Капитан-лейтенант Голованов тяжело вздохнул и с недоверием спросил:
Как же, товарищ Акимов, в отдаленном будущем может образоваться высокоразвитая космическая цивилизация, если вы сами говорили, что после краха Советского Союза мир там у вас попал в технологический тупик, который некоторые даже обозвали концом истории?
Если не будет ядерной войны, товарищ Голованов, то и из технологического тупика тоже можно рано или поздно выйти, ответил тот. Но я, честно говоря, подумал не об отдаленном будущем своего исходного мира двадцать первого века (того же, откуда происходят и товарищи основавшие Аквилонию), а о перспективном развитии миров, уже скорректированных Посредником в лучшую сторону. И самые большие надежды в этом плане я возлагаю на мир, из которого сюда пришел взвод лейтенанта Гаврилова. Ведь он только внешне похож на тот, откуда происходите вы, Николай Иванович, а на самом деле всего-то за год далеко ушел от него, и не только в ходе боевых действий, но и во внутренней и внешней политике Советского Союза.
Будем надеяться, товарищ Акимов, что вы правы, а я слишком пессимистичен, пожал плечами командир «Малютки». Впрочем, я не стал бы сейчас забегать далеко вперед, даже мысленно. Сперва необходимо решить текущие задачи, благополучно добраться до Аквилонии, и только потом можно задумываться о том, что будет дальше. Тем более что и аквилонское руководство, и нас с вами одолевают предчувствия какого-то ужасного враждебного вторжения, которое Посредник может устроить вскоре после нашего прибытия на место назначения. У кого-нибудь есть соображения по этому поводу?
Тут нужен специалист по истории Франции или хотя бы местный житель, сказал Сергей-младший, а потом, поднявшись на ноги, крикнул: Ванесса, иди сюда, пожалуйста, ты нам нужна!
Старшая жена доктора Блохина подошла через пару минут, и вместе с ней подтянулись медсестры-практикантки.
Добрый вечер, месье командиры, вежливо поздоровалась Ванесса Блохина-Нуари с присутствующими и спросила: Слушаю тебя, Серж, что ты хотел мне сказать?
Мы хотели бы знать, какие войны в период после падения Римской империи и до наших дней шли на территории Аквитании в частности, в окрестностях Бордо, и, соответственно, каких враждебных пришельцев Посредник может сбросить на наши головы? спросил младший прогрессор.
Немного подумав, девушка ответила:
В двадцатый, девятнадцатый, восемнадцатый и семнадцатый век никаких сильных военных действий в Аквитании не быть. По-русски в военном смысле это называется «захолустье». Даже так называемый «движение федералист» во время Великой Революции в Бордо был подавлен мирным средством. Одиночный беглец от революционный террор, как Виктор де Легран, быть может, а крупный отряд нет. Тогда в Бордо казнил всего сто человек. Шестнадцатый век хуже. В Бордо был свой маленький Варфоломеевская ночь, католик резал гугенот. Но и только. Беглец от погрома быть может, а большой отряд нет. Пятнадцатый век в Бордо, в битва при Кастильон, кончался Столетний война. Местный население поддерживал Англия, а победил Франция. Англичане убежать, а француз их ловить. Крупный отряд быть не может, сила сторон быть маленький, потому что все устал от война. Четырнадцатый и тринадцатый век много маленький война Англия против Франция. Небольшой отряд наемник ходил туда-сюда. Потерявшийся банда может прийти, и никто о ней не вспомнить. Девятый век два раза набег викинг на Бордо. Восьмой, седьмой и шестой век Аквитания воевал франк, араб, вестгот и бургунд. Известный факт битва при Пуатье. Но от нас это далеко. Как там быть, точно я не сказать. Это был давно. Пятый век римский император отдать Аквитания под поселения вестгот. Все.
