Так же в доме довольно часто можно было услышать: "Это не я! Это он!" Иногда слова мы произносили одновременно. Обычно фраза подкреплялась указыванием пальцем в сторону обидчика.
Мы вечно наводили беспорядок, что-то роняли, часто разбивали коленки и носы. Поэтому цените своих матерей, они каждый день проходят через Ад, ради своих детей.
Бабушка Долли пришла. Они с мамой решили испечь сконы с беконом и базиликом (да, они бывают не только сладкие). Мы с Томом сидим на полу возле лестницы на второй этаж и рисуем акварельными красками на жёлтой газете, иногда поглядывая в кухню. Слышу, как мама предлагает добавить ещё вяленые томаты. Бабушка не хочет. Мама говорит, что уже готовила так и тянется за полупустой банкой, где в масле плавали сплющенные овощи. В следующую секунду старуха хватает маму за тонкое запястье и сильно дёргает. Утром следующего дня я увижу на том месте синяк.
Старая женщина разозлилась и смахнула банку с томатами на пол. Она разбилась, осколки и всё содержимое разлетелись кухне. Мы вздрогнули. Бабушка Долли багровеет и срывается на пронзительный визг, на толстой шее вспухает вена. В тот день я не придал этому значения, дети часто не замечают всего, что происходит вокруг. Точнее, они замечают абсолютно всё, но думают, что это нормально, ведь им не с чем сравнивать.
Долли ушла, мама собирает с пола осколки и сушёные овощи. Я слышу, как она сдавленно всхлипывает и вытирает кровь с пальцев. Порезалась о битое стекло. Том и я помогали вытирать масляное пятно, пахнущее специями, пока мама обрабатывала ранки. В такие моменты я всегда представлял, что когда стану взрослым, буду защищать маму от злой старухи.
Пройдёт целый месяц, прежде чем они снова заговорят друг с другом. Мама пыталась поговорить с бабушкой, но та не брала трубку, показывая глубокую обиду.
Мы втроём встретили вечер холодным фруктовым чаем. Плавится медовый закат. Этот тёплый свет затекает в дом через открытые окна, разливается по комнатам, дрожит на стенах и деревянном полу. Сидим на синем диванчике и смотрим, как пляшут солнечные зайчики апельсинового цвета.
Мам, знаешь что? Я положил голову ей на плечо.
Что, милый?
Когда я вырасту, буду тебя защищать. И Бабушка Долли больше не будет тебя расстраивать.
Я тоже буду тебя защищать. Том поддержал меня.
Мама не ответила. Только ее плечи чуть вздрогнули.
Мисс Гетте всё-таки решила испечь что-нибудь вкусненькое. Мама предложила нам самим выбрать и приготовить это под её чутким руководством. Вы даже не представляете, насколько мы были рады сделать что-то своими руками, а потом ещё и съесть этот шедевр кулинарии.
Пока разбивали яйца в пластиковую миску, она включила музыку на стареньком плеере. Томас и я делали всё настолько аккуратно, что даже не просыпали миндальную муку и не разлили молоко. Потом мы следили, как пропекается тесто. Через полчаса на столе дымился большой шоколадный кекс. Правда, внешне он был похож на кирпич и по вкусу напоминал странный пряник, потому что мы переборщили с мускатным орехом. Весь дом наполнился пряным ароматом. Этот тяжёлый запах выплёскивался на улицу через раскрытые окна и смешивался с вечерней прохладой.
Мама очень гордилась нами. Даже предложила сфотографировать эту прелесть и поставить в рамку. Вот так и появилась фотография.
* * *
Эй, Джон! Ты ещё долго будешь пялиться в стену? Тащи свою ленивую задницу в кухню, будем ужинать. Слышу недовольный голос брата.
Я моргаю и уже не чувствую запаха пряностей. Тепла в доме нет. В комнатах грязно. При маме такого не было.
В сковородке сгорает лук. Скоро к нему добавляются сосиски и куриные яйца. С пропажей мамы нам пришлось учиться готовить, бабушка Долли никогда для нас не готовит. На кухне душно. Запотевают окна. Тусклый жёлтый свет. В моём воспоминании тоже был жёлтый свет, но этот совсем другой. Какой-то обречённый. Заварили чай. Я люблю несладкий со сливками, а Томас чисто чёрный и обязательно много сахара. Я уже говорил, что он извращенец?
