У меня есть тост! Я только что стала свидетелем поистине великолепной картины! Боже, мои дети, я так их люблю! Только что этот юный герой протянул своей старшей сестре конфеты, понимаете? Он впервые решил поделиться! Мы с мужем долго пытались им это привить, а теперь я вижу, что у нас растёт настоящий мужчина. Так, выпьем за это! За то, чтобы они всегда стояли друг за друга, ведь никого роднее в жизни быть не может!
По столу пробежал милый смех. Отец перехватил сына на руки.
Сестра, тем временем, молча, стояла в коридоре у входа на кухню. И кто-то из родственников обратился к ней со словами:
Вот, видишь, какой у тебя брат. Младший, но уже совершает правильные поступки. А ты старшая, и поэтому должна заботиться о брате больше, чем он о тебе!
Отец неодобрительно посмотрел на говорящего, и тот замолчал. Сестра ничего не ответила и ушла в зал.
Он чувствовал, что правильнее будет во всём сознаться. В том, что это был обмен и просто так он свои конфеты никому бы не отдал. Он чувствовал, но промолчал. Его невинная детская улыбка слегка исказилась. Именно так пахнет совесть. Она проглотила его. Он старался не думать об этом. Он собирался подойти к сестре за батончиком и признаться, но увидев, что та плачет в зале, этого делать не стал.
Он забежал в свою комнату, залез под кровать и закрыл свои глаза.
«Небо голубое и трава зелёная откуда ни возьмись, поднялся страшный ветер. И этот ветер гнал сюда и гром и тучи. Где же мне укрыться? Я мёрзну, помогите! Здесь нет ни одежды, ни зонта, ни одеяла, к чему их было заводить, ведь раньше он не видывал ни ночь, ни бурю. Тогда, Он обнаружил справа от себя небольшую лунку, и немного подкопов её, там уместился весь. В той лунке было теплее, в ней не страшен дождь и ветер, хотя так много грязи липнет на голову, на тело. И Он закрыл глаза».
Подходит к концу очередное лето. Деревня, буквально, наэлектризована детским счастьем и любовью бабушек, что вложена в каждое блюдо. Дедушки поют и танцуют, окунаясь в чистоту с головой. Внуки и внучки не хотят даже думать о школе или детском саде.
Сестре через неделю на первую линейку, ей собрали рюкзак и купили форму. Мама не разрешала трогать учебники и канцелярию, но уж больно Ему пригляделся тот белый дневник с гербом.
«Пусть полежит у меня. Под кроватью. Под ковром. Потом верну», это был его маленький секрет.
После истории с конфетами Он перестал спорить с сестрой и даже не отвечал если та его задирала. При виде её, Он отчётливо понимал, что ему пора в свою «лунку». На душе поднимался ветер.
Дедушка попросил оставить Его с младшим братом ещё на пару недель в деревне:
Им-то в школу не нужно! Пока тёплые деньки, пусть порезвятся на свежем воздухе!
Мама охотно согласилась. Она переживала за дочь, так сильно, будто той скоро лететь в космос.
Машина была готова к отъезду.
«Они же не знают где дневник!» вертелось у Него в голове.
«Он вновь в своей лунке. Гром разрывался в раскатах, а ветер поднимался всё сильнее. Но, в одно мгновение всё закончилось. Гром и ветер стихли. А солнечные лучи прогнали прочь облака. Он встал в полный рост. Грязь на Его теле начала обсыхать. Лунку залило водой, ей Он и умылся. Позже обсох. Стал чистым. И твёрдо для себя решил лунку эту закопать!»
Он признался сестре о дневнике, та удивлённо посмотрел на своего брата:
Ты ку-ку
Он признался и о конфетах, а сестра даже не поняла о чем идёт речь.
Я ку-ку! Я ку-ку! радостно вскрикнул Он.
Кукареку! подхватил младший брат.
И вместе они побежали. Совсем неважно куда, важно то, что Ему стало легко. Больше не нужно ничего «прятать», можно просто бежать!
