Она призывно улыбнулась этому столичному хлыщу и всё время оглядывалась, пока шла обратно к барной стойке. Оно и понятно: одна тянет троих, муж бросил, алименты не платит.
Так что? с нетерпением переспросил Стрельцов и подцепил вилкой кусок мяса. Проведёте?
Люба молчала, ковыряясь в салате. Аппетит пропал. Она непроизвольно натянула рукав блузки, закрывая предплечье. Машинально спросила:
Зачем вам туда?
Тайна следствия, прожевав, ответил он. Не могу разглашать.
Тайна Люба хмыкнула. Я Проводник, я знать должна. Иначе не поведу. Ни за какие деньги.
Стрельцов отпил кофе, ухмыльнулся.
Поведёте. С тех пор, как вышла ваша статья, люди пропадать начали. И вот что странно, многие из них недвусмысленно намекали на какой-то Нижний город. Вот интересно-то, да?
Люба побледнела. Выложила пачку денег обратно на стол. Подвинула в сторону следователя.
Это была контрольная «закупка»? она оглядела пустое кафе. Сейчас вы меня арестуете?
А есть за что?
А вам есть разница? зло спросила она. Я Проводник. Человек приходит и просит отвести в Город. Вот и всё. А уж если он хочет остаться там дело не моё.
Стрельцов не торопился отвечать. Доел омлет, рагу. Допил кофе. Промокнул губы салфеткой. Подождал, пока Люба начнёт постукивать по столу пальцем. Наконец спросил:
Скольких человек вы провели туда?
Шестерых. Все шли по своей воле, если хотите знать. Кстати, за что арестовывать будете? За то, что отвела в место, которого нет?
Стрельцов молчал, запихивая купюру в папку со счётом. Что-то там себе обдумывал. Затем подвинул стопку с деньгами обратно Любе:
Заберите, пока не передумал. Я веду дело о пропаже человека. За неделю до того, как исчезнуть, он говорил о Нижнем городе.
Тоже статью написал?
Нет. Он ему приснился.
О, как. Как его зовут? Люба жевала без аппетита и смотрела куда-то в сторону.
Сергей Ерёшкин, следователь выложил на стол фото. Видели?
Нет, Люба глянула на фото и в глаза Стрельцову. Врёте вы. Если вы на государство работаете, почему согласились заплатить? Что за щедрость?
Наше ведомство, он снова промокнул губы салфеткой и распечатал жвачку, может себе это позволить. Так что, когда проведёте?
Люба глянула на погодное приложение в мобильнике и хмыкнула:
Везёт вам. Сегодня первый день полнолуния. Встречаемся у пекарни, на перекрёстке Красной и Пархоменко. Там, где казачий
Он вскинул на неё удивлённый взгляд, что-то промычал, жуя жвачку.
Ах, да, Люба вздохнула, вы же город не знаете.
Люб, давайте на ты.
Для этого вам придётся представиться.
Вот я дурак, он широко улыбнулся, отодвинул папку со счётом и приосанился. Привык к регламентам. Я Антон. Будем знакомы.
Люба угрюмо кивнула.
Что ж следователь сложил пальцы домиком, будто подводя итог задушевной беседы. Ты далеко живёшь?
В соседнем квартале. А что?
Я машину в прокат взял. За тобой в шесть заеду. А там до места дорогу покажешь. Учти, я тебя на заметку взял. Сбежишь из-под земли достану. И, кстати Что с собой взять посоветуешь?
Люба отстранённо водила пальцем по скатерти, обрисовывая узор. Меланхолично перечислила:
Рюкзак, воду, сухпаёк аптечку. Но это не всё, она глянула в глаза следователю и серьёзно добавила, есть условия. Во-первых, слушаться меня беспрекословно. Это для местных я твой консультант, а для тех я Проводник. Во-вторых, с собой никакого оружия. У тебя ведь есть с собой оружие?
Стрельцов улыбнулся снисходительно, будто она ляпнула какую-то чушь:
Я военный при исполнении. Оно всегда со мной.
Не бери. Проблемы будут. А я проблем не люблю.