Картина маслом понятна, сказал лейтенант Гаврилов, когда француженка замолчала. При таком раскладе брать нас Посредник может только численностью нападающего отряда или количеством атак с разных сторон. Патроны к нашим автоматам и пулеметам закончатся довольно быстро, а потом придется переходить на вооружение с американского парохода. Боеприпасы это вообще наша главная проблема, и экономить их придется очень жестко, чтобы в критический момент не остаться безоружными.
Основной груз американского парохода, процентов семьдесят, это винтовочные патроны, которые подходят и к «люськам», и к станкачам Браунинга, сказал Сергей-младший. Патронов к дробовикам значительно меньше, а пистолетных только самый мизер. А станкач при грамотном использовании это еще та сенокосилка. Например, римский отряд Андрей Викторович, Сергей Петрович и дед Антон положили перекрестным огнем трех станкачей, да так, что потом для капитуляции выживших потребовалась только самая минимальная доработка напильником.
А вот это, товарищи, вполне здравая мысль, воздел вверх указующий перст поручик Авдееев. Против любого отряда из указанных времен фланкирующий огонь из станкачей будет просто чудодейственным средством и неважно, сколько окажется врагов: пятьсот или пять тысяч, а также пешими они будут или конными. Все полягут как один, особенно если аквилонские товарищи сделают хотя бы несколько тачанок, чтобы активно маневрировать огнем на поле боя.
Тачанки это вряд ли, покачал головой младший прогрессор, производство гнутых колес наши мастерские еще не освоили, да и стальные рессоры пока в дефиците, но вот несколько газогенераторных автомобилей с установленными на них пулеметами я вам гарантирую. Появились у нас такие в некотором количестве после разгрома отряда Петеновских коллаборантов, некоторые даже в полугусеничном исполнении.
Все это хорошо, хмыкнул лейтенант Гаврилов, но станкачи всесильны только на открытой местности, а в лесу их действие обнуляется.
В указанные века все сражения проходили только на открытой местности, ибо в лесу невозможны действия сомкнутым строем, возразил подпоручик Акимов, а еще он лишает ударной силы кавалерию. В лучшем случае на опушке леса ставили лучников, чтобы те в случае прямой атаки на их позиции могли отступить под защиту деревьев. Строиться к бою противник будет на поляне или прибрежном лугу, где за пулеметами будет решающее преимущество. Нашей задачей в таком случае будет не дать разгромленному отряду разбежаться по окрестностям, спрятавшись в тех же лесах. Проще предотвратить геморрой, чем потом долго и нудно его лечить.
Товарищи, сказал капитан-лейтенант Голованов, мне кажется, что мы опять забегаем вперед и говорим не о том.
Да нет, товарищ капитан-лейтенант, как раз-таки о том, возразил Сергей-младший, лучше заранее выработать тактику, исходя из возможных угроз, чем потом лихорадочно думать о том, что нужно делать в том или ином случае, и в спешке готовить необходимый инструмент. И еще: с временным характером вашего подразделения нужно заканчивать, поэтому, в силу данных мне от лица Верховного Совета чрезвычайных полномочий, я назначаю товарища Гаврилова постоянным командиром роты морской пехоты и присваиваю ему звание капитана аквилонской армии. До парада тщеславия персональных воинских званий мы еще не доросли, поэтому чин у нас пока намертво сцеплен с должностью. Взводный командир это у нас всегда лейтенант, ротный капитан, батальонный майор. Василий Андреевич, найдется у вас во взводе человек, которого с полной ответственностью можно будет назначить его командиром?
Да, ответил новопроизведенный капитан Гаврилов, мой заместитель мичман Сердюк.
Значит, будет лейтенант Сердюк, кивнул младший прогрессор. И еще. Взвод бывших лейб-гусар на постоянной основе присоединяется к роте капитана Гаврилова, соответственно, вахмистр Терехов получает звание лейтенанта, а моряков с «Аскольда» я своей властью присоединяю к команде «Медузы», как и собственно команду подводной лодки. Подобное требуется класть к подобному.