеваемости и смертности различных групп населения на протяжении длительного времени были и остаются рассредоточенными в отчетных сведениях различных служб и ведомств (в т. ч. секретных), что привело к известной противоречивости, недостоверности и несовместимости обобщающих статистических показателей.
В-четвертых, традиционно сложившаяся практика анализа официальных статистических данных о состоянии здоровья и заболеваемости, в отрыве от показателей загрязнения ОС, не позволяет исследовать взаимосвязи этих показателей и накапливать базу данных о последствиях и особенностях воздействия загрязнения ОС на здоровье.
В-пятых, классификации, используемые для статистического учета заболеваемости, не ориентированы на оценку и прогноз патогенетического вклада неблагоприятных факторов ОС в изменение здоровья.
В-шестых, у нас до настоящего времени отсутствуют программы подготовки специалистов в области экологии человека, экологической медицины, а также экспертов по оценке медицинских аспектов экологической экспертизы проектов.
В-седьмых, в стране фактически нет института независимой комплексной экологической экспертизы и доступных печатных органов, постоянно информирующих население о загрязнении ОС в экологически неблагоприятных регионах, о результатах проведения экологических экспертиз хозяйственных проектов различного масштаба с учетом их воздействия на здоровье различных групп населения.
В данном контексте следует подчеркнуть еще одно важное обстоятельство, состоящее в том, что выведение медицинских факультетов из состава российских университетов, совершившееся повсеместно после 20-х гг. прошлого века, привело фактически к отрыву медицины от комплекса фундаментальных наук и утрате ею широких естественно-научных и мировоззренческих взглядов. А между тем именно в традиционных университетах дореволюционной России формировались сугубо экологические взгляды и представления. Достаточно сказать, что уже в 3040-е гг. XIX в. глубокие идеи о единстве «организм среда» развивали К. Ф. Рулье в области биологии, А. И. Полунин в области медицины, а далее в 60-е годы экологические представления нашли отражение в трудах И. М. Сеченова, С. П. Боткина и А. А. Остроумова. Таким образом, важной чертой мировоззрения отечественных ученых всегда была потребность связывать патологию человека с физиологией, биологией и средой обитания в экологическом контексте.