Глава 2
Люба никак не могла удержать мандраж, вертелась на пассажирском сиденье подержанного форда, как на иголках. Мало того, что этот Стрельцов вчера в кафе вцепился мёртвой хваткой, как бультерьер, так теперь ещё и на весь салон пах каким-то одеколоном или лосьоном (вот дурак, зачем?). Мужчин Люба обходила стороной чисто инстинктивно, на уровне подсознания, будто чуя скрытую угрозу, но не вникая особо в суть вопроса. Будто где-то на подкорке отложилось: «не влезай убьёт!». Она сильно подозревала, что причина крылась за чёрной завесой прошлого, но выяснить так ничего и не смогла. А этот пёс в погонах ладно, Антон, будто дёргал какую-то струну в груди, вызывая одновременно и интерес, и изжогу. Чёртов следователь Он будил странную неприязнь. Хотелось подножку ему поставить или хотя бы словом задеть. Понятно, что теперь она под колпаком, в любой момент Стрельцов может обвинить в похищении этого Ерёшкина, правда, нету тела нету дела. Придётся сотрудничать. До поры до времени. Просто раздражала сама манера Стрельцова вести беседу, отчего-то тревожила, как предчувствие плохое и неясное.
Поэтому её лихорадило. Ещё и из-за того, что на место ехали медленно: Антон изучал вечерний Таргул и тормозил на каждом светофоре, а им вслед сигналили и матерились. Местные не любили приезжих. Впрочем, как и везде. Ко всему прочему само ощущение визита в Нижний город малость срывало крышу. Каждый раз. Всегда. Там всё было не так, как здесь. Другое место. Другой город. Другой мир. Люди там тоже менялись. Потому что у Города есть свои правила. И правила эти надо соблюдать.
Слушай, Антон, Люба сглотнула его имя с непривычки. Ты, надеюсь, без оружия?
Он молчал, и она продолжила:
Есть свои законы в Нижнем городе. Туда нельзя с оружием. Ещё во всём слушайся меня. И не вздумай ничего есть на той стороне. И, не дай бог, пить. Не покупай ничего у местных. Деньги они всё равно не берут.
Что будет за нарушение закона? он так спокойно крутил «баранку», будто нарушал его каждый день после завтрака.
Люба вздохнула.
Тебе не понравится. Расплачиваться придётся долго и последнее правило. Там ты не должен врать. Соврёшь Городу Город соврёт тебе.
У магазина с ёмким названием «Вкусный» Люба мягко положила Стрельцову руку на предплечье и тут же отдёрнула:
Тормози.
Пока он парковался, повязала себе на шею красный платок талисман, чтобы вернуться. Она вышла и кроссовки легко спружинили. Набросила старый верный рюкзак и глянула на Стрельцова. В штатских джинсах и красной фланелевой рубашке под курткой он выглядел всего на тридцать с лишним. И вполне безобидно. Новенький рюкзак на нём вообще не смотрелся, видно было, что предмет для следака непривычный. Осенний ветер трепал свежую стрижку Стрельцова: чёрно-серые пряди, будто перец и соль. Она вспомнила, что так и не решила в какой цвет покрасить волосы, чтобы скрыть седину. Вдруг мелькнула непрошеная мысль о том, что когда-то они уже виделись. Когда?
Небеса пощадили вечер от дождя, видимо, вся норма вылилась днём. Люба и Стрельцов зашагали, минуя лужи, блестящие в свете фонарей фальшивой медью. От стоянки прошли пешком метров сто и остановились у хрущёвки, первый этаж которой был полностью занят мелкими конторками: парикмахерская, ателье, магазин садоводов-любителей. Неприлично разросшиеся липы и боярышник плотно скрывали их со стороны дороги. На углу дома сгорбленный фонарь освещал облезлую железную дверь без единой ручки.
Пыльная табличка гласила, что здесь располагается «Хутор таргульский, хуторское казачье общество». Ржавые решётки на старых деревянных окнах ясно давали понять, что никто здесь давно не появлялся. За грязными окнами, которые не мылись годами, ничего было не разглядеть.
Стрельцов нетерпеливо повернулся к Любе:
И что? Куда дальше?
Погоди.
Люба прищурилась от света фонаря и глянула на небо. Грязно-синие тучи разошлись, и выкатилась бледная луна. Она пялилась на них сверху, будто великанский глаз, и от этого стало неуютно.
Люба мотнула головой на дверь:
Смотри.
Она вздёрнула руку к небу и тут же потянулась к двери, растопырив пальцы.