После ужина я вымыл посуду. Вечером игра в приставку. Уличный фонарь за окном смотрит как промозглый ветер терзает шуршащий пакет.
Я и Том смотрим кино. Терминатор говорит с экрана легендарное «Ill be back». Сегодня решили устроить марафон фильмов нашего детства. Сначала составили список, его возглавили, конечно же, "Терминатор" и "Кинг Конг", потом шли "Властелин колец", "Челюсти" и "Молчание ягнят".
Когда мы вспомнили о времени, оно уже давно перевалило за полночь. Давно пора спать, школу завтра никто не отменял.
Я плюхнулся на кровать и достал телефон, чтобы проверить соц. сети. Томас подошёл к окну. Не знаю, что он пытается каждый раз там увидеть, но это уже традиция. Наверное, он смотрит на дома наших соседей, проверяет, кто ещё не спит. Я никогда не спрашивал его об этом.
Он стоял там не долго, всего минуту, потом уже собрался уходить, как резко остановился. Томас приблизился к окну настолько, что почти вжался в стекло лицом и начал что-то рассматривать. На улице не совсем темно. Если хорошенько присмотреться, то можно различить деревья, спящие автомобили, подъездные дорожки у соседних домов и человека, что стоял за машиной, припаркованной на обочине, и внимательно рассматривал наш дом.
ГЛАВА 3
Джонатан Гетте
Ты чего? Всего на секунду отрываю взгляд от телефона.
Нет, ничего. Какой-то мужик стоит на улице. А так ничего. Том так же напряжённо смотрел в окно.
Мужик? Ну, мало ли. Я пожал плечами. Может просто погулять вышел. И поэтому он пялится в окна нашего дома? А если он неадекватный? Какой-нибудь псих, например.
Именно поэтому ты решил поиграть с ним в "гляделки"? Психу вообще нельзя смотреть в глаза, можешь его спровоцировать и тогда Поумничать я не успел. Томас отшатнулся от окна и одним рывком задёрнул шторы. Он немного подумал, а потом снова выглянул на улицу, но уже осторожно, придерживая рукой портьеры.
Что ты делаешь? Спрашиваю без особого интереса.
А на что похоже?
Похоже, ты чокнулся.
Выключи свет. Быстро. Его серьезный тон заставил меня уронить телефон себе на лицо. Больно.
Что? Почему? Спрашиваю, потирая ладонью ушибленный лоб.
Он подошёл ближе, этот мужик почти под нашими окнами.
Серьёзно? Тянусь к выключателю и свет гаснет.
Томас смотрит в щель между пыльными портьерами и стеной.
Любопытство принуждает меня подняться с кровати и подойти к брату.
Эй, подвинься. Я тоже хочу посмотреть. Почему-то я перешёл на шёпот, будто тот человек мог меня услышать. Я протолкнулся мимо Томаса и аккуратно выглянул в окно. Подумать только, мы как два слабоумных стоим в тёмной комнате и выглядываем из-за шторы. Ну а чем ещё заниматься ночью? Явно не сном.
На улице действительно стоял мужчина. Особенно пристально он смотрел в комнату, где только что погас свет. Газовые фонари не горят, почти ничего не видно. Мы смогли определить только то, что он довольно полный и низковатый.
Вот зачем ты на него смотрел? Ты привлёк его внимание. И зачем мы выключили свет? Уже поздновато делать вид, что нас нет дома. Не могу же я стоять в тишине. Томас упорно не замечает моей настырности и желания разрядить обстановку. Я всегда болтаю чушь, когда нервничаю.
Ты запер входную дверь? Том тоже перешёл на шёпот.
Ну вроде да. Не помню. Я соврал. Почти уверен, что не закрыл её.
Чёрт, Джон. Ты как всегда! Даже дверь запереть не можешь! Чувствую затылком, как Томас закатывает глаза. Догадался о вранье. Пошли вниз, нужно проверить.
Ты думаешь, это хорошая идея? Я очень не хотел отходить от окна. Спуститься на первый этаж, значит подойти близко к тому человеку. Мне страшно. Страшно до стука зубов.
У тебя есть идеи получше?