Первый день в школе запомнился ему так же, как и любому другому ребёнку. Этот день особенный для всех, без исключений. Он сразу почувствовал, что это не детский сад. Мягкий ковёр сменился бетонными стенами, что создают ровные и строгие коридоры. Прохлада осенний парты вызывала лёгкий дискомфорт. Он понял, что нужно время для того, чтобы согреть своё место, и никто вместо него этого не сделает. Школьный звонок был ключом к свободе если он звенит на перемену. Этот же звон казался более грубым, когда символизировал начало урока. Но, в целом, первичная дрессура прошла без особого трения. Ему нравились некоторые учителя, и благодаря им, Ему полюбились их предметы. Классный руководитель была хорошей женщиной, но система образования вынуждала её получать детский негатив свой адрес. Им не важно, для чего их так строго держат в этом кабинете и заставляют читать. Им очевидно, что причиной данных страданий является определённая женщина.
На перемене сестра иногда заглядывала к Нему в кабинет. Он всегда встречал её с улыбкой и торжественно заявлял:
Это моя сестра!
Школа находилась неподалёку от дома. Родители договорились с соседями, чьи дети тоже учились в начальных классах, и разделили полномочия. По утрам детей в школу водил один из родителей, проживавших по соседству, а со школы они шли с мамой. Молодой не выспавшийся организм ребёнка не подавал никаких эмоций по утрам. Поэтому, только к третьему уроку приходило осознание того, что эта девочка моя старшая сестра. «Мы дома вместе. И во дворе. И вот она в школе! Её видят мои одноклассники чудеса, да и только!» Объединение миров, пространств, ролей.
Слово, написанное на гараже, состояло из трёх букв. Эта идея была дерзкой и нахальной, а потому ребята, все как один, согласились в ней поучаствовать. Хотя этого делать, по правде говоря, никто и не хотел, включая мальчишку который всё это затеял.
Двое на фишку!
Я пойду! сказал Он.
Чур, я! подхватил кто-то из пятерых.
А ты будешь писать!
Но, так нечестно. Ты же всё придумал! негодовал мальчик в очках.
У меня плохой почерк и «У» не получается
Да, давай ты!
Ты что трус? не унимались ребята и очкарик сдался.
Они выбрали в жертву самый свежий гараж, построенный из красного кирпича. Баллончик с краской начал распылять содержимое.
Пиши большими буквами! вскрикнул затейник.
С каждым мгновением «Х» становилась всё больше размахе крыльев.
Он стоял, высунув голову из-за крайнего гаража. В обзор попадало два пятиэтажных дома. Один из них смотрел прямо на Него, угрожая при этом каждым окном и тремя подъездами. Второй дом стоял боком, но был гораздо ближе первого. Подъездов видно не было, да и окон было поменьше, но степень опасности уравнивалась углом дома, из-за которого мог появиться кто угодно, причём в любой момент. Заезд во двор нагонял жути дополнительно. Он хаотично смотрел на все опасные участки.
«Подъезд номер один; окна; въезд; угол; подъезд номер три; подъезд номер два; окна; кто-то в окне! Шухер угол!»
Ребята, бежим! прокричал Он.
Женщина вышла покормить кошек и свернула за дом, что стоял боком к обзору юного героя. Она не обратила никакого внимания на детские крики, школа была в каких-то ста метрах от её дома.
Они бежали. Бежали быстро. Бежали до тех пор, пока не слились с основной массой учеников возвращающихся со школы домой.
«У страха глаза велики».
Там был мужик! Здоровенный такой! Он, кажется, был с большим молотком! этими словами Он попытался отговорить ребят возвращаться, чтобы допивать крайнюю букву.
Трус! Ты, что, боишься? Иди с девочками играй!
Я не трус!
В итоге, чтобы доказать своё мужество, Он стоял с баллончиком в руках напротив двух больших букв. От волнения Он не мог сразу вспомнить, как правильно пишется «Й». Учительница часто говорила, что он путает букву «И» с латинской «N». Собрав всю свою волю в кулак, Он произвёл первое распыление металлические ворота гаража. На гладкой коричневой поверхности начали образовываться белые линии и подтёки.
Это не мы! Это всё он придумал! ребята разбежались в разные стороны.
Мужчина не собирался ни за кем бежать, а целенаправленно двинулся в сторону Него. Мужик был и в прям здоровенным, разве что без молотка. Он молча подошел к ребёнку, сел на корточки и схватил хулигана за шею, подтащив того к себе поближе. Их глаза соединились. Он чувствовал дыхание взрослый особи. Увидел его жёлтые зубы и красное лицо. Дыхание мужчины производило самое колоссальное